Читать книгу "Дворянин Великого князя - Роберт Святополк-Мирский"

Именно в этот момент никем не замеченный Медведев двумя прыжками пересек просеку.

Как и говорил Никола, в ста шагах глубже среди леса находилась овальная поляна диаметром около пятнадцати саженей, а в центре ее — могучий столетний дуб. Под дубом в землю был вкопан большой стол, вокруг него — лавки, а за этим столом, спиной к стволу дерева, сидел плотный коренастый русобородый мужчина, несомненно Антип Русинов — его левая рука без кисти покоилась на бархатной перевязи, переброшенной через шею. Рядом с ним важно восседал Софрон, а рядом с Софроном вертлявый коротышка, должно быть, Захар Мерин.

Напротив них, сняв шапки, стояли двое бородатых мужиков и о чем-то спорили, перебивая друг друга и размахивая руками. Поодаль, за кольцом телег, плотно окружавших поляну, виднелись среди деревьев землянки, поднимались дымы костров, доносились взрывы хохота и запахи жареного мяса, напомнившие Медведеву о приближении обеденной поры. Кроме занятых беседой за столом, на поляне больше никого не было, и Василий, прячась за подводами, подкрался к дубу, настолько близко, что мог отчетливо различить голоса. Bee подводы оказались пустыми, в некоторых лежали рогожи. Улучив момент, Медведев юркнул в ближайшую к дубу подводу, укрылся рогожей, проделал ножом дыру в ней и принялся наблюдать за происходящим.

Шел суд.

Антип и его помощники пытались рассудить двух мужиков, которые никак не могли что-то поделить. О подробностях дела расспрашивал Софрон, Захар время от времени вставлял язвительные замечания, Антип молча и невозмутимо слушая всех по очереди с непроницаемым выражением лица.

Пока шло разбирательство, Медведев внимательно осмотрелся.

На поляне находились четыре землянки. Одна, самая большая, — прямо напротив телеги, где прятался Василий, рядом с ней вторая, поменьше, в которой, должно быть, жил Антип, а по эту сторону — две одинаковые с бревенчатыми прочными дверями, на которых висели большие замки — Медведев решил, что в них, очевидно, хранятся запасы продовольствия и оружия.

На самой верхушке дуба была сооружена большая наблюдательная будка, сплетенная из гибких веток, но, в отличие от гнезда Николы, она имела стены и крышу, а со всех четырех сторон под этой крышей тянулась смотровая щель, достаточно широкая, чтобы просунуть голову, если надо посмотреть вниз. Прямо к будке вела наклонная деревянная лестница, укрепленная подпорками, а из люка в полу рядом с лестницей свисал толстый канат для быстрого спуска вниз.

Пока Василий осматривался, Антип вынес приговор.

— Правильно ли я понял, — флегматично спросил он, — что спор идет только об одной золотой вазе, которая якобы принадлежит вам обоим, а вы не хотите распилить ее пополам и никто из вас не желает выкупить половину у другого?

Спорщики дружно кивнули головами.

— Выношу решение, — лениво заявил Антип. — Вы отдаете эту вазу мне.

Он помолчал, любуясь вытянувшимися лицами мужиков.

— А чтобы у вас не возникли нелепые мысли, сегодня же вечером, когда будем ехать мимо озера, я на ваших глазах брошу ее в самое глубокое место. Можете идти.

Спорщики, злорадно поглядывая друг на друга, удалились в сопровождении Захара.

— Что у нас еще? — спросил Антип у Софрона, но тот не успел ответить.

Слева от Медведева в проход, специально оставленный между телегами, влетел всадник. Спешившись в центре поляны, он направился к столу и, поклонившись, доложил Антипу:

— Он покинул Березки.

Антип сощурился.

— Ты совершенно уверен?

— Хозяин, — с обидой в голосе сказал прибывший, — я все утро наблюдал из дубравы напротив дома и своими глазами видел, как он собирался в дорогу. Он поклонился сгоревшему дому и уехал в сторону Картымазовки. Я вернулся и доложил тебе об этом. Но ты не поверил и послал меня снова. Так вот, я говорю, следы ведут в Картымазовку. Он ехал то по дороге, то лесом, но я проследил каждый его шаг, почти до самого брода. На обратном пути дорогу, ведущую сюда, я осмотрел аршин за аршином — каждую пядь земли, каждую кочку. Ни одна ветка не сломана, ни с одной не стряхнута даже капля росы! Я не знаю, куда он поехал, но за одно ручаюсь, — в нашей стороне его нет.

Антип задумался.

— Это очень странно, — медленно произнес он. — Ну-ка позови мне Якова!

— Да что ж тут странного?! — воскликнул. Софрон. — Щенок получил предупреждение и понял, что ему конец. Неужто ты полагаешь, что найдется ненормальный, который вздумает в одиночку бороться с таким отрядом, — ведь Картымазов наверняка ему о нас рассказал. Зря ты не позволил мне вчера поехать. Я с пятью ребятами справился бы с ним в пять минут и привез бы тебе его голову. Уж очень мне хочется рассчитаться с ним за Терентия и Анисима.

Антип посмотрел на Софрона и глубоко вздохнул.

— Кажется, ты метишь на мое место, Софрон, а между тем тебе следует еще многому поучиться. Иначе не сохранить тебе хорошего отряда больше года и не сносить собственной головы. Скажи мне, сколько людей было у того же Терентия, когда он хотел остановить этого, как ты говоришь, щенка, у ручья и, как всегда, сдуру не разобравшись, начал размахивать ножом? Семеро? То-то же. Терентий вчера помер, так и не придя в сознание, а Анисим еще долго будет лежать и стонать, в то время как новый хозяин Березок не получил ни одной царапины! А ведь Терентий с Анисимом были здоровые крепкие мужики, надежные в любой стычке, сильные и смелые — каждый из них быка мог повалить. Неужели ты еще не понял, что мы, быть может, впервые за все эти годы имеем дело с очень опытным и дерзким противником. Я не позволил тебе вчера ехать, потому что понял — из твоих пяти людей в лучшем случае вернулись бы двое ни на что не пригодных калек, и так день за днем наш отряд растаял бы, как этот весенний ручеек, который еще вчера утром бурлил мощным, потоком, а сегодня — взгляни! — от него осталось лишь сухое русло и тонкая ниточка воды.

Софрон глянул под ноги и упрямо мотнул головой.

— Можно было напасть всем отрядом ночью. Неужели ты всерьез думаешь, что он в состоянии нам противостоять? Ну, потеряли бы пять человек, ну десять, зато надолго показали бы всем, кто здесь хозяин!

Антип печально покачал головой.

— Очень плохо и неправильно ты рассуждаешь, Софрон. Допустим, мы покончили бы с ним, потеряв десяток человек. А через месяц сюда приедет другой такой же. Я догадываюсь, к чему дело клонится, и, сдается мне, чую московские замыслы. Плохо дело, Софрон, ой как плохо! — похоже, здесь воняет политикой. И если мы хотим сохранить свои головы на плечах, надо убираться отсюда как можно скорее и как можно дальше! Ибо политика, дружок ты мой бесценный, это тебе не разбой на большой дороге — это куда пострашней.

Софрон пожал плечами и покачал головой в знак того, что не разделяет и не понимает этих опасений.

Вдруг перед Антипом, будто вынырнув из-под земли, появился странного вида худощавый молодой мужчина в одежде из звериных шкур. Он стоял, робко опустив голову и переминаясь с ноги на ногу.