Читать книгу "Багдад. Война, мир и Back in USSR - Борис Щербаков"

Юрий Александрович этого совершенно не хочет, о чем тут же и сбивчиво, мямля сообщает, но «Папа» его уже не слышит, он уже ставит задачу:

— Значит, так… Напишете то—то и то-то, и мне на подпись завтра.

Последнее дело, когда сам руководитель должен писать письма за своих подчиненных, скажу я вам, и очень я «Папу» понимаю сейчас, сталкиваясь с такой бедой.

В другой раз он вполне обоснованно вспылил и повысил голос на экономиста отдела Мишу Уклебу,(того самого, что станет потом замминистра Иностранных дел незалежной Грузии, по сути Министром внешнеэкономических связей в Правительстве Шеварнадзе, вот только ни он, ни «Папа» тогда о таком повороте событий в Мишиной судьбе и подумать не могли!!!), но наткнулся на вполне мужской ответ, в Мишико вскипела гордость горца, и он с характерным грузинским акцентом «Папе» ответил в том духе, что:

— А Ви что на меня кричите! Разве настоящий мущщина может савсем гордость патерять, арать на подчиненного!!

«Папа» этой грузинской логикой был весьма поражен, но — опять же, к его чести и уму!! — тему мужского самолюбия развивать не стал и сощурив глаза произнес что-то вроде «садитесь пока..».

Мишико сел, народ в ужасе приготовился к репрессиям… но их не последовало. «Папа» просто оказался выше этого спектакля с уязвленным Мишиным эго, понимая, что даже если он его сотрет в мелкий порошок(а ведь мог, запрсосто!), ничего эта экзекуция не изменит, и ему никаких дивидендов не добавит, да и не надо оно ему… Но Мишико мог вполне и не стать Министром, если уж совсем рассматривать варианты тяжелой мести, высылки с «волчьим билетом» в Союз, и прочая кара…

После слияния Торгпредства и АЭС, был сформирован отдел, в который вошли торговые операции бывших «внешторговских» Объединений, исключая военные поставки по линии ГИУ и ГКУ, и начальником этого отдела был назначен…я. «Папа» провел «интервью», как бы сейчас сказали, с несколькими претендентами на позицию, мои шансы я изначально расценивал как небольшие, ибо конкуренция была «административной», основной претендент обладал некой поддержкой в Москве, по крайней мере его фамилия удивительным образом совпадала с фамилией одного из Заместителей Минстра Внешнеэкономических Связей, что немало, согласитесь….Но как-то так вышло, что наш разговор с Анатолием Никитичем «получился», что называется, хотя я весьма неразумно лез на рожон, пытался спорить даже. Молодость, молодость…

В АЭСе было принято работать и во второй половине дня, когда спадает жара. Если честно, работы-то уже никакой не было, т. к иракские контрагенты расползались по домам после 13.00, но в принципе можно было писать телексы в Москву, отчеты какие-нибудь. Но это, если ты не успел что-то сделать в законной первой половине рабочего дня!!! А я как назло, все успевал, поэтому перспектива тупого сидения в кабинете вечером, читая газеты в лучшем случае, или играя в шахматы с коллегами меня совсем не прельщала, о чем я со всей большевистской прямотой Анатолию Никитовичу и сообщил…Он покачал головой, в душе со мной, видно, не согласился, но…Но факт есть факт, я получил первую свою управленческую должность, и с удовольствием работал с «Папой», часто просто переводчиком, часто как эксперт по рынкам, готовил документы в Министерство, отчеты годовые, и никогда, ни одного раза не получал от него необоснованных критических замечаний, он никогда не переходил грань корректности и этики в общении со мной, хотя кто я такой был для него, смешно сказать сейчас…

Как известно из Новейшей Истории России, один из бывших замов Министра Газовой промышленности СССР, его коллега и друг, впоследствии станет Председателем Правительства. А «Папа» остался верен своему нефтегазовому делу, продолжил руководить одной из структур, возникших на рынке после развала монопольной системы и, по слухам, вполне успешно.

