Читать книгу "616 - Ад повсюду - Анхель Гутьеррес"

Про себя пожарный отметил, что маленькому Говарду повезло. Оказывается, под строгой маской скрывалась чудесная женщина. И Джозеф пообещал себе, что однажды он сделает эту женщину счастливой.

Прогулка, которую Одри совершила с Джозефом и его детьми, оставила у нее приятные впечатления. Несмотря на ее постоянную обеспокоенность и грусть, пожарный смог заставить ее улыбаться. Он был легким человеком. И кроме того, он казался ласковым и заботливым отцом. Одри даже согласилась помочь Джозефу отвести детей домой. Они простились у входа, на лицах детей читалось сожаление о том, что им приходится расставаться с новой знакомой. В этот вечер Одри не считала часы, которые оставались ей до сна. Часы, отделявшие ее от того момента, когда она сможет накрыться с головой одеялом и остаться наедине со своими мыслями о том, кого любила больше всего в этом мире.

О нем она думала и сейчас, через два дня после прогулки по кампусу Гарварда, слушая воскресную проповедь отца Каннона. Каждое воскресенье Одри посещала мессу в церкви Святого Винсента де Поля, бастионе для таких же потомков ирландцев, как она сама. Родители Одри были истовыми, почти фанатичными католиками и всегда старались вбить страх Божий в ее голову. Они преуспели в этом. С ранних лет она испытывала перед Богом огромный страх. Одри боялась Господа так же сильно, как и ненавидела.

Церковный приход гордился своей «ирландской кровью» и имел на то все основания. Первоначально храм располагался в другом месте, но когда при расширении застройки Бостона в XIX веке встал вопрос о его сносе, прихожане — в большинстве своем эмигранты из Ирландии — приняли решение переместить его туда, где он стоит и по сей день.

Вера, способная сдвигать горы, смогла сдвинуть и камни церкви Святого Винсента де Поля. Но ее оказалось недостаточно, чтобы примирить Одри с действительностью. Что ж, по крайней мере именно вера привела ее в приют при монастыре Дочерей Милосердия и к матери Виктории. Но даже в церкви в душе Одри продолжалась борьба между религиозными убеждениями и обидой на Бога. Когда первое, казалось, одержало верх, она постаралась сосредоточиться на проповеди, но у нее ничего не вышло. Тогда Одри принялась разглядывать потемневшие от времени и сырости фрески на стенах, которые видела уже не раз. Фрески изображали Страсти Христовы, четырнадцать шагов, пройденных им от суда до места казни. Но и в этих картинах Одри не нашла утешения. Ей захотелось уйти, однако она не сдвинулась с места. Если ее маленькая жертва заставит Господа чувствовать себя виноватым, что ж, это стоит того. Она снова попыталась вслушаться в слова отца Каннона. Сегодня было первое воскресенье после Дня Всех Святых, и священник рассказывал о жизни после смерти.

Служба подходила к концу. Лица прихожан светились радостью. Может быть, они радовались тому, что причастны к вере, обещающей им спасение взамен их нищеты. Одри почувствовала зависть. И тревога, не отпускавшая ее с момента последней встречи с Дэниелом, заговорила в ней с новой силой. А ведь тогда, во второй раз, она не хотела встречаться с ним. Но что-то заставило ее прийти к нему. Никогда еще она не была так уверена в своем предчувствии.

Одри боялась, что может проговориться о чем-то ужасном, но она твердо решила отправиться к Дэниелу снова. Она не могла взять и выкинуть старого садовника из головы. Казалось странным, что человек, сам испытывающий недостаток в надежде, способен внушить надежду другому. Но в случае с Дэниелом вышло именно так. Дэниел верил, что Одри сможет исцелить его, и это было чудом, с которым ей приходилось считаться. Кроме того, Одри одолевало обычное человеческое любопытство: ей хотелось узнать, о чем предупреждает ее интуиция.

