Читать книгу "Жди, за тобой придут - Владимир Романенко"

— А твой?..

— Мой кто? Скажи честно, тебя только это смущает?

Ответить «да» было бы ложью, а врать Костя не любил. Он нежно обнял девушку за талию, крепко прижав её к себе, и надолго слился с ней в горячем и страстном поцелуе.

От крайней близости разгорячённых тел, а также от соприкосновения губ и языков, Хелен потеряла контроль над собой, дыхание её сделалось порывистым, пальцы стали нетерпеливо ерошить Костины волосы, гладить его по лицу, пускаясь при этом в эпизодические круизы по шее, плечам и спине. Вскоре, когда Костя и сам не мог больше сдерживаться, девушка слегка отстранилась и, не прерывая поцелуя, медленно скользнула левой рукой от ключицы до низа его живота.

Тут уж Костя действительно перепугался, потому что возбуждение накатило на него такой неистовой волной, что ещё немного и он начал бы срывать одежду с бельгийки.

— Хелен, милая, здесь не удобно.

— Плевать! — ответила девушка и опустилась на колени…

Когда Костя и Хелен вышли из кабинки, вид у обоих был весьма помятый.

Приведя себя в порядок, они спустились к выходу и выяснили, что Рене и Луиджи давно поджидают их на площадке перед музеем.

— Какого чёрта! — шумно возмутился итальянец, но поглядев на виноватые лица Хелен и Кости, расхохотался. — Ну, вот, мать твою! Вы, что, до гостиницы потерпеть не могли?

Девушка слегка покраснела, а Костя, невозмутимо парировал выпад:

— Это кто же у нас здесь рассуждает о терпении, а?..

На этот раз засмеялись все трое.

— Испания Тунис грохнула, 3:1, — сообщил озабочено Рене.

— Ну, этого следовало ожидать. Остаётся только надеяться, что хохлы Саудовской Аравии не продуют. Надо будет через пару часиков подыскать какое-нибудь заведение с теликом, матч уже скоро.

— Кто такие «хохлы»? — поинтересовался Луиджи.

— Украина, — ответил просвещённый Рене.

Хелен к этому моменту уже оправилась от смущения.

— Мальчики, а что у нас дальше по программе?

— Пиво! — тут же среагировал Костя.

— Не-е, так дело не пойдёт! — запротестовал итальянец. — Вы хотите, чтобы я впустую потратил ещё два часа и закачал в себя несколько кружек слабоалкогольного пойла?!

— Не волнуйся, Луиджи! — принялась успокаивать его Хелен. — В любом баре здесь есть вино и, какие хочешь, крепкие напитки.

— Я знаю, что ему надо, — заверил её Костя. — И у меня как раз есть неплохая идея. Пойдёмте-ка, заглянем на секунду в один из близлежащих туристических магазинов.

— Ты, что, издеваешься?! — завопил итальянец.

— Уймите вы, ради Бога, этого юного паникёра! — выпалил Костя, удачно копируя при этом манеру самого Луиджи. — Для него тут, понимаешь, стараются, дурака сицилийского, а он глотку рвёт, как полоумный. Ладно, стойте здесь, никуда не уходите. Я мигом.

Костя забежал в первый попавшийся магазин, торговавший великим разнообразием голландской символики, от банальных мельниц и кломпенов (деревянных башмаков) до порнографических коллажей, и через три минуты вышел оттуда, держа в руке два маленьких подарочных набора.

— Это тебе для разгона, мафиози! — усмехаясь, обратился он к итальянцу и передал ему свою ношу. — Надеюсь, теперь ты не будешь возражать, если мы выпьем с ребятами по паре кружечек?

— Очуметь! — снова заорал сицилиец, но теперь уже от восторга. — Это, что, настоящие?

— А ты думал! Не только настоящие, брат, а самый, что ни на есть, высший сорт. Тебе лично — от голландских потомков Мичурина.

Луиджи не стал расспрашивать, кто такой Мичурин, поскольку всё его внимание было приковано к содержимому цветных бумажно-пластиковых контейнеров, по внешнему виду очень похожих на упаковки, в которых продаются пальчиковые батарейки. В каждом из контейнеров лежало по одному классически свёрнутому косяку, заправленному анашой и вполне готовому к употреблению.

— А где тут можно раскумариться? — спросил итальянец, почему-то перейдя на шёпот.

— Да хоть прямо здесь, на улице, — ухмыльнулся Костя. — Ты, верно, запамятовал, что находишься в самом центре, или, лучше сказать, в эпицентре, морально-нравственного освобождения нашей планеты! Запомни, мой друг, в этой стране нельзя делать только те вещи, которые действительно губят человека: убивать, присваивать чужое имущество, посягать на культуру и национальные святыни, а также совершать акты грубого насилия. Hard drugs здесь, в принципе, тоже не в почёте, а вот софтом балуйся, сколько тебе влезет. Что же до травки, то её в Голландии не так давно к лекарствам приравняли и теперь по всем аптекам продают. Говорят, от депрессий и тонких душевных расстройств замечательно помогает. Так что пользуйся щедротами эмансипации и прогресса, пока ты здесь, и не будь занудой.

Луиджи мгновенно разодрал одну из упаковок, тщательно обнюхал косяк, зажмурился от удовольствия и, когда открыл глаза, виновато попросил у своих товарищей огоньку.

— Вагон некурящих, бамбино, — ответил ему Костя. — Придётся тебе снова в магазин бежать.

Итальянец растворился в воздухе и через пару минут появился снова, держа в кулаке ещё один сувенир — изящно стилизованную под семипалый конопляный росток медную зажигалку. Опасливо поглядывая на прохожих, он закурил, и после этого компания дружно двинулась в направлении Дампляйн.

Луджи шёл у бордюра, выпуская дым в сторону от своих компаньонов. Рене с весёлой ухмылкой поглядывал на дорвавшегося до «северных сладостей» итальянца. Что же до Хелен и Кости, то они никак не могли решить, взять им друг друга за руку или нет.

До центральной площади города искатели романтики так и не добрались. Костя предложил свернуть на уходивший вправо Аудебрюхстейх, ссылаясь на то, что знает тут неподалёку одно уютное местечко.

Никаких возражений не последовало, и через пять минут компания радостно оккупировала один из столиков в шикарном баре «In de Wildeman», имевшем восемнадцать кранов с разливным пивом и около двухсот наименований в бутылках.

— Здесь, что, хи-хи-хи, есть весь этот список, ха-ха-ха? — боролся с неконтролируемым смехом итальянец.

— Ты всё-таки попытайся держать себя в руках, Луиджи, — вежливо попросил его Костя.

— Да не вопрос, ха-ха-ха! Пусть уж и мне дадут чего-нибудь свеженького, хе-хе. Нет, здесь очень мило, хи-хи-хи. Беру свои слова обратно, ха-ха-ха.

Костя выбрал Malheur 10, Рене остановился на Moeder Overste, Хелен пожелала начать с фруктового Max Kriek, а для Луиджи, который в пиве разбирался, мягко говоря, как свинья апельсинах, большинством голосов постановили заказать пол-литра Strongbogh Cider.

— Эх, Луиджи, Луиджи, ругаешь ты белый свет почём зря, а истинных его радостей вкусить не умеешь, — заметил Костя.

Итальянец залился типичным марихуанным смешком, долго не мог совладать с собой, но, в конце концов, чуть не плача от собственного хохота, всё же сказал: