Читать книгу "Медленной шлюпкой в Китай - Харуки Мураками"

— А дальше? — занервничала она.

— Пианино с детства?

— С пяти лет.

— Профессионалка?

— На сцене не играю, но, в принципе, да. Добрая половина дохода — от уроков музыки.

Четвертая.

— Откуда вам это известно?

— Профессионалы секреты не выдают.

Она хихикнула. Я тоже засмеялся. Но если объединить все данные, получается очень просто. Профессиональные пианисты машинально водят пальцами и если присмотреться — например, к тому, как она двигала ими по столу во время завтрака, — станет понятно, где профессионал, а где — нет. В свое время у меня была одна подруга-пианистка, поэтому кое-что я знаю.

— Живете одна, да? — продолжал я.

Оснований никаких. Просто интуиция. Когда разогреешься, интуиция начинает работать.

Она сложила губы трубочкой, шутливо подалась вперед, затем достала новую спичку и положила ее наискосок.

Тем временем дождь превратился в морось. Нужно было напрячь зрение, чтобы понять, идет он вообще или нет. Вдалеке было слышно, как машина жует резиной гравий, взбираясь по склону от взморья к гостинице.

Ожидавшие в вестибюле носильщики, услышав этот звук, быстрыми шагами прошли через весь зал к дверям — встречать клиентов. Один держал большой черный зонтик.

Вскоре к стоянке подъехало черное такси. Из машины вышли двое — пожилые мужчина и женщина. Мужчина был в коричневом пиджаке и кремовых брюках для гольфа, на голове зеленая шляпа с узкими полями. Без галстука. На женщине — платье из гладкой ткани цвета травы. Мужчина выглядел крупнее и отливал загаром. Женщина обута в туфли на шпильках, но даже так она выглядела на голову ниже его. Пока первый носильщик Доставал из багажника два чемодана и сумку для гольфа, Другой раскрыл над клиентами зонтик. Мужчина помахал рукой, отказываясь. Дождь почти перестал. Такси скрылось из виду, и, будто дождавшись этого, защебетали птицы.

Казалось, девушка что-то сказала.

— Прошу прощения? — переспросил я.

— Как думаете, эти двое — супруги? — повторила она.

Я засмеялся:

— Не знаю, одновременно думать о разных людях не годится. Давайте лучше я еще подумаю о вас.

— Я что... интересный объект?

Я выпрямился и вздохнул:

— Да, разные люди одинаково интересны. В этом принцип. Но не все можно объяснить одним принципом. Потому что одновременно внутри себя есть части не поддающиеся объяснению. — Я искал слова, чтобы продолжить фразу, но так ничего не нашел. — Примерно так. Хотя и несколько витиевато.

— Не понимаю.

— Я тоже, но давайте продолжим?

Я снова устроился на диване и еще раз сцепил пальцы. Девушка, не меняя позы, продолжала смотреть на меня.

Перед ней теперь аккуратно лежало уже пять спичек. Я несколько раз глубоко вздохнул, ожидая, когда вернется интуиция. Пусть ничего важного. Пусть хоть какая-то мелкая зацепка.

— Вы всегда жили в доме с просторным садом.

Это просто. Глядя на ее одежду и осанку, нетрудно определить качество ее образования. К тому же, чтобы воспитать ребенка пианистом, требуются немалые деньги. К тому же — проблема шума и соседей. Еще бы, в микрорайон многоквартиных домов рояль не завезешь. Поэтому вовсе не странно, если она жила в доме с просторным садом.

Но стоило мне договорить фразу, как я ощутил странную реакцию. Ее взгляд, направленный на меня, словно заледенел.

— Да, точно... — начала девушка, но сбилась. — Действительно я жила в доме с просторным садом.

Мне казалось, что ключевым словом является «сад». Чтобы удостовериться, я решил копнуть глубже.

— Какие-нибудь воспоминания о саде? — спросил я.

Она замолчала, разглядывая свою руку. Молчание длилось долго, а когда она подняла голову, то уже вернулась к себе прежней.

— Разве так честно? Еще бы — у любого, кто долго прожил в доме с садом, найдется хоть одно воспоминание о нем.

— Да, тут вы правы, — признал я. — Хорошо, оставим эту тему, поговорим о чем-нибудь другом.

И я молча повернулся к окну, любуясь гортензиями. Под долгим дождем они стали ярче.

— Извините, — сказала она, — но я хотела бы еще немного послушать.

Я взял сигарету и чиркнул спичкой.

— Но это ваша проблема. Вы ведь знаете об этом куда больше меня.

Она молчала, пока сигарета не истлела примерно на сантиметр. Бесшумно упал на стол пепел.

— А что примерно вы... в общем, насколько вы видите?

— Мне ничего не видно, — ответил я. — Если вы в смысле наития, то мне ничего не видно. Если быть точным, я лишь чувствую. То же самое, что пинать что-нибудь в кромешной тьме. Знаю: что-то есть, — но какой оно формы и цвета, даже не представляю.

— Но вы же говорили, что профессионал.

— Я пишу тексты: интервью, репортажи и тому подобное. Тексты — так себе, но наблюдение за людьми — моя работа.

— Вот как? — вставила она.

— Поэтому давайте прекратим. Дождь уже перестал, секреты все раскрыты. За помощь в убиении свободного времени угощу вас пивом.

— Но откуда взялся «сад»? Можно ведь было придумать все что угодно. Или не так? Так почему сад?

— Случайность. Так бывает: пока занимаешься всякой всячиной, случайно натыкаешься на самое главное. Извините, если я вас чем-то обидел.

Она улыбнулась.

— Давайте лучше пить пиво.

Я подозвал официанта и заказал два пива. Со стола убрали кофейные чашки и сахарницу, заменили пепельницу, затем принесли пиво. Охлажденные бокалы по краям заиндевели. Девушка отлила часть своего пива мне. Мы слегка приподняли бокалы и выпили. От холода заболело в шее, словно в нее воткнули иглу.

— И часто вы... играете в такие игры? — спросила она. — Как думаете, можно это назвать игрой?

— Игра она и есть. Играю редко, но даже при этом устаю очень сильно.

— Зачем тогда играете? Проверить свои способности?

— Послушайте, никакая это не способность. Мною не движут потусторонние силы, я не вещаю универсальную истину. Я только привожу те факты, которые вижу. Может, есть еще что-нибудь сверх того, но называть это способностью нельзя. Как я уже говорил: что я чувствую смутно, то смутно и выражаю. Простая игра. Способности — это из другой области.

— А если партнер не поймет, что это игра?

— В смысле, если я машинально извлеку из партнера что-нибудь нежеланное?

— Примерно так.

Отхлебывая пиво, я задумался.