Читать книгу "Снесла Баба Яга яичко - Дубравка Угрешич"

Правда, нужно отметить, что она все-таки стремилась переломить ситуацию. Она начала носить «минимизер», бюстгальтер, который уменьшает грудь, крупные серьги, броские длинные шали, большие брошки и перстни — и все это с целью отвлечь деталями критический взгляд, на который наблюдателя провоцировала ее грудь. Именно поэтому она редко расставалась со своим «медальоном» — крупным плоским камнем округлой формы с отверстием посредине, одетым на шнурок. И фокус срабатывал, обычно камень сразу привлекал к себе внимание. Да, постепенно она превращалась в то, что всегда ее ужасало: в одну из выцветших старушонок с короткими волосами, с пережаренными в дешевых соляриях лицами, с руками, испещренными набрякшими венами, старческими пятнами и вызывающими дешевыми перстнями и крупными браслетами из стразов. А уши, эти печальные, длинные уши, вытянутые из-за постоянной и чрезмерной тяжести серег?!

Но, с другой стороны, что еще остается женщинам, после того как они перешагнут определенный возраст? Не часто встречаются счастливицы с генами сверхчеловека, какой была любимица Гитлера, крепкая старушка Лени Рифеншталь, которая дожила до ста одного и всем показала, что значит триумф воли! Она лазала по горам, до ста лет ходила на лыжах, в девяносто овладела дайвингом, путешествовала по Африке, фотографировала несчастных нубийцев, спала с ними, пила их кровь, и это поддерживало ее в форме! Какие еще есть достойные примеры? Джессика Флетчер? Глория Свенсон в фильме «Бульвар Сансет»? Бетт Дэвис и Джоан Кроуфорд в «Что случилось с Бэби Джейн»? Большинству достается этот отвратительный «крепкая старушка — lоок[26]». Полностью утратившие свой пол старушонки с короткими мужскими стрижками, одетые в светлые спортивные куртки и штаны, которые ни чем не отличаются от своих сверстников мужчин и которых люди замечают только тогда, когда они в группе. Да, может быть, выход именно здесь, может быть, нужно мимикрировать в третий пол, пол без пола и жить своей незаметной параллельной жизнью: подниматься в горы, гулять с альпийской палкой, путешествовать в организованных туристических группах любителей оперы, любителей эльзасских вин, любителей средиземноморских сыров. Какие еще варианты есть в типологии старых женщин? Окруженные кошками чокнутые старушки, к которым в один прекрасный день вваливаются соседи, предварительно выломав дверь, и находят их мертвыми в застоявшейся вони кошачьей мочи? Или похотливые старухи с неутоленными сексуальными аппетитами, которые каждую весну совершают паломничества в регионы, где местные молодые люди привыкли продавать себя за деньги? Или богатые старушенции, которые истерически подвергают себя всевозможным процедурам — лифтинг, липосакция, гормональная терапия, если нужно, то и терапия говном, — и все только для того, чтобы хоть чуть-чуть оттянуть неумолимое старение?

Возможно, курорт — это место, которое создает иллюзию того, что старость действительно можно оттянуть? Да, курорт — это естественная среда обитания для бабулек, курорт — это их жанр, просто теперь это называется не курортом, теперь это же говно, но в более эффектной упаковке называется «спа-центр».

В белом махровом халате, наброшенном на голое тело, Беба изучала свое отражение в зеркале. Все висит, все состарилось, все потеряло форму, только внизу оставался свежим тронутый сединой «кустик». Надо же, откуда взялась у нее эта идиотская гордость по поводу «кустика»? Тоже мне, сейф с сокровищами! Как будто все остальные части тела — как полицейские, кассиры, швейцары — существуют только для того, чтобы обслуживать этот клад! А откуда взялся этот морализаторский протест? Может быть, действительно «кустик» много лет был ее «сейфом с сокровищами», может быть, большую часть жизни у нее все вертелось вокруг секса?! В молодости она была готова продать душу дьяволу за простой принцип механики поршня. «Мужчина и женщина — это поршневой механизм», — сказал как-то один из ее любовников. Имени его она теперь не вспомнит, а фразу запомнила. Тогда эта метафора показалась ей невероятно смешной. «Пхх-пхх! Пхх-пхх!» А сейчас кажется неуместной. Но если хорошенько подумать, существует ли что-то другое, кроме «пхх-пхх»? Может быть, все другое — только туман, который смягчает правду, чтобы эта человеческая поршневая механика не производила такое устрашающе примитивное впечатление? Разумеется, все заключается в вопросе перспективы. Сейчас ей кажется, что это так, а раньше, когда она была молодой, казалось противоположное. Тогда за этот чертов «поршневой механизм» она была готова и умереть.

Беба апатично щипнула свой «кустик» и уже совсем было двинулась в душевую, как ей на секунду показалось, что вместо сухого, сероватого «кустика» она видит блестящие черные перья. Беба подошла к зеркалу, совсем близко, и, надо же, теперь ей стало казаться, что с проблематичного места на нее смотрит птичий глаз, более того, этот сверкающий, злобный птичий глаз ей подмигивает! «Кшш, что за черт!» — подумала Беба, запахнула поплотнее махровый халат и направилась в душевую.

А мы? Мы идем дальше.

Часто нам жизнь натирает мозоли —

История вовсе не знает о боли.

5

Мистер Шейк, который лежал на каменном столе для массажа, облепленный пеной, как автомобиль на автомойке, сразу же заметил: парень просто вылитый сын Клуни. Чуть смугловатая кожа, темные, крупные глаза, губы даже более полные и более красиво изогнутые, естественная улыбка, которая не вызывала, как у Клуни, сетки морщин на висках. И он был гораздо выше Клуни! Но при чем здесь, собственно говоря, этот Клуни?! Парень просто очень привлекателен, и он из тех, кто нравится как мужчинам, так и женщинам, независимо от их возраста, что с точки зрения рынка является ключевым фактором. А его широкие восточные штаны, импозантно обтягивающие причинное место, намекали на то, что слухи о невероятной сексуальной потенции массажиста, возможно, соответствуют истинному положению дел.

— Хай, май нейм из Сулейман. Ай эм юр масер! — процедил парень сквозь зубы.

— Hi! l'm mr. Shake[27], — дружески сказал американец и протянул парню руку, но до рукопожатия дело не дошло. Парень одним движением руки припечатал его к столу.

— Рилекс!

«Ужасный английский парня — не проблема, — размышлял мистер Шейк, — он, похоже, сообразительный, язык выучит». Мистер Шейк нервно ерзал на массажном столе. Он задыхался в пене и вообще чувствовал себя в этой скользкой мыльной атмосфере более чем неловко.

— Where are you from! [28]— спросил он.

— Фром Сараево, — отрезал парень.

Этот факт активизировал коммерческую фантазию мистера Шейка. Парень — босниец, этим тоже можно воспользоваться! Потому что Гавел[29]и чехи рядовому американцу больше ничего не скажут. А слово «Сараево» все еще позвякивает в американском ухе. Точнее, мистер Шейк надеялся, что позвякивает.