Читать книгу "Зелень. Трава. Благодать - Шон Макбрайд"

— К черту! Шейла, выйди, пожалуйста. Шейла, сиськи покажь, Шейла, сиськи покажь, — кричит он вместе со всеми.

Дверь открывается, появляется Шейла. Крики разом обрываются, будто игла соскочила с пластинки. Следует добрая минута нервных и восторженных, от всей души, аплодисментов. Вот наконец и главная изюминка (изюминки?). Публика уважительно ее приветствует.

— Йоу, парни, — говорит Шейла. Ей пятнадцать, темные волосы, майка и джинсовые шорты… конечно, немного полновата. Но это ничего; хороший загар и ее сиськи, ну, в общем, о них я уже упоминал. Мы в раю, друг мой. Добро пожаловать на Остров Фантазий.

Йоу, Шейла, как дела, покажи нам, пожалуйста, сиськи.

— Я думала, Шеймас, мы сначала будем учить их, как расстегивать застежку на лифчике, — говорит она.

— Планы изменились, — говорит Шеймас, дрожа всем телом. — Теперь мы просто хотим посмотреть на сиськи. Дай помогу тебе снять рубашку. — С этими словами он со скоростью хоккеиста, врубающегося в центр драки, через голову стягивает с нее майку. Сиськи — еще только что безмятежно покоившиеся в лифчике — высовываются подышать воздухом Филли и, словно два безупречных и бледных воздушных шара, взмывают в небо над холодным и грязным городом. Бабах. Аллилуйя, аллилуйя. Двое ребят у меня за спиной всхлипывают. У меня подгибаются колени, и я издаю невнятный звук, но в остальном держусь стойко и не теряю сознания. Бобби Джеймс говорит мне Держи меня, Генри. Так я и делаю.

Неожиданно из дома вылетает миссис О’Шоннеси (с такими же прекрасными, как и у Шейлы, сиськами). В одной руке у нее банка с пивом, в другой — лопаточка для торта, а на лице выражение под стать упившейся телке, которая, выйдя из двери своего дома, видит следующее: ее собственный сын тискает за сиськи ее собственную дочь; два десятка парней улюлюкают, стоя на стульях; святой Блез прикинул на себя форму гимназистки. Она стремглав бросается к статуе.

— Кто надел на святого Блеза эту школьную форму? — в ужасе восклицает она. — Совсем больные, что ли?

Она срывает форму со святого Блеза и целует кольцо на его руке, чтобы тот все простил. Мистер О’Шоннеси с волосами, мягкими как брилло[20], выходит следом и оглядывается по сторонам.

— Ты что, мое пиво схватила? — спрашивает он у жены. — Когда будет обед?

Ах, эта жизнь на улице Святого Патрика. Пофиг, что у нас на газоне проходит семинар по снятию лифчиков; кто напялил на святого платье, зачем схватила мое пиво и когда будет обед?

8

— Фрэн, сколько у тебя в кошельке осталось? — спрашивает Сесилия Реджина (Фицпатрик) Тухи, родившаяся 1 апреля 1945 года, младшая из пяти сестер, в семье, где отец пил и ходил налево, а в итоге вообще ушел от ее суицидентки-матери. Семья Фицпатриков жила на улице Святого Доминика в приходе святого Бернарда, недалеко, наверное, кварталах в десяти к югу отсюда. Сесилия была озлобленным ребенком и все детство провела, вытаскивая мамину голову из духовки, стрясая мелочь с одноклассников и покупая на это бабло, а также на те деньги, что посылал ей по почте отец, пластинки с рок-н-роллом, которые потом пускала на полную мощность за запертой дверью своей комнаты.

— Не знаю, может, баксов пять, — отвечает Фрэнсис Младший, родившийся 1 апреля 1944 года, старший из пятнадцати братьев и сестер. Его отец, отучившийся два года в семинарии, пока не выгнали, днем разносил почту, а вечерами ошивался возле приходских монашек и священников. Его мамаша была занята тем, что штамповала детишек или приходила в себя, отлеживаясь на диване дома на улице Святого Игнатия в приходе святого Патрика, недалеко, кварталах в пятнадцати к югу отсюда. В итоге его неудачник-отец всю жизнь просидел на шее у своих детей. В жизни самого Фрэнсиса Младшего не было ни дня, когда не приходилось вкалывать, так что лучше и не спрашивать его об этом.

— Пять баксов? Ты ж только что с зарплаты, — сетует Сесилия, бросает ручку на стол и с досадой трет глаза. Она познакомилась с Фрэнсисом Младшим 25 марта 1960 года на свидании вслепую. Тогда ей было всего пятнадцать, и гулять с парнями ей запрещали, поэтому ее подруга организовала им свидание на углу в двух кварталах от дома. Сесилия стояла и ждала Фрэнсиса Младшего, который опаздывал и был порядком под кумаром. Где шляется этот гребаный уродец? Наверное, явится, а от него спиртягой несет, рыло расквашено и лифчик на пальце болтается.

— Сесилия, я принес пиццу, себе оставил пять баксов, а все остальное отдал тебе, — говорит Фрэнсис Младший, который тогда припарковался не у того угла и там ее и ждал. Вечно эти бабы опаздывают, думал он, а я вот нет. Я всегда прихожу вовремя. На меня-то как раз можно положиться. Предполагается, что я весь день должен пахать как вол, и даже сверх того, но ведь так я и делаю на самом деле. А вот другие — те нет, ленивые ублюдки.

— Что-то не сходится, Фрэн. Я так все счета не покрою, — говорит Сесилия, которая в тот, первый, день нарезала по району в платье в цветочек, буквально пылая от ярости, охотясь за своим суженым, которого уже прождала битый час впустую. Она нашла его спящим в машине в рубашке с воротничком.

— Ну заплати часть на этой неделе, а часть на следующей, — говорит Фрэнсис Младший, который тогда проснулся оттого, что Сесилия принялась молотить в дверь машины, чтобы привести его в чувство. Он опустил стекло.

— Я уже так делала в прошлый раз, помнишь, Фрэн? Или ты тогда был на другом конце квартала? — говорит Сесилия, которая выбила ему передний зуб, как только он опустил стекло, в первую же секунду их первого свидания, даже до того, как они успели хоть что-нибудь сказать друг другу.

— Сесилия, оставь меня в покое, — говорит Фрэнсис Младший, не отрываясь от телека.

— Да пошел ты, — говорит она, глядя прямо на него.

Добрый вечер, как всегда в пять вечера с вами Хроника происшествий. Кратко основные темы сегодняшнего выпуска: пятнадцать полицейских открыли огонь по безоружному черному подростку, сейчас за его жизнь борются врачи больницы «Темпл юниверсити» в Северной Филадельфии. Двое детей погибли при пожаре, вспыхнувшем в типовом доме в Западной Филадельфии. Президент Рейган счастливо избежал инцидента с бомбой в Белом доме. Сегодня день зарплаты и вечер пиццы в доме у Тухи. У них в гостях Арчи О’Дрейн, Гарри Карран, Бобби Джеймс и несравненная Грейс Макклейн, а также Фрэнни, Стивен, Генри и Сес Тухи — поедают кусочки пиццы с бумажных тарелочек, наблюдают как всегда занимательный кипеж в исполнении Фрэнсиса Младшего и Сесилии, да и сами не забывают подпустить огоньку.

— Бобби Джеймс, — говорит Фрэнни, — это у тебя что на тарелке — жвачка?

— Ага, — отвечает Джеймси, который сидит на диване рядом со мной, между двух Фрэнсисов.

— Ты что, потом ее же собираешься жевать? — спрашивает Фрэнни.