Читать книгу "Вьетнамский кошмар - Брэд Брекк"

Потом перешли к настоящим штукам.

— Когда бежите со штыками, я хочу слышать, как вы орёте и рычите…хватай приклад — сшибай его голову нахрен…пусть почувствует холодную сталь; представь, что это грязный азиат: вонзай, крути, стреляй, вынимай — выпусти скотине потроха.

Подбегая к соломенным чучелам, мы орали так, что кровь стыла. Кто-то даже выкрикивал клич конфедератов. Мы как будто хотели распороть самого косорылого Люка.

— КАКОВ ДУХ ШТЫКА? — кричал Дуган.

— УБИВАТЬ, УБИВАТЬ, УБИВАТЬ, — ревели мы в ответ.

— ЧТО ЕЩЁ?

— А УБИВАТЬ, БЛИН, ЗДОРОВО!

Потом была полоса препятствий. Мы лезли на высоту в тридцать футов, ползали под колючей проволокой, прыгали через ямы с водой, взбирались на стены, скакали через канавы, перелетали через барьеры и болтались на канатах.

И чувствовали себя суперменами.

На голове уже щетинился ёжик, и мы надеялись, нам будет что причёсывать по окончании учебки. И совсем не подозревали, что в последнюю неделю армия опять всё соскоблит до самого черепа, тем самым напомнив, что мы по-прежнему салаги и подготовка далека от завершения.

Винтовки в наших руках стали похожи на боевые орудия линейного корабля «Ред Райдер». Мы наливались силой, и как сотни ладоней шлёпали по винтовочной стали в унисон, когда мы перебрасывали винтовки с одного плеча на другое — это звучало красиво. Руки теперь были грубы, как седельная кожа. Мозолей и судорог не было и в помине.

Последний этап в лагере — занятия по боевому применению оружия под руководством лучших армейских стрелков. Перед выпуском мы должны были полностью освоить винтовку М-14.

В наших рядах часто вспыхивали драки, но за них никто не наказывал. Сержанты считали, что мы действуем, как положено боевым солдатам: агрессивно, бессердечно и коварно.

На стрельбище ездили в грузовиках. Утром — лекции, днём — практика. Потом собирали стреляные гильзы и складывали в ящики из-под боеприпасов.

Сержанты бегали туда-сюда по огневому рубежу с мегафонами в руках. К каждому из нас был приставлен инструктор — стрелок 1-го класса.

Сначала — отработка положений для ведения огня: лёжа, сидя и с колена.

После стрельбы — разборка винтовки и тщательная чистка.

Однако прежде чем сделать хоть выстрел, нужно было попрактиковаться на учебном стрельбище. Инструктора были последовательны и терпеливы. Отработка боевого применения оружия — самый важный урок в подготовке бойца.

— Сведи прицелы в одну линию, — говорил инструктор Термонду, — распредели давление равномерно по всей руке, вдохни, выдохни, плавно жми на крючок и стреляй.

— Сар-джант, — жаловался Термонд, — не могу стрелять, скрючившись, как змея. Вот дома в Теннесси…

— Армия говорит, что можешь, рядовой, поэтому будь внимателен, — твердил инструктор.

— Раскинь ноги, прижми лодыжки к земле, наведи к цели угол в сорок пять градусов, спину ровно… расслабься, расслабься…локоть поближе к корпусу, большой палец опусти, прижмись щекой к прикладу…уже лучше, вот так.

Часами мы выполняли инструкции — искривления и вращения. Ныли мышцы. Самым скверным было положение «сидя». Винтовка в руках плясала, и что я ни делал, не мог прицелиться.

Наконец, мы были готовы стрелять боевыми патронами.

— Следующая смена на огневой рубеж. Настроить визиры на триста метров. Установить три пункта влево поправки на снос ветром, прицел винтовки на заданную дистанцию.

Начальник стрельб взял мегафон и встал позади нас.

— Готовность слева, готовность справа, полная готовность на линии огня. Целься, заряжай, одиночными, десять выстрелов, редкий огонь, из положения лёжа.

Сначала было тихо. Затем бахнула одна винтовка, за ней ещё несколько. А потом загремело, как в аду.

— Ладно, Термонд, — сказал инструктор, — давай посмотрим, как ты запомнил уроки. Расслабься и успокойся, сынок, и плавно выдай несколько выстрелов.

Грохот оружия лишил нас присутствия духа: казалось, мы начисто забыли обо всём, чему учились целую неделю. Хотелось одного — чтобы всё кончилось как можно скорее. Мы запаниковали, напряглись и, конечно, резко дёргали спусковые крючки. Винтовки дали отдачу и больно ударили по плечам.

Стреляя, я впопыхах сбил с носа свои очки.

— Ты раньше когда-нибудь стрелял из винтовки? — спросил инструктор у Джона-Трясуна.

— Не-е-е-е, — ответил Джонсон, весь дрожа, и направил ствол винтовки на чужую бумажную мишень.

— Похоже, я всё забыл.

— Хорошо, расслабься, успокойся…глубоко вдохни, выдохни…так…ещё раз, а теперь стреляй.

Трясун глубоко вдохнул, медленно выдохнул, прищурил левый глаз, навёл прицел на яблоко мишени, опустил большой палец, ещё раз глубоко вдохнул, задержал дыхание, опять медленно выдохнул и плавно сделал первый выстрел.

Выбил пятёрку справа.

Ещё выстрел.

Шестёрка справа внизу.

Инструктор приказал Трясуну настроить прицел на левый снос ветром. Прицел настроен, и он делает выстрел, потом ещё несколько.

Все выстрелы ушли в «молоко». Он стёр пыль с ложа винтовки и виновато посмотрел вврех на инструктора, готовый к наказанию.

— Надо успокоиться, сынок, крепче держи винтовку.

— Слушаюсь, сэр.

— Особо не переживай, ни у кого не получается в первый раз; ещё неделя, и ты будешь класть точно в яблочко, — подбодрил инструктор.

— Спасибо, сэр, — глупо ухмыльнулся и кивнул головой Трясун.

Потом они собрали гильзы и ушли с огневого рубежа. Подошла другая смена.

Теперь днями напролёт мы поливали мишени свинцом. Нужно было получить квалификацию как минимум «меткий стрелок». Но кто-то заработали «снайпера», а кое-кто — и Термонд среди них — даже «стрелка 1-го класса». Термонд хвастал, что уже привык к винтовке, и стреляется ему легко.

— Дома куплю охотничье ружьё — и на белок… — мечтал он.

Мне посчастливилось получить «меткого стрелка», а двадцать восемь парней из роты получили «стрелка 1-го класса». Все мы прошли контрольные стрельбы и получили значки, которые надо было носить на форме под лентой «Национальная Оборона» — пусть все видят наши смертоносные способности в обращении с винтовкой.

В конце недели мы с песнями двинулись назад с полигона. Дуган, как всегда, отсчитывал ритм…

Золотую ленточку в волосах носила

Славная девчушка хоть летом, хоть зимой,

А спроси попробуй: «Какого чёрта носишь?» —

«По моему солдатику, далёко милый мой».

Как звучит строй на марше? Звякают карабины на винтовочных ремнях, погромыхивают каски, глухо брякают о бёдра фляжки.