Читать книгу "Мусульманская Русь - Марик Лернер"

Наше счастье, что, если вычеркнуть иудеев, русские уже на начало XX века насчитывали почти восемьдесят пять процентов населения. Растворить в себе разнообразных киргизов и таджиков не одно поколение потребуется, да и не верится мне в это. Слишком мы разные. Именно в культурном плане и воспитании. Даже кавказцев если не переучить, то научить палкой удалось, а до Ферганы и Бухары мы добрались слишком поздно.

— Ты можешь ходить в мечеть или не вспоминать про нее, — сердито сказал Ахмет. — Можешь молиться или вовсе не верить, но зафиксировано состояние на момент отмены Каганата и введения Республики. Проблемы меньшинств пусть волнуют меньшинства. Меня ситуация устраивает. А таких, как я, подавляющее большинство. Только так и можно. Время тризуба Владимира прошло, мы живем в новой действительности. Еще не устоявшейся окончательно, но длинными прыжками направляющейся к нации. Как она будет выглядеть, зависит и от нас. Конкретно сейчас творческой группе дали возможность снимать что угодно, почти целиком на бюджетные деньги и при максимальной помощи, даже массовка будет из солдат, но с очень конкретными указаниями. Не по части искусства, а по морде лица. Все остальное на наше усмотрение, в рамках исторического прошлого.

— И ты специально приволок нас сюда?

— Аллах свидетель, просто совпало. Но когда ты сказал, чем она занимается… И лицо подходящее, и сабля в руках не будет смотреться неподъемной железкой. Спортивная девочка, и двигается прекрасно. Не будет выглядеть на экране деревенской девкой вот с такими объемами, — он продемонстрирован, — но и не комнатное растение. Если уж совпало, почему не попробовать.

— И в чем твоя роль, соблазнитель? Что ты вообще здесь делаешь?

— Вот за что я тебя любил всегда — так за непроходимую тупость. Сколько лет знакомы, что я даже не удивился, не получив от тебя поздравлений. — Он сделал внушительную паузу. — «Кровавый потоп» сняли на мои деньги. Я — продюсер.

— Отвратное слово.

— Лучше пока не придумали. «Производитель фильма» звучит еще глупее.

— Да, — запоздало сообразил я, — у тебя есть деньги на съемки?

— Ну не мои, — нехотя сознался Ахмет, — семьи.

Я понимающе кивнул. Если за надписями в титрах не слежу, так про эти дела немного слышал. Два лучших способа крутить левые деньги. Ресторан и кино. Всегда можно нахимичить с ведомостями и платежками. Где-то рядом торчат симпатичные ушки Васили. Никогда не поверю, что в здешней бухгалтерии все правильно. Но для Ахмета это большое дело. Он работает и даже болеет за дело. Изрядный прогресс.

— Хватит! — рявкнул Коршунов. Народ, суетившийся вокруг с камерами, лампами и прочими приборами, включая хлопушку помощника режиссера у нашего молодого провожатого, замер. Уши у всех повернулись в направлении главного действующего лица. — Пойдет.

Общий облегченный вздох.

— Минутку, — опять вклинился я. — А вы, уважаемый, уверены, что нам подходите?

— Это кто? — изумленно спросил Коршунов, показывая на меня пальцем.

— Я ее агент, — нагло заявляю. — Неплохо бы обсудить условия.

— К этому, — ткнул он в Ахмета. — И не стройте иллюзий себе. Неизвестное лицо, первая роль. Данные есть, но работать еще и работать. Обед! — заорала диким голосом знаменитость. Он встал и в сопровождении свиты вальяжно двинулся к выходу.

— К тебе, значит? — с угрозой переспрашиваю. — Постой-ка здесь.

Я отвел Настю в сторону, подальше от слушателей.

— Этот режиссер получил в прошлом году премию Оскара за лучший зарубежный фильм? — сразу спросила она.

— Правильно, — сказал я на английском.

Чем меньше поймут рабочие, собирающие декорации и крутящиеся вокруг, тем лучше.

— Такой шанс бывает раз в жизни. Из пешек — сразу в дамки. Большое историческое кино. Была у нас такая княжна Ярославна. Когда пришли мунголы, она заменила своего погибшего мужа и руководила обороной города. Три дня держались, потом всех перебили. Потомки одного из двух ее сыновей дали начало роду каганов. Очень знаковая фигура. Патриотизм, верность слову, забота о подданных. Ну сама понимаешь… Не знаю, что из этого получится, но ничего лучше главной роли тебе не предложат. Если повезет, о тебе узнают и за границей. Если нет, будут снимать здесь. Он на тебя запал. Практически разрешил ставить условия. Не обещаю больших денег, но что могу — выбью.

— А если у меня не получится?

— Тогда тебе самое место в ресторане на пароходе. Мелкая купюра в вырез платья, пьяные дебоши и бандитские рожи по утрам. Непременный синяк под глазом и отсасывание у хозяина, чтобы не выгнал. Лучше уж езжай к себе домой, в этот самый родной город… как его… ну сама знаешь, как называется. Не будь дурой. Хуже быть не может. А Коршунов — не дурак: если уж взял, значит, что-то увидел интересное. Мучить он тебя будет обязательно — обещаю, но актрису из тебя сделает известную. Ну?

— У меня контракт с хозяевами «Ольвии».

— Это я решу. Сколько штраф?

Настя сказала, и я вздохнул с облегчением. Не такие уж большие деньги. Для меня. В ближайшее время бездорожник мне без надобности, а страховку мне выплатили честно. Там нигде не было написано про попадание трехдюймового снаряда, но благодарные евреи на удивление не поскупились. Слегка добавить — и будет как раз. Не слишком в Америке ценят свои кадры.

Вообще-то я не дурак деньгами разбрасываться, а только контуженый, но врачебная комиссия дважды признала меня абсолютно здоровым — после госпиталя и перед первой газетной командировкой за границу, так что с этой стороны все в полном порядке. Просто это не по-человечески — плюнуть и сесть в поезд, забыв попрощаться. Если уж так вышло, неплохо оставить о себе добрую память. Ей хорошо, и мне приятно. А на новую машину я еще заработаю.

— Решай. Чем смогу, помогу.

Она посмотрела мне в глаза и утвердительно кивнула. Я прекрасно понял без слов. Очередной скот мужского пола. Изобрел красивый способ бросить, но ведь и не обещал ничего. А удача ее не слишком баловала раньше. Пора хвататься обеими руками и держать свою птицу счастья. Большая, жирная и многообещающая птичка. Все лучше, чем назад плыть и в подушку плакать.

— Подожди меня на улице. Я с этим продюсером подробности обсужу. Он мне изрядно должен за прошлое и никуда не денется. Да, — вспомнил я. — Напомни мне, чтобы заехали в книжный магазин и букварь купили. Сценарий учить нужно, а ты безграмотная. По-русски, — заранее предупреждая возражение, объясняю. — Мало ли какие бумажки теперь подписывать придется.

И магнитофон неплохо бы, соображаю. Попросить прочитать — потом, на слух, запоминать проще. Удовольствие из очень недешевых, но пусть продюсер крутится, ему положено. Зря, что ли, я в свое время не дал ему сдохнуть под газами и объяснял, что сначала из воронки вылезают, а потом уже противогаз снимают? В училище ему таких подробностей не разъяснили — там и сами не имели понятия о таких простейших практических вещах, как скапливание более тяжелого отравляющего газа в низких местах.