Читать книгу "Самострел - Олег Блоцкий"

«Культуру, — ехидно подумал водитель, ухмыляясь. — Деньги они любят — поэтому и валятся как подкошенные».

По рассказам более опытных ребят знал Семенов цены на многих госпитальных телок, которых они между собой называли «чекистками».

Реденькие бровки Бочкова стянулись к переносице.

— Нечего лыбиться! Уйду — чтобы порядок был. Машину подгонишь к злобинской, состыкуешь задницами впритирку, и всю ночь — сторожить. Пропадет что-нибудь — значит, ты, собака, продал. Голову оторву! За оружием смотри. Если что — убью!

Перед лицом солдата заплясал кулак, резко отдававший одеколоном.

Водитель поскучнел — Бочков был скор на расправу и имел тяжелую руку.

А к прапорщику после такого дружеского совета вернулось отличное настроение. Губы растянулись в улыбке, и он похлопал Семенова по острому, худому плечу.

— Служи, сынок, как дед служил, а дед на службу хрен ложил. Жди утром.

Бочков схватил крепкий полиэтиленовый пакет, где кроме водки лежал какой-то аккуратненький сверточек, перевязанный чуть ли не алой кокетливой ленточкой, и рысью заспешил в «инфекционку».

Появился прапорщик значительно раньше названного срока. Еще вовсю гремели магнитофоны в госпитале, где гуляла добрая половина колонны. Видимо, не у одного Бочкова была там своя «королева красоты».

Прапорщик шел, спотыкаясь, не разбирая дороги, и злобно ругался.

С трудом он заполз в кабину. Семенов включил свет и обомлел. Лицо Бочкова — сплошь свежайшие ссадины и царапины. Из толстенной вывороченной губы сочилась кровь. Куртка в нескольких местах разорвана. Спереди — темные крупные пятна, спина в пыли и грязи. Судя по всему, кто-то очень долго валтузил прапорщика и катал его по земле. Причем ногами.

— Твою мать, твою мать, — упрямо произносил Бочков, то и дело поднося разбитые руки к лицу. — Твою мать, обезьяна джелалабадская.

Семенов схватил котелок и вывалился из кабины.

— Твою мать в три погибели, шлюха подзаборная, — как заведенный, продолжал заклинать Бочков.

Возле него озабоченно суетился водитель. Опускал кусочек марли в теплую воду. Потом, закусив губу, осторожненько, слегка прикасаясь, водил им по лицу и рукам Бочкова, стирая засохшую корочку.

Пьяный прапорщик, как малое дитя, послушно поворачивался в руках Семенова и все твердил:

— Мать твою так, блядь кабульская.

Наконец солдат закончил. Оторвал кусочек марли побольше, окунул в котелок и протянул прапорщику.

— К губе приложите. Поможет.

— Сигарету и выключи свет, — простонал Бочков.

Мир раздвинулся и замелькал разноцветными сполохами на аэродроме, переливаясь бесчисленными огоньками далекого города.

В кабине, искрясь, рдели красные точечки. Они то исчезали, то появлялись вновь.

— Козлы! Гады полосатые! — вспыхнул Бочков.

— Кто?

Прапорщика прорвало, и он закричал, давясь словами:

— Десантура — козлы! Змеи полосатые, которые за аэродромом стоят. У-у-у, гады! Сижу, значит, выпиваю культурненько, а тут они вдвоем вваливаются. Я им и говорю: «Давайте, мужики, завтра увидимся. Вы, наверное, адресом ошиблись».

А шлюха как заверещит: «Не уходите! Оставайтесь! Это он адресом ошибся!»

— Это я ошибся!? — заревел Бочков и грохнул кулаком по панели. — Ох, хотел я этой стерве в морду съездить, да бугаи навалились. Здоровые, сволочи! — прапорщик надолго замолчал, а потом начал бессвязно бормотать: — Но… короче… обман… получился… здесь.

Бочков затих, уронил голову на грудь и шумно задышал, постепенно выравнивая дыхание.

По кабине густо плыл запах перегара. Семенов морщился и хватал воздух ртом.

Музыка за забором, сложенным из бетонных плит, стихала. На аэродроме гудели, взлетая и заходя на посадку, самолеты, нервно мигая красно-желтыми фонарями.

От «инфекции» к уснувшим машинам торопливо скользнуло несколько теней. Солдаты спешили обратно.

Бочков сопел, шлепал губами, постанывал и беспокойно ворочался на сиденье.

Подбородок у Семенова пополз вниз. Солдат начал засыпать, когда прапорщик охнул, распрямился и вцепился ему в руку.

— Семен, ты?

— Я!

— Заводи!!!

— ???

— Заводи! На Теплый Стан рванем. Давай! Живет там одна безотказная — в любое время дня и ночи.

— Товарищ пра…

Бочков разжал пальцы и снизу-вверх двинул рукой. Клацнули зубы, голова солдата откинулась назад.

— Быстрее, — зверел прапорщик, — не то я…

Машина тронулась.

— Фары будешь включать, когда скажу. За водкой еще заедем, — словно в лихорадке, трясся Бочков и жадно тянул воду из фляги.

Глубокой ночью патрульный бэтээр снялся с поста и пошел к Теплому Стану. Опытный водитель фар не включал. С двух сторон наползали на дорогу квадраты глиняных дувалов. Кое-где лениво побрехивали бездомные собаки.

С гор, окружающих Кабул, трассеры вычерчивали разноцветные пунктиры. Стрельбы слышно не было. Казалось, что светлячки перелетают со склона на склон, останавливаясь на время, чтобы передохнуть.

Сигов сидел наверху и зябко поводил плечами. Холодало. Рядовой Рамишвили, который был рядом, участливо прошептал:

— Сейчас. Место тихое. Дукан далеко от домов.

Бронетранспортер свернул налево. Механик-водитель сбросил газ, и машина беззвучно покатилась по асфальту.

Бэтээр впритирку остановился возле длинного металлического контейнера. В таких по железным дорогам, в трюмах судов перевозят грузы. Смекалистые афганцы приспособили их под магазинчики.

Солдаты схватили плащ-палатку, мягко сползли на землю и завозились возле замка. Дверь приоткрылась.

Сигов сидел на холодной броне. Затылок сдавило. Курить хотелось до умопомрачения. Лейтенант, пересиливая себя, спрыгнул на землю и заглянул в контейнер. Вспыхивал тоненький вороватый лучик. Солдаты накидывались на пестрые целлофановые пакеты, которые стопками высились на стеллажах, и швыряли их на брезент.

— Скоро?

— Есть товар! Есть! — радостно ответил Рамишвили.

Сигов насторожился — где-то вдалеке зашумел мотор. Сердце начало цепляться за ребра. Лейтенант вскарабкался на бронетранспортер и сунул голову в люк.

— Бойко, послушай! Кажется, едет кто-то.

Солдат вынырнул из машины, наставил ухо.

— Точно. В нашу сторону.

Механик-водитель тонко и длинно свистнул.

Из контейнера выглянул Рамишвили.

— Шухер! Едет кто-то. Сматываемся! — выпалил Бойко, юркнул вниз и стал запускать двигатели.