Наиболее вольготно жили в Багададе «контрактники» и Представители Объединений, снимающие «виллы». Руководители представительств всяких «аэсовских» да и внешторговских «Союзсельхозпромпоставок..», «Зарубежстрой — чего-нибудь-экспортов», «Машиноэкспортов» и прочих крупных поставщиков техники и подрядных организаций пользовались значительной свободой, по сравнению с нами, «жилдомовскими». Они тоже ходили на заседания, на планерки, на партосбрания, но в бытовом плане были освобождены от контроля за свободным временем, так как жили все на отшибе, в частном секторе.

Вот в одной из таких контор работал переводчиком безвестный тогда Искандер Махмудов, кстати… Сейчас рассказывать о том, что он — хозяин УГМК, один из богатейших людей страны, никому не нужно, да? Работал, работал, уехал в Союз, а потом переквалифицировался с востоковедения своего на цветные металлы, медь, и построил сумасшедшую многопрофильную финансов-промышленную империю. Конечно, теоретически я его мог знать, вернее, он меня, ведь я все-таки был — уффф!!! — аж начальником отдела всего Торгпредства, да и Секретарем партбюро!! Могла ведь повернуться судьба ко мне своим медным, сияющим ликом, но не повернулась, и слава богу — нет во мне предпринимательской жилки, ну нет. И правила российского бизнеса начала 90-ых да и сейчас — не для меня, я их не понимаю, не умею по ним жить. А Искандеру Махмудову я искренне аплодирую, вот, смотрите, что из нас, переводчиков, может получиться!!! (Кстати, он не один из профессиональных переводчиков, сделал ошеломительную карьеру в бизнесе, знать, дает знание иностранного языка незримое преимущество перед другими соискателями богатства и счастья на земном пути…не всем, но дает.

Уже в 1991 году, после возвращения из Багдада, я работал в Управлении Делами ЦК КПСС, и, что интересно, первый мой кабинет по историческому стечению обстоятельств находился на том же этаже, почти через стенку, от кабинета тогдашнего всесильного Управделами Н.И. Кручины(того самого, который покончит жизнь в августе 1991, выпрыгнув из окна своего дома. Я лично считаю, зря он это сделал, но дело темное…). Так вот, приезжает в отпуск друг мой Леша Можаров из благословенной Женевы, где он трудился (да и сейчас трудится!!) в одной из ООНовских организаций. Пришел он ко мне на Старую Площадь, посмотреть, поудивляться, как живут простые работники аппарата ЦК, и спрашивает:

— Боря, ты мне 100 долларов не поменяешь? Деньги советские нужны.

— Леша, где ж я тебе их возьму! Я сам их меняю где придется, у коммерсов знакомых, а сейчас никого нет рядом…

Надо напомнить, что в июле 1991 года, когда произошел этот памятный разговор, владение наличной валютой без специального разрешения, и обмен ее на советские дензнаки тем более, являлись преступлением уголовным. Обменных пунктов валюты, которыми расцветут московские подворотни через год, еще не было ив помине.

— Ладно, — говорит Леша, — Пойдем сходим, тут у меня мой бывший стажер контору открыл, ассоциация очередная, сам знаешь.

Я знал. Ассоциаций внешнеторговых на обломках сыпящегося монопольного ведомства, МВЭС, образовывалось великое множество. Советские предприятия, не имевшие никакого опыта внешнеторговых операций, валютных операций с удовольствием вступали в новомодные «Ассоциации», даже без использования административного ресурса. Им жизненно необходимо было продолжать производство с одной стороны, и проводить сложные товарообменные операции с другой. Либерализация валютного контроля позволяла с помощью Ассоциаций и себе валютную копеечку в карман положить, и импортными товарами утолить фантастический голод на предприятии, в регионе.