Читать книгу "Майор из Варшавы - Николай Дмитриев"

Пану Казимиру даже показалось, что он слышит запах свежей рогожи, в которую поставщик заворачивал стулья. Это здесь, на этом самом месте, он говорил со смеющейся Лидией, одновременно думая о своем, и каким потерянным счастьем отдались сейчас в памяти буквы давно потерявшей смысл вывески….

Все эти дни майор тщательно обходил центральный район, где безраздельно хозяйничали немцы, опасаясь любой, мало-мальской проверки. Впрочем, риск был везде, и, сознательно выбирая самый опасный участок, пан Казимир хотел сразу уточнить, в какой степени немцев еще интересует майор Дембицкий…

Правда, сейчас он уже мог не опасаться военного или жандармского патруля. В этом отношении ресторанный вечер превзошел все ожидания. Национал-«поручики» чуть ли не из кожи лезли, стремясь угодить другу пана Червенича.

От них же удалось узнать многое, поскольку «поручики» оказались информированными весьма всесторонне. Тут майору не пришлось даже прилагать особых усилий. Новые «друзья» доверительно выбалтывали все, что знали, и пану Казимиру оставалось только умело переводить разговор на нужную тему.

И все-таки, двадцать раз взвесив все «про» и «контра», буквально на последних шагах, пан Казимир продолжал колебаться. Уж слишком неожиданным для него стало предложение Червенича поступить переводчиком не куда-нибудь, а в какой-то из отделов СД.

Оторвавшись наконец от задержавшей его вывески, пан Казимир зашагал дальше, с интересом посматривая по сторонам. Бомбовая серия прошлась по центру, и теперь то одно, то другое разбитое здание глядело на улицу начисто выгоревшими окнами.

У Базарного съезда разрушения были особенно сильными. От трехэтажного обувного магазина Кронштейна, занимавшего весь угол квартала, осталась куча мусора, а стоявший напротив кинотеатр «Солейль» превратился в груду битого кирпича с вылезшим из нее уцелевшим брандмауэром. На оголившейся стене зрительного зала виднелся яркий прямоугольник экрана косо побитый осколками, отчего создавалось странное впечатление, что там так и замер конец сильно изношенной ленты.

Здесь, поглядывая время от времени на часы и сердито хмурясь, по расчищенному тротуару прохаживался Червенич. Едва завидев приближающегося пана Казимира, он заспешил навстречу и первым делом начал ругаться:

— Ты что, Котька, на волах едешь? Я тебя жду, жду!

Как ни странно, Васькина ругань вернула майору самообладание.

— Ну чего ты кричишь? — пан Казимир остановился. — Не видишь, я по развалинам путался…

— А чего тут путаться? — удивился Червенич.

По странной прихоти случая, дальше район центра совершенно не пострадал. Даже нависавшая над тротуаром башенка, возле которой по пути к Мышлаевскому пан Казимимр обычно сворачивал, как прежде блестела витражом застекленного эркера.

Чуть дальше, у подъезда доходного дома, превращенного в казарму корпуса связи, толпились девчонки вермахта в серо-голубой форме и, глядя на них, пан Казимир внезапно насупился.

— Слышь, Вась, а может, ну ее к черту, немецкую службу? Для меня ведь это все равно что в русскую рулетку сыграть…

— Вот те на! Опять ты… — выматерился Червенич. — Играть, так по-крупному. И потом, знаешь, прятаться лучше всего под фонарем.

В словах Червенича «был сенс», и пан Казимир до сих пор осторожничавший, напрямик высказал самую суть:

— Боюсь я, Васька! Все равно боюсь…

— Зря боишься, — Червенич воспринял слова товарища без всякой насмешки. — Как говорят, фирма солидная. И шушваль мелкая, вроде тех, из «Европейского», при одном твоем виде дрожать будет.

— Ладно… — сжал зубы пан Казимир. — Но эти-то в СД, кто?

— Люди, кто же еще… Кстати, герр майор Хюртген, твой шеф будущий, трус ужасный, чуть что — за сердце хватается. Болезнь симулирует, боится, на фронт отправят.

— Ладно, не успокаивай, — пан Казимир фыркнул. — Кстати, когда ты успел такие подробности разузнать?

— Встречались… Они меня к себе сватали, а я тебя рекомендовал. И скажу откровенно, Костя, я не сегодня-завтра махну отсюда. Немцы мои родные места заняли. Думаю съездить туда, проститься…

Услышав последнюю фразу, пан Казимир внимательно посмотрел на Червенича, но ничего не сказал. Чего-то Васька недоговаривал, но, чувствуя, что это сугубо личное, майор промолчал.

Примерно с минуту Червенич стоял на месте, глядя прямо перед собой, потом встряхнулся и, двинувшись с места, сказал:

— Да, чуть не забыл, Жеребковское управление из Парижа о тебе отзыв прислало, и местные прямо горой за тебя. Так что бояться нечего…

Поручительство эмигрантского цетра стоило многого, и пан Казимир тяжело вздохнул:

— Ну если так, рискну я… Когда пойдем?

— Я сказал в гостинице ждать буду. Как дежурному позвонят, отправимся. — Червенич на ходу повернулся к пану Казимиру. — Да брось ты, все у нас тики-так!

Не отвечая, пан Казимир пошел за Червеничем. Будь что будет, раз уж столько сделано, отступать по меньшей мере неразумно…

* * *

Раньше в этом здании пану Казимиру бывать не приходилось, и сейчас он удивленно заметил, что дом, такой невзрачный с виду, вытянут в глубь квартала. Час назад в гостинице прозвучал долгожданный звонок, и уже через десять минут Червенич с паном Казимиром были у проходной. Дежурный пропустил их беспрепятственно, и они очутились во внутреннем дворике, в котором пофыркивали моторами несколько легковых автомашин.

Отсюда через боковую дверь они вошли в здание и оказались в длинном кольцевом коридоре, все окна которого выходили не на улицу, а во двор. Вышагивая вслед за Червеничем, пан Казимрир в каждом окне видел чуть поворачивающиеся после каждого простенка лакированные крыши автомобилей.

Отыскав нужный кабинет, Червенич распахнул дверь и, еще у порога щелкнув каблуками, громко доложил:

— Герр майор! Военный переводчик Червенич и господин Ленковский согласно вашему приказу прибыли!

За большим столом сидел молодой лысоватый немец, безуспешно старавшийся придать своему лицу величественное выражение.

— Гут, господин Ленковский! — Хюртген сморщился и страдальчески потер грудь ладонью. — У вас прекрасная аттестация, но я хотел бы кое-что уточнить…

— Я весь внимание, герр майор… — пан Казимир наклонил голову.

— Это правда, что вы владеете немецким, французским, русским и польским языками?

— Да, я учился в Петершулле и даже могу сказать, что, судя по выговору, герр майор уроженец Баварии.

— Так это же превосходно! — Хюртген расплылся в улыбке. — Тогда у меня только один вопрос… Подойдите.

Хюртген сдвинул лежавший у телефона лист бумаги, и пан Казимир увидел высунувшуяся из-под него фотографию.

— Прошу посмотреть.

Вместе с бумагой Хюртген пододвинул снимок к краю стола и прижал пальцем фотографию. Пан Казимир наклонился и, стремясь скрыть охватившее его волнение, начал протирать стекла пенсне.