Читать книгу "Профессиональная интуиция - Марина Серова"

— Вот, значит, как… — вздохнул Гром. — Чего-то подобного я, должен признаться, и опасался. Доказательства своими силами раздобыть сможешь?

Я задумалась на минуту. Если привлекать к операции кого-то еще, то неминуемо будет потрачено значительное количество времени, придется координировать действия. А у меня уже фактически готов план дальнейших мероприятий, обстановку я изучила в достаточной степени. Да и не люблю я работать с кем-то. Так что я ответила довольно уверенно:

— Думаю, что да.

— Сколько времени тебе потребуется?

Дня два, хотела было сказать я. Но сделанные мною же выводы оказались настолько ошеломляющими, что я решила ускорить подготовку к следующей вылазке в «лагерь».

— Попробую управиться до утра.

— Добро, — с явным облегчением отозвался Гром. — Но не рискуй понапрасну, будь осторожна.

— Буду, — пообещала я.

— И постарайся не засветиться.

Последнюю фразу Гром комментировать не стал, но это было и не обязательно. Для подробных разговоров сейчас не время. Но если Гром о чем-то упомянул, значит, тому были свои причины. Либо я в скором времени снова окажусь в Волгограде, либо Гром имеет на центр, Горшенина и иже с ними свои виды. В любом случае фраза означает, что сейчас одной из моих задач становится еще и эта — постараться не засветиться.

Спрятав мобильник во внутренний карман, я наконец критически осмотрела свою одежду. Для этого пришлось включить свет. Но за все время, что я провела на обочине, на дороге не появилось ни одной машины или пешехода. Свет в салоне наверняка заметен, но кто будет обращать внимание на такую ерунду. У тех, кто может проехать сейчас в нескольких метрах от меня, достаточно своих проблем, что для них какое-то пятно света, да еще в такую погоду…

Одежда оказалась не в столь плачевном состоянии, как можно было ожидать. Больше всего от грязи пострадали ботинки и куртка, особенно на спине. Куртку я, очевидно, испачкала о стену, когда выполняла там свои акробатические номера. Джинсы, хотя и промокли насквозь, каким-то образом остались относительно чистыми.

Под сиденьем «шестерки» обнаружилась двухлитровая бутылка с водой. Первым делом я сполоснула и тщательно отжала хлопчатобумажные перчатки. Затем с помощью воды и лоскута, оторванного от найденной в машине тряпки, привела в более-менее надлежащий вид одежду и обувь.

Выбросив в придорожную канаву кусок ветоши, я посмотрела на часы и торопливо натянула влажные перчатки. В запасе оставалось только резервное время.

Несмотря на то что вокруг явно не было никого, кто мог бы проявить к «шестерке» или ко мне повышенный интерес, фары я решилась включить только за несколько метров до поворота на шоссе.

Вырулив на него, я успела проехать не более двух десятков метров, когда фары осветили двигающуюся по направлению к городу женскую фигуру. На проезжающие мимо машины женщина не обращала внимания, не рассчитывая, видимо, что кто-нибудь согласится ее подвезти.

Я замедлила ход, вгляделась повнимательнее.

Тетка воспитанника центра Серегина, конечно же, опоздала на последний автобус. Равнодушно скользнув взглядом по машине, она чуть отступила к краю обочины.

— Погода ужасная. Давайте я вас подвезу, — крикнула я, притормозив возле женщины и приоткрыв дверцу.

— Нет-нет, спасибо, — смутилась тетка, но остановилась.

— Нам все равно по пути, — попыталась я еще раз. — Меня это ничуть не затруднит.

Тетка сделала маленький шажок по направлению к машине, прищурилась, разглядывая мое лицо.

— А вы уверены, что по пути? Неловко как-то.

— Да тут же только одна дорога, — рассмеялась я. — Садитесь, не смущайтесь.

— Вот спасибо, дочка, — растроганно забормотала тетка, забираясь в машину. — Не местная, что ли? От местных-то не дождешься, чтобы подбросил кто. А я-то озябла совсем…

Она примостила сумку на коленях и принялась растирать большие красные руки. Я тут же с досадой сообразила, что не догадалась снять нитяные перчатки. Но тетка на них, судя по всему, не обратила внимания. Все мысли ее были обращены к племяннику, с которым она только что рассталась.

— Племяша вот навестила, — тут же сообщила она. — А ты ж откуда будешь?

Я припомнила карту, быстро нашлась:

— Да тоже к родственникам ездила, в Камышин.

— Далеко, — качнула головой тетка. — А мой племяш тут вот, недалече. Учится он.

— Учеба — дело хорошее, — сказала я одобрительно. — А где учится?

— Да тут рядом, — оживилась тетка, радуясь возможности перекинуться с кем-то словечком. — Центр у них тут по работе с трудными ребятами. Только вот сомневаюсь я, чтобы Сашке там больно хорошо было.

Я не перебивала женщину, только поддакивала да задавала иногда интересующие меня вопросы. Тетка же явно оседлала любимого конька и с воодушевлением жаловалась на жизнь, пересказывала городские слухи, иногда всплакивая, иногда начиная тараторить так, что я с трудом разбирала слова.

Тема была для нее настолько увлекательной и животрепещущей, что остановилась она лишь тогда, когда мы приехали на место, да и то сделала это с большим сожалением. Обо мне тетка больше ничего не спрашивала. Я же узнала все перипетии ее нелегкой жизни, а также подробности того, как племянник Сашка попал на воспитание в центр.

В общих чертах дело было так.

Сашка и еще двое таких же, как и он, сорванцов подпалили школу. Учитывая их богатое хулиганское прошлое, ребят поставили на учет в «детскую комнату». А буквально через два дня компания в том же составе предприняла попытку ограбления коммерческого ларька.

Один из ребят попал впоследствии на скамью подсудимых, а затем и на «малолетку», другого отмазал и увез в другой город папаша, а Санькиной тетке предложили альтернативу: либо колония для несовершеннолетних, либо племянника берет на поруки центр «Витязь». Во втором случае биография племянника останется практически чистой, он сможет закончить школу (обучение также проводилось на базе центра, а непосредственно в школе ребята только писали контрольные и сдавали экзамены). Кроме того, парень пройдет хорошую подготовку к армии и вообще к жизни. И все это без каких-либо обязательств со стороны семьи. Единственное, что требовалось, так это официально оформленное добровольное согласие подростка и самой тетки.

Естественно, тетка, будучи женщиной сердобольной и с понятиями, зла кровному племяннику не желавшая, согласилась на второй вариант. Сам Саша Серегин, что такое «малолетка», знал лишь понаслышке, но твердо был уверен, что попадать туда не следует. Поэтому получить его согласие тоже не составило особого труда.

Сбежавший из «лагеря» Петюня в милицию почему-то не пошел, попробовал уехать к бабке в деревню, но на вокзале был задержан и препровожден к инспектору по делам несовершеннолетних линейного отдела милиции. Из кабинета инспектора он снова сбежал, причем неизвестно, как ему это удалось. А спустя трое суток труп Петюни случайно нашел в пригородном лесочке какой-то бомж.