Читать книгу "А ларчик просто открывался - Марина Серова"

— Вот мои документы, — я протянула паспорт и удостоверение. — Я частный детектив, зовут меня Татьяна Александровна Иванова.

— Частный детектив… — так же удивленно пробормотала хозяйка квартиры. Видимо, до сих пор она считала, что частные детективы существуют только в американских сериалах. — А что вы хотите от меня?

— Я веду независимое расследование ограбления музея Радищева, и мне хотелось бы поговорить с вами по этому поводу. Вы могли бы сделать мне такое одолжение?

— Не знаю, чем я могу вам помочь, — после моих слов об ограблении она заметно погрустнела, — но проходите…

Я вошла в квартиру. Женщина закрыла за мной дверь и, указав на зал, сказала:

— Пройдемте туда, пожалуйста.

— Спасибо, — я уселась на диван. — Скажите для начала, как вас зовут?

— Татьяна Владимировна.

— Очень приятно, Татьяна Владимировна.

— Мне тоже, — вежливо ответила хозяйка дома. — Так я вас слушаю.

— Во-первых, прошу прощения за то, что потревожила вас, но иначе я поступить не могу. Хочу принести вам свои соболезнования по поводу того, что произошло с вашим сыном.

— Благодарю вас, — сдержанно ответила Хаврошина, но было видно, что этот разговор для нее крайне неприятен.

— Вы уж извините, но по долгу службы я обязана задать вам несколько вопросов о вашем сыне.

— Ничего страшного, я ведь уже говорила со следователем из милиции. Так что даже знаю, о чем именно вы будете меня спрашивать. Речь ведь пойдет о Мишиной судимости?

— И об этом тоже, — честно говоря, я была несколько смущена.

— Вы знаете, что бы там ни говорили, Миша неплохой парень. И в тюрьму он попал по глупости — молодой был, связался с какими-то ублюдками… А главное, ведь он это для меня сделал.

— В каком смысле?

— Понимаете, я тогда тяжело болела, очень тяжело. Нужны были деньги и для операции, и на лекарства. Отец Миши давно умер. Погиб на работе. Несчастный случай. На него упал подъемный кран на стройке. И вот я заболела. Денег не хватало. После университета Миша — он мехмат закончил — никак не мог устроиться на работу, а на мою пенсию не проживешь. Что только сын не пробовал: и вагоны разгружал, и на улице торговал… А главное, что обидно, он очень талантливый парень. И специальность у него вроде неплохая — программист. Но, видно, не судьба. А тут эти приятели его… Я всегда ему говорила, что до добра эта дружба не доведет. Они намного старше его, даже не знаю, какие у них могли быть общие интересы…

— Татьяна Владимировна, пожалуйста, расскажите поподробнее о том случае с ограблением банка.

— Да я и не знаю ничего. Миша не любил об этом говорить и никогда ничего мне не рассказывал. Да и кому приятно о таком вспоминать.

— Но вы хоть знаете, почему сел только Михаил?

— Он на суде ничего про ребят этих не говорил, и мне строго-настрого запретил. Сказал, я сам все сделал и систему эту чертову охранную взломал, и деньги забрал, а где деньги — не скажу.

— А деньги действительно были у него?

— Да откуда?! Он даже и не знал, где они.

— Понятно. А имена их вы знаете?

— Один нерусский был, и фамилия у него нерусская. Сейчас скажу… Магомаев, что ли… или Магомедов… Да, вспомнила, Магомедов Тимур, точно! Второго, кажется, звали Олегом, а фамилию не помню. Михаил его все как-то странно называл, кличка у него была дурацкая такая… Ага, вот — Цыпа. А первого сын Ханом звал, хорошо помню.

— А после выхода из тюрьмы Михаил с ними общался?

— Точно я этого сказать не могу. Он после тюрьмы вообще странный стал. И раньше-то ничего не рассказывал, а тут вообще перестал меня в свои дела посвящать. Домой приходил поздно, все говорил, работу ищу, ведь деньги нужны. И все злой какой-то… нет, не злой — расстроенный. Я думала — это из-за того, что ничего найти не может.

— Значит, об этих ребятах он ничего не говорил.

— Ничего. Да я думаю, даже если бы он с ними и общался, мне бы не сказал, он меня жалел очень, расстраивать не хотел, добрый он был…

— А деньги у него не появились?

— Нет. Хотя подождите, он как-то раз обмолвился было, что скоро деньги будут. Может, работа какая наклевывалась? Нет, не работа, он говорил, что ему вроде должен кто-то. Только кто, ума не приложу. Да и что ему могли быть должны, денег у нас никогда не было…

Ну вот что-то и прояснилось! Значит, Михаил Хаврошин на суде ничего про соучастников своих не сказал, потому что рассчитывал, что, когда выйдет из тюрьмы, получит свою долю. Ну умничка, Таня. Вот и мотив для убийства. Деньги оставались у этих молодчиков, а он, когда вернулся, стал свое требовать. Только кому же хочется с деньгами расставаться? Вот его и устранили, чтобы проблем не было. Теперь осталось проверить эту версию и, можно сказать, икона у меня в руках!

— Спасибо вам большое, Татьяна Владимировна, вы мне очень помогли.

— А ведь в милиции думают, что это Миша грабителей на икону навел. Только, я уверена, он здесь ни при чем. Он очень сильно изменился, но второй бы раз в тюрьму не пошел бы, это я точно знаю.

— Татьяна Владимировна, я сказать пока ничего не могу, но я практически уверена в невиновности вашего сына.

— И на том спасибо! А то чего я только не пережила, когда у меня в доме обыск устроили, икону искали… Только Мишенька мой такого сделать не мог.

— Я постараюсь это доказать. Скажите, а где живут Тимур с Олегом, вы, конечно, не знаете?

— Нет, не знаю и знать не хочу. Если бы не они, ничего бы не случилось. И Миша, может быть, и сейчас бы жив был.

Знала бы она, насколько ее слова близки к истине… Впрочем, выводы без доказательств делать рано.

— Еще раз большое вам спасибо, — я встала с дивана. — До свидания.

— Пойдемте, я вас провожу, — ответила Татьяна Владимировна, поднимаясь с кресла.

* * *

Выйдя от Хаврошиных, я первым делом нашла во дворе лавочку в укромном месте, чтобы спокойно поговорить по телефону. Набрав уже хорошо знакомый номер, я услышала в трубке голос Белова.

— Да, я слушаю.

— Добрый день, Алексей Петрович, это опять Татьяна Иванова.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна! Вы что-нибудь узнали?

— Да, узнала, и немало. Но пока говорить ни о чем не буду. Мне опять нужна ваша помощь. Вы сможете еще раз провести меня в музей? Мне крайне необходимо снова осмотреть место преступления.

— Да, конечно, это необходимо сделать прямо сейчас?

— Чем скорей, тем лучше.

— Хорошо, я уже еду.

— Встретимся опять около входа.

— Договорились.

Я спрятала сотовый, быстренько поймала такси и через десять минут уже подъезжала к музею. На этот раз мне удалось опередить Белова, и, пока я ожидала его на ступеньках, еще раз осмотрела дверь.