Читать книгу "Анабиоз. Ковчег - Иван Кузнецов"

— Здесь есть аэродром? — удивленно спросил Сан Саныч.

— Да нет, вертолетная площадка. Это просто название. По сути, местечко для отдыха, вроде парка. Лавочки, кафе — всё рядом с обрывом, с видом на Волгу. Оттуда к воде кратчайший спуск.

— Я знаю, — отозвался Игорь.

— Я тоже, — сказала Ника.

— В общем, я сейчас на огород, посмотрю. Точнее, что от него осталось. Если повезет, соберу чего-нибудь. Заодно пройду через центр, гляну, что тут как. А вы пока давайте, как в сказке, воды натаскайте да дров нарубите.

— Экий умник, — крякнул Сан Саныч.

— Надо о наводнении в Самаре властям рассказать. Полиции, пожарникам, администрации, МЧС, — пробормотал Игорь без особого энтузиазма.

Было видно: он и сам не верил, что от этого будет толк. До суши-то мы доплыли, но Управленческий хоть и находился в менее бедственном положении, чем Самара, свободными людьми и ресурсами не располагал. И надеяться, что здесь немедленно создадут бригады, которые рванут в город спасать от наводнения людей, не приходилось.

— Я поспрошаю, — успокоил я совесть Игоря. — Если тут и правда народное ополчение, центр они должны контролировать. Там и магазины, и рестораны.

— Я с тобой, — вызвалась Ника.

Я хмыкнул. Резонно: на огороде от нее толку больше, чем с водой или дровами. Ну и вообще… люблю, когда полезное сочетается с приятным.

Последний раз я был у родителей в начале июня. С тех пор многое изменилось. Разумеется, не так, как в затопленной Самаре, тем не менее, разница была видна невооруженным глазом.

Улицы были пусты. Почему-то я ожидал толпящихся во дворах и у магазинов людей, живо обсуждающих происходящее. Даже готовился к встрече с немногочисленными шапочными знакомыми. Встречи не состоялось. Пока мы шли по узкой зеленой аллее, навстречу попались лишь двое — пожилая женщина и полный краснощекий увалень, тащивший огромный, советского розлива, рюкзак.

Я поинтересовался, где искать дружинников, но внятного ответа не получил. Увалень вообще не понял, о чем я, женщина сказала, что утром видела мужчин с красными повязками, патрулировавших соседнюю улицу. Негусто.

— Твои родители местные? — нарушила затянувшееся молчание Ника.

— Да. Хотя не совсем. Вообще, бабушка из Сибири, а дед питерский. Сюда они приехали после войны. Самара во время войны промышленным центром была, а Управленческий вообще вокруг завода Кузнецова построили. Тут раньше авиационные и ракетные двигатели выпускали, и большинство местных как раз на заводе работали. Вот и дед тоже — после армии отучился в институте на вечернем и на завод определился. Мать уже здесь родилась. А отец с Урала. С мамой познакомился в Москве, потом после универа тоже в Самару переехал. Квартиру в городе дали, когда мне пять было, до того жили у родителей на Управленческом. Так что меня тоже местным можно считать. А когда родичи на пенсию вышли, сюда уехали. Типа, тут воздух чище и все такое.

— Понятно, — протянула Ника. — Деревня.

— Сама-то кто, интеллигент в пятом поколении?

— О, смотри! — дернула она меня за руку.

Мы шли мимо древних, с растрескавшейся побелкой, двухэтажных домов. Смотреть на них без боли было невозможно. По уму, их бы давно снести и построить что-нибудь нормальное, но до Управы рука прогресса пока не дотянулась. С закрытием завода население городка потихоньку сокращалось. Все, кто могли, перебирались в город, и большой потребности в новом жилье не было.

Ника указала на следующую двухэтажку. Окна с полопавшимися стеклами почернели, дверь превратилась в головешку. Дом выгорел дотла и, судя по всему, выгорел давно. Два месяца назад он стоял целехонек.

Через два десятка шагов мы увидели аварию: три намертво склеенные машины. Еще одна стояла рядом на обочине, врубившись в рослый дуб. На крыше лежала толстая, сломанная ветром ветка, капот покрывали листья.

— Не может быть!

Ника бросилась через газон к машине. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом.

За рулем сидел скелет, настоящий скелет из пиратских фильмов. Пристегнутый ремнем безопасности, в гнилой майке. Ветерок, врываясь сквозь опущенное стекло, трепал бледные лоскутки. Салон был загажен птичьим пометом, сиденья почти скрылись под слежавшимися высохшими листьями.

— Охренеть. — Ника храбро подошла к машине и осторожно сунула голову в салон. — Да он вообще сухой, даже не пахнет!

— Верю на слово.

— Коля, ты что, не понял? — Глаза Ники горели. — Он полностью высох. Это сколько времени должно пройти?

— Не знаю, много, — пожал я плечами. — Что тебя удивляет? Я дома окно оставил приоткрытым, так у меня подоконник новый сгнил. Да и металл полностью проржавел, глянь на капот. — Я указал на темно-рыжие пятна. — Мы лет десять… проспали. Как бы бредово это ни звучало.

Ника как-то странно на меня посмотрела.

— Ты так легко об этом говоришь.

— А как я должен об этом говорить? Я проснулся посреди затопленного универсама в окружении разлагающихся мертвецов. Город затоплен, в пригороде стаи волков. Я не против потрындеть на абстрактные темы, но сейчас вопросы выживания волнуют меня больше метафизики.

— Деревня, — со вздохом повторила Ника. — Ладно, пошли дальше.

* * *

Центр города оставил двойственное впечатление. Пожары прошлись и здесь. Небольшое кафе-ресторан на центральной площади сгорело дотла, как и мелкий магазинчик по соседству. Стеклянные стены офисов мобильной связи, торговавших телефонами, были разбиты, стенды перевернуты. Несколько телефонов валялось на полу, большинство выгребли. Битые автомобили стояли кучей и порознь, в киоск уткнулся автобус с разбитыми стеклами. Здесь проходила самая оживленная часть трассы. Вчера ночью, когда мы шли мимо, деталей не разглядели. Да, сказать по правде, мы и не смотрели по сторонам, мечтая об одном: упасть на что-нибудь горизонтальное и уснуть. Теперь же я рассмотрел картину во всех подробностях.

Однако, несмотря на удручающий пейзаж, в глаза бросилось и другое. Центральная площадь стала первым местом, за которое люди начали борьбу.

Главное, на что я обратил внимание, — отсутствие трупов. Ни обглоданных тел, ни высушенных скелетов. Убирать машины с трассы не стали, но водителей или то, что от них осталось, вытащили. Второе — люди. Около местных магазинов собралась небольшая толпа. Несколько человек копались в стареньких раздолбанных «газельках». Мимо прокатил велосипедист. В общем, жизнь кипела.

Ополченцев с красными повязками я тоже заметил. Один прилаживал к маршрутке шланг, собираясь, по-видимому, слить бензин или что от него осталось. Двое дежурили у закрытых дверей магазина. На перекрестке стоял одинокий полицейский — щуплый парнишка в обшарпанной форме, при фуражке и пистолете. Кобура расстегнута.

Когда я направился к нему, он напрягся и положил ладонь на рукоять.