Читать книгу "Книга о бамбуке - Владислав Баяц"

Тем не менее с еще большим вдохновением он взялся за приготовления к отъезду. Его несказанно радовало, что Храм бамбука продолжит свою работу. Сунг задумался о передаче всех важнейших буддийских рукописей монастырю Дабу-дзи. Будет существовать еще одно место, хранящее творчество множества людей, о которых время уже забыло. В надежные руки попадет все, ради чего они жили и чему были преданы. И его, Сунга, миссия, даже если не принимать во внимание работу с бамбуком, грандиозна и благородна! Он еще послужит великому замыслу.

Сунг отправил императору письмо, в котором извещал его о своей готовности тронуться в путь. Осталось дождаться многочисленных спутников из столицы. Они прибыли через десять дней, соблюдая все правила церемониала. Сунгу стало понятно, что император избрал очень хитрый способ восстановления дружеских отношений с соседями, выбрав посланником именно его. Среди военных он узнал нескольких человек, которых ранее заметил в личной охране императора. Их командир представился ему как будущий связной между ним и императором.

Его звали Сун Цу. Познакомив его со старейшиной Кунгом и главным каллиграфом Храма, Сунг объяснил, что гонцу нужно будет всякий раз, отправляясь из столицы, заезжать и сюда, чтобы захватить материалы и послания.

Обняв Сунга, Кунг сказал ему:

— Мне кажется, мы больше не увидимся. Желаю тебе того покоя, который есть у меня.

Сунга тронула эта простота.

Только когда они прибыли в гавань, Сунг оценил всю серьезность намерений императора. Корабль был полон людей, снаряжения. В деревянной клетке сидела малая панда, обещанный залог безопасности Сунга. Когда корабль отплыл, к нему подвели придворных гримеров. Когда после тщательной работы он посмотрел в зеркало, то не узнал себя. Гримеры довольно улыбались.

XXXVI

Время или остановилось, или перестало существовать. Наконец я услышал звук умпана перед комнатой роси. Этот звук обозначил конец Рохацу дай сэссина. Я вышел во двор, удивленный белизной снега. Около меня стоял Рёкаи. Когда наши взгляды встретились, некоторое время мы тупо взирали друг на друга пустыми глазами, а потом, как по команде, расхохотались. Другие ученики с удивлением посмотрели на нас.

У дверей помещения для мытья стояла табличка с надписью «Купальня открыта». Право первенства имели ученики Дабу-дзи. Около бочек с горячей водой нас ждали учителя. Это был единственный день в году, когда они терли нам спины в знак выражения благодарности за то, что мы выдержали испытание. Во время дзадзена только из нашего зала нескольких унсуи отнесли в очень тяжелом состоянии к осё-травнику. Были ученики, которые, отступившись, сбежали из монастыря.

Перед купанием мы три раза глубоко поклонились статуе Бацудабары. Когда искупались все послушники, то же сделали и учителя. Теперь следовало ожидать очереди для разговора с роси.

— Какое решение ты принес? — спросил он меня.

— Тот, кто болен астмой, правильно заметил, что его друг не сознает счастья дыхания, но ошибся, взяв мерилом боль. С этой точки зрения только убитый может ценить жизнь.

Роси тихо засмеялся.

— Когда, Цао, ты ударил в умпан, чтобы оповестить о своем приходе, я по его звуку определил, — у тебя все получилось!

Во дворе я встретил Рёкаи.

— Пойдем к Чунгу. Может быть, он позволит нам приготовить чай, — предложил я.

Као Чунг на нашу просьбу лишь похлопал нас по плечам. Мы уселись в его комнатке. Он не разрешил мне сделать чай, но сам приготовил его и принес. Потом оставил нас одних.

Рёкаи смотрел на меня с нескрываемой грустью в глазах, словно говоря: «Я знаю, что ты скоро уйдешь». Мне нечего было ответить ему. Когда мой друг вышел, я остался в одиночестве дожидаться Чунга. Повар не заставил себя долго ждать:

— Думаю, Цао, тебе сейчас самое время заняться приготовлением своего выпускного блюда. Сегодня вечером праздничный ужин. К тому же мне нужна помощь.

Я выбрал очень сложное кушанье, которое мало кто из поваров решается делать. Умпэн являлся одним из самых любимых блюд наших монахов. Мало кто умел его готовить, и лишь единицы делали это хорошо. Учителя же знали о нем самое главное — когда умпэн готов, а когда нет.

Я начал с количества; в большой котел налил приготовленное растительное масло. Каждому из учителей и учеников я предназначил всего по одной большой ложке будущего блюда. До ужина все, кроме хозяев Дабу-дзи, должны были покинуть монастырь, поэтому я мог руководствоваться привычными мерками. Я исключил унсуи, которые, прервав дзадзен, не возвратились в монастырь. Никто и не ожидал, что они когда-нибудь вернутся.

В разогретое масло я положил, предварительно почистив и нарезав, морковку, лопух, луковицы лилии, побеги бамбука, орехи, зеленый горошек, корни лотоса, грибы, бобовые стручки. Спустя некоторое время добавил сахар, соевый соус и крахмал из стреловидного корня, называемого арарут. Вскоре приготовление было закончено. Только тогда я заметил, что Чунг все это время внимательно наблюдал за моей работой. Он попробовал кушанье и спокойно кивнул. На кухню вошли двое учеников и помогли нам отнести умпэн, вареный рис и бочонки, на которые указал Чунг.

По правилам тот, кто готовил главное блюдо для праздничного ужина Рохацу, не мог пробовать его ни во время приготовления, ни во время самого ужина. Задание послушника заканчивается тем, что он ожидает мнения повара, учителя и других старейшин о вкусе блюда. После того как всем раздали еду, роси первым принялся за умпэн. Его лицо расплылось в довольной улыбке. То же самое произошло с остальными. Чунг открыл бочонок и дежурный налил всем саке. Я все это время стоял в стороне, ожидая слов роси.

— Моя душа радуется, что ученик Цао с нами, — сказал учитель. — За короткое время он путем больших стараний многого достиг. Он успешно с правился с заданным коаном и вот теперь успешно завершил свое обучение у Као Чунга, выбрав для экзамена самое сложное блюдо. Цао — первый из новых учеников, которому я даю разрешение отправиться в свое первое паломничество.

Ученики выразили свое изумление едва слышным общим вздохом. Чунг слегка дотронулся до моего плеча.

Дайси Тэцудзиро, не скрывая удовольствия, внес свою лепту:

— Первую жажду мы зальем саке, а дальше продолжим более мягким мирином. Завтра нас ждут прежние обязанности. Поздравляю вас всех с выдержанным испытанием.

Сразу после ужина я, как, вероятно, и все остальные, заснул без единой мысли. Даже если б мысли и были, что бы я с ними делал? Усталость совершенно не оставила им времени.

XXXVII

Плавание было тяжелым. Дождь, шедший беспрестанно, не позволял Сунгу проводить время на палубе. Воздух был холодным и резким. Капитан корабля, европеец из северных стран, который, как сказал Сунгу глава свиты Сун Цу, последние годы находился на службе у сёгуна Бондзона и был его любимым моряком, пришел ему на помощь. Он отвел Сунга в свою каюту и показал библиотеку. Книги были на самых разных языках. Сунг попросил хозяина каюты что-нибудь выбрать для него на одном из двух языков, которые он знал. Капитан рассмеялся и взял с полки какой-то ларец. В нем находился небольшой текст на японском языке, написанный от руки. Кроме того в ларце лежало еще несколько книг. Показывая на них, капитан объяснял: