Читать книгу "Занавес молчания - Андрей Быстров"

Шерман задумался. Ника в первый раз видела на его лице выражение человека, не знающего, как поступить.

– Вот что, Ника, – вымолвил он наконец. – Пожалуй, я мог бы рискнуть и немного зайти за грань… Но дело в том, что вы мне не поверите.

– Как-нибудь поверю.

– «Как-нибудь» ситуацию не спасет. Возможно, позже, если изменятся обстоятельства… А сейчас я скажу вам только одно – и хотите верьте, хотите нет. Да – попытаемся найти выход вместе, нет – что ж, идите, я вас не удерживаю. Без вашей информации мне будет трудно, и очень, но…

Это «идите, я вас не удерживаю» в значительной степени склонило чашу весов на сторону Шермана. Идите – но куда идти? За стенами этой квартиры – изменившийся до неузнаваемости, страшный мир, где так близко убивают людей, где сама Ника вот-вот может попасть в перекрестье прицела, где не у кого просить помощи и защиты.

– Я слушаю, – сказала она.

– Опасность угрожает не отдельно взятым интересам Англии, России или любой другой страны. Опасность угрожает всему человечеству, она реальна и велика. В шестидесятых годах был Карибский кризис, когда едва не вспыхнула ядерная война. Эта угроза – иного рода, но последствия будут не менее ужасающими.

– Опасность, исходящая от этой российской группы?

– Да.

– Господи, – пробормотала Ника. – Да что же это такое?

– То, о чем я вынужден пока молчать.

– Я вам не верю.

– Почему?

– Потому что настолько серьезные проблемы не решаются в одиночку.

– Чтобы объяснить, мне пришлось бы затронуть сущность угрозы, а как раз этого я не могу.

Ника посмотрела прямо в глаза Джона Шермана, и он не отвел взгляда. Что прочла она там? То, что сказанное – окончательно, никаких дополнений не будет и продолжать разговор на эту тему бессмысленно. Но не только это. Непреклонность, усталость – да… И может быть, мольбу о доверии.

– Хорошо, – сказала Ника. – Я с вами, Джон.

25

Плотина рухнула. Ника и не подозревала, какое непередаваемое чувство легкости она испытает, стоит лишь решиться. Не подозревала она и о том, как сильно нуждается в освобождении от давящего, неподъемного груза. Стараясь не упустить ни малейшей подробности, она поведала Шерману обо всем, что случилось с той минуты, когда вечером двадцатого мая она переступила порог квартиры Бориса Кедрова. Она говорила, наверное, с полчаса или дольше, по нескольку раз возвращалась к одному и тому же – Шерман не перебивал, понимая, что это ей необходимо. Она вынула сложенную бумажку со списком из часов Бориса, расправила на столе. Не умолчала она и о последнем звонке Радецкому, и о письме в прокуратуру. Вот тут Шерман прервал ее.

– Что это было за письмо? – спросил он обеспокоенно.

– Очень короткое. Имена из списка, без тех троих, конечно, предупреждение о готовящихся покушениях, и все. Я поступила неправильно?

– Да нет, почему. Пользы от вашего письма не будет, но и вреда, полагаю, тоже… Впрочем, я думаю, эти убийства на какое-то время прекратятся.

– Прекратятся?

– Из-за нас с вами, – пояснил Шерман. – До сих пор у них все катилось гладко, и вдруг такой прокол. Они не посмеют продолжать как ни в чем не бывало. Постараются разобраться.

– А вы, Джон?

– Что?

– Вы не постарались. Могли бы тряхнуть этих кил­леров.

– То есть допросить? Ника, это обычные криминальные торпеды низшего ранга, они знают лишь одного человека из длинной вереницы посредников, да и тот, скорее всего, отдавал приказы по телефону.

– Зато они теперь смогут описать нас, и через ту же вереницу описание дойдет до заказчиков. Почему вы…

Ника испуганно осеклась.

– Почему я не убил их? – спокойно докончил за нее Шерман. – Да потому, что между ними и мной существует разница.

От нахлынувшего стыда Ника не знала, куда девать глаза:

– Простите меня, Джон.

– Ничего, у вас всего-навсего сработал эдакий стереотип суперагента. Хорошо, что он разрушен, мы будем лучше понимать друг друга… А насчет описания… Надеюсь, они толком не разглядели ни вас, ни меня. Что у них есть – красная машина? Сомневаюсь, чтобы хоть один из них запомнил номер, но если запомнил, это им мало чем поможет. Я позаботился о надежном прикрытии с этой стороны.

– «Альфа-Ромео-Джульетта» – редкая марка.

– Она стоит здесь в гараже, а у меня есть еще синяя «хонда».

– А я?

– Вы у меня тоже есть, – улыбнулся Шерман.

– Я не о том! По описанию они без труда меня вычислят, ведь я работаю… Работала у Щербакова.

– Вычислят? Ну и что же?

– Как что?

– Пока вы со мной, они вас не найдут.

– А потом? Я не могу прятаться у вас всю жизнь!

– Потом мы остановим их.

– А если нет?

– Если нет… Тогда боюсь, Ника, никто и нигде на этой планете уже ни от чего не спрячется.

Шерман произнес эту фразу просто, без всякой многозначительной аффектации, и, должно быть, оттого она прозвучала особенно беспощадно.

– Давайте займемся списком, – торопливо предложила Ника, и они склонились над развернутым клочком бумаги.

– Список – это, несомненно, ключ, – сказал Шерман. – Только вот к чему? Ника, вам об этих людях кое-что известно. Как, по-вашему, что их объединяет? Вы, конечно, уже думали об этом?

– Конечно, – кивнула Ника. – О Коломенском ничего нет, а остальные – жители Санкт-Петербурга, молодые люди около тридцати, в прошлом заметных успехов не достигшие и внезапно, стремительно сделавшие карьеру, каждый в своей профессиональной сфере. Долинская, правда, не совсем вписывается в эту схему. Женщина, сорок лет – возраст упоминали в теленовостях, – да и профессия у нее…

– Вы молодец, – похвалил Нику Шерман. – Ну а еще что?

– Еще… Я бы сказала, что карьерный взлет каждого из них непременно связан с информацией… Конкретным пакетом информации. Вот смотрите – Радецкий, его книга, неведомо откуда взявшаяся. Если он ее не украл, значит, небеса ему продиктовали… Незванов – политик, утопивший конкурента. Тоже информация, компромат. Губарев, астрофизик. Сенсационное открытие. Искусствовед Растригин обнаружил рукописи Мусоргского – надо знать, где искать. Щербаков – по слухам, он спихнул прежнего владельца телекомпании, по меньшей мере, приложил руку к разоблачению его незаконных штучек. Этого не сделаешь без доступа к соответствующим документам. Опять плохо вписывается Долинская. Она как будто находила пропавших людей и все такое… Ясновидение. Да, и это – информация, но в случае с До-линской как-то чересчур сложно получается.

– Нет, – возразил Шерман. – Долинская как раз вписывается, и вы совершенно правы во всем. А раз так, дела обстоят много хуже, чем я предполагал. У нас остается совсем мало времени – возможно, несколько дней… А может быть, и их уже нет.