Читать книгу "Братья и сестры по оружию. Связные из будущего - Юрий Валин"

Несколько секунд борьбы показались получасом. Все так же хлопали выстрелы. Левую щеку саднило. «Понадевают касок, козлы».

Катрин торопливо сняла с немца винтовку. Покойник лежал, изумленно разглядывая голубое небо. Девушка щелкнула затвором. Опустошила два подсумка на поясе трупа и поползла под машину.

«Отряд не заметил потери бойца». Автоматчик еще набивал патронами магазин. Трое остальных немцев стреляли, не давая поднять головы залегшему на противоположном берегу немногочисленному противнику. Мотоциклисты расположились уверенно, как будто за ними танковая дивизия стоит. Может быть, действительно ждут подкрепления?

Катрин решила не затягивать. Один из мотоциклистов оглянулся, ища взглядом запропастившегося товарища. Катрин поймала смутное лицо в прорезь прицела. Неплохие у фашистов винтовки. Голова немца коротко мотнулась, каска слетела, и мотоциклист распластался, убитый наповал. Его товарищи всполошились. Развернуться к внезапно появившемуся противнику они не успели. Катрин выстрелила в автоматчика. Тот выронил оружие, со стоном схватился за левое плечо.

В девушку начали стрелять. Догадаться, где прячется противник, мотоциклистам труда не составило, — кроме как за машинами, скрыться коварному русскому, собственно говоря, негде. Взвизгнула, отскочив рикошетом от колесного диска, пуля. Катрин торопливо попятилась. Фрицев осталось двое, но эти вполне могут зажать. Теперь не только толком не прицелишься, но и из-за грузовика не высунешься.

Один из немцев прополз по дороге ближе, приподнялся на коленях и кинул гранату. В кузов граната не попала, стукнула по крыше кабины и упала перед машиной. Девушка успела увидеть «колотушку» на деревянной ручке и уткнуться носом в землю.

Грохнуло не так уж сильно, но осколки густо застучали по машине. Кашляя от дыма и пыли, Катрин дотянулась до покойника. Едва не содрав сапог, рванула торчащую из короткого голенища такую же «колотушку». Отвинтила крышечку, дернула выпавший на шнурке шарик и изо всех сил швырнула гранату в сторону немцев.

Немец упавшую гранату увидел и, не дожидаясь взрыва, кинулся назад. Несколько секунд у него оставалось. Но торопился он зря, стоило мотоциклисту приподняться, с того берега щелкнул меткий выстрел. Лейтенант Любимов подтверждал свое звание снайпера.

Грохнула граната.

Катрин судорожно чихнула. Последнее время девушка стала необычайно чувствительна к химии. Вонь аммонала и пыль рассеялась. Оставшийся в одиночестве немец, сидя на корточках, растерянно крутил головой. Девушка подвела мушку к висящим на его шее мотоциклетным очкам. Словно почувствовав, что сейчас получит пулю, немец бросил свой карабин и задрал руки над головой.

Катрин не в первый раз удивило, с какой готовностью люди отказываются от свободы и достойной смерти. Неужели настолько счастливы в нынешней жизни? Вот дерьмо. Ты-то где свое милосердие потеряла? Не можешь пожалеть этого тридцатилетнего мужика. Сидит, будто в штаны наложил, руки, как физкультурник, тянет. Может, у него родители, жена, дети?

Она с трудом заставила себя не нажать на спуск. Лейтенант не поймет, — он парень правильный. Сначала допрос снимет, потом отправит одурманенного фашистской пропагандой солдата в лагерь на перековку. Скорее всего, там камрад и загнется от холода, вшей и недоедания. Ну, фриц, сам выбрал.

Держа винтовку на изготовку, Катрин вышла из-за машины.

— Найн наци, — громко залопотал немец, увидев врага. — Майн фатер дер коммунист. Интернационал, ферштейн?

— Ферштейн, ферштейн, — пробормотала Катрин. В таких пределах язык Гете она вполне понимала. — Отец у тебя коммунист, мать проститутка, а сам ты не местный. Может, тебе еще денег на обратную дорогу выдать?

Разглядев фигуру с винтовкой, немец примолк, очевидно пораженный принадлежностью русского танкиста к женскому полу. Наблюдая за ним краем глаза, девушка разобралась с остальными. Двое убиты наповал. Автоматчик лежал в луже крови, зажимая простреленное плечо. Серое пыльное лицо, вокруг глаз светлые овалы, оставленные поднятыми на каску очками. Рыжих волос под шлемом не видно. Раненый следил за Катрин мутным от боли и ненависти взглядом.

«Сын коммуниста» снова залопотал. Что-то о доблестной фройлян, о женском милосердии и Гаагской конвенции.

— Пошел в жопу со своей конвенцией, — искренне посоветовала Катрин и указала стволом винтовки на пояс пленного. — Разоружайся. Найн арсенал, ферштейн?

Пленный начал дергать свои пряжки и выдергивать из-за ремня гранаты с таким энтузиазмом, словно собирался разоблачиться до сугубо мирного нудистского состояния.

Держа под прицелом разоблачающегося немца, Катрин чувствовала себя глупо. Где лейтенант с Николаичем застряли? Катрин глянула на ту сторону. Лейтенант Любимов зигзагом, как положено по боевому уставу, бежал к мосту. Молодец, однако. Осторожный.

Уловив движение, Катрин дернулась, выстрелила, почти не глядя. Пуля пробила грудь раненому автоматчику, голова немца со стуком коснулась земли. Окровавленная ладонь бессильно выпустила рукоятку «парабеллума». И как он, почти не шевелясь, умудрился достать пистолет?

Когда девушка щелкнула затвором, разоружившийся немец с ужасом всхлипнул, задрал руки еще выше и зажмурился.

— Что случилось? — прохрипел запыхавшийся Любимов.

— Да тут проявил героизм один… истый ариец, — пробормотала Катрин. — Что вы так долго?

— Николаича ранили, — ответил лейтенант, оглядывая слегка ошалевшим взглядом поле боя. — В госпиталь его надо быстрее доставить.

— Так поехали. А то еще немцы появятся.

— Пленный, документы, трофеи, — это как? — взгляд Любимова прыгал. Парень никак не мог сосредоточиться.

— Понятно, все заберем. Не дергайся. Сначала фрица связать нужно.

Мародерствовать лейтенант еще не научился. Предоставив ему выводить из строя вражескую технику, Катрин быстренько собрала все нужное и полезное. Большое дело — навык. Лазить по карманам трупов занятие, конечно, неприятное, но и к нему привыкаешь. Катрин поглядывала на сапоги. Но тут уж не повезло, — все оккупанты были мужчинами немаленькими и обувь изящнее 42-го размера не носили. Большую часть оружия и подсумков девушка навесила на пленного. Тот покорно нагибал голову и со связанными руками вполне заменял ишака. Катрин остановилась у рыжего. Блестела полоска крови из угла губ. Прикрытые глаза обиженно отвернулись от убийцы. Сейчас Катрин не могла бы сказать, похож он или нет на покойного Ганса. Наверное, нет. Галун на погонах и воротнике — унтер-офицер. Катрин вынула документы, запасные обоймы. Кровь на рукоятке пистолета уже подсохла и с трудом оттерлась о штаны покойного. Все-таки — похож. И подбородок такой же крепкий. Катрин не могла отделаться от ощущения, что все можно было изменить. Зачем войны вообще нужны?

Девушка оглянулась, ища, чем бы прикрыть лицо рыжего пришельца. Ничего подходящего не увидела. Да и времени нет.

— Товарищ лейтенант, идемте.