Путь от церкви до приюта занял 15 минут. Припарковав машину, Одри некоторое время оставалась внутри, пытаясь собраться с мыслями. Она немного пришла в себя, и у нее уже не возникало чувства, что ее ждет нечто ужасное. Но вдруг в этот раз интуиция ее подведет? Убедившись, что карты Зенера, которые дал ей Майкл, на месте, она вышла из машины и направилась к входной двери. Уже по привычке Одри попыталась угадать, где может находиться Дэниел. День выдался солнечным, так что она выбрала сад, но нашла там лишь кое-кого из стариков. Дэниела среди них не было. Тогда она решила попытать удачу в его комнате, но также безуспешно. Оставалась лишь комната отдыха, куда и отправилась Одри. Психиатр была спокойна и собранна. Хочешь победить страх — взгляни ему в глаза; она часто повторяла это своим пациентам и сейчас решила последовать собственному совету. Ощущение того, что все в порядке, не оставило ее и после того, как она заглянула в комнату отдыха и к ней как по команде повернулось полдюжины старых измученных лиц, в которых на мгновение вспыхнула и тут же погасла робкая надежда. Сердце Одри защемило от жалости: этих бедняг никто не навещал… Но все же куда запропастился Дэниел?

Похоже, Дэниел решил поиграть в прятки. И не он один. Кабинет матери настоятельницы тоже пустовал. Одри начала волноваться: вдруг с ними произошло что-нибудь плохое. Она представила мать Викторию и Дэниела в больничной палате. Здоровье старика после пожара в монастыре оставляло желать лучшего. Одри встряхнула головой, пытаясь избавиться от этой мысли, и отправилась искать кого-нибудь из сестер. Проходя по коридору, она вспомнила, что не заглянула в терапевтический кабинет. Дверь в кабинет была приоткрыта. Одри осторожно толкнула ее, провела рукой по стене в поисках выключателя, зажгла свет и…

Дэниел сидел, забившись в угол, прижимая к груди драгоценный цветок. Он слабо всхлипывал, раскачиваясь из стороны в сторону.

— О-о-о-дри-и-и, — жалобно проскулил старик, — по… мо… ги… мне.

Дальнюю стену покрывали рисунки темно-красного цвета. «Пожалуйста, только не кровь!» — взмолилась Одри. Рисунки изображали круг, крест, квадрат, пятиконечную звезду: знаки карт Зенера.

Дикая, нелепая мысль промелькнула в голове. Одри запустила руку в сумку и вытащила колоду, которую дал ей Майкл. Из угла доносились всхлипывания Дэниела. С трудом, скользя вспотевшими пальцами по глянцевой рубашке, она перевернула первую карту. Та изображала круг, точь-в-точь как первый рисунок на стене. Дрожащей рукой Одри засунула ее под колоду и перевернула вторую. Квадрат. Перевела взгляд на стену.

«Боже мой…»

Одри почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она принялась переворачивать карты одну за другой, все быстрее. Она уже не складывала их под колоду, а просто бросала на пол до тех пор, пока колода не закончилась. Все двадцать пять карт Зенера шли в том же порядке, что и знаки, нарисованные на стене. Все до единой.

Прошло три часа. Дэниел лежал в кровати. Одри и мать настоятельница ни на секунду не отходили от него.

— Его уже меньше лихорадит, — сказала Одри.

Это известие не уменьшило тревогу монахини. Лицо старика осунулось, глаза ввалились. Он кашлял не переставая. Одри дала ему сильное успокоительное, но он продолжал вздрагивать, комкая в кулаках край простыни, натянутой до самого подбородка. Цветочный горшок с его растением стоял неподалеку, на ночном столике.

С тех пор как Одри удалось вытащить его из терапевтического кабинета, старик не произнес ни слова. Мать настоятельница, узнав о том, что произошло, распорядилась закрыть комнату на замок. Двум сестрам, отвечавшим за чистоту в приюте, она велела на следующий день смыть со стены знаки, которые, казалось, были нарисованы кровью. Увидев рисунки, мать Виктория перекрестилась и забормотала краткую защитную молитву. Она заподозрила вмешательство дьявола и сказала о своих опасениях Одри. Доктор Барретт и сама не исключала эту возможность — не только из-за случившегося в терапевтическом кабинете. Руки Дэниела были заляпаны чем-то красным, и Одри в первый момент испугалась, что он ранен. К счастью, это была всего лишь малярная краска. Именно ее использовал Дэниел, чтобы нарисовать знаки Зенера. В углу приемной обнаружили кисть и полупустую жестянку с краской.