Читать книгу "Вейгард - Андрей Егоров"

– Наверное, ищешь, нет ли чего-нибудь выпить, чтобы разгоряченное нутро могло размягчиться и лучше внимать моим словам? Так?

Я поспешно закивал, потому что после всего пережитого сильно нуждался в выпивке. Собственно, я всегда в ней нуждался, еще со времен своей бурной молодости, но вот случай промочить горло в последнее время представлялся крайне редко. Заклинатель меня не баловал, отъявленный мерзавец. И вот вам пожалуйста, при отсутствии пенного с хмелевой горечью, как я и говорил, у меня начинает развиваться нервное расстройство.

– Меня бы устроил светлый эль, – сказал я.

– Меня бы тоже. – Он хлопнул себя по ляжкам. – Эх, я как будто знал, что встречу кого-то вроде тебя. А потому кое-что припас…

Демон метнулся в угол и принялся разбрасывать песок, какие-то тряпки, камни, куски дерева, потом извлек на свет пузатую бочку литров на сорок. Бугры мышц проступили на толстых руках поэта, когда он поднял ее, перенес и осторожно поставил передо мной.

– Вот, – сказал Данте, – прямо сейчас угостимся или сначала чтение?

– Лучше бы, конечно, перед чтением размягчить нутро, – заметил я, запомнив его слова.

– Ты понимаешь меня, как никто, – заявил демон, извлекая откуда-то деревянную кружку. – Кружка только одна, поэтому придется пить по очереди. Ты не возражаешь?

– Конечно нет, – ответил я, – мне приходилось пить по очереди прямо из бочонка.

– Ну вот и отлично! – Данте потянул на себя пробку, и она с хлопком выскочила – светлый эль полился в кружку… Поэт наполнил ее до самого верха.

– Чур я первый, – сказал он, приложился к краю и некоторое время чмокал, прихлебывая эль, потом передал кружку мне.

Я заглянул внутрь и увидел дно.

– Эй, здесь ничего нет, – разочарованно сказал я.

– Как нет?! – удивился Данте, выдернул кружку у меня из рук и заглянул в нее. – Действительно нет, – проговорил он после короткой паузы, – но это ничего, это я увлекся, сейчас мы наполним ее снова.

Демон выдернул пробку и заткнул ее только тогда, когда пена полилась через край.

– Чур я первый, – сказал он. Мне показалось, что я ослышался.

– Погоди-ка, – выдавил я, – мне показалось, что ты в прошлый раз был первым, и я видел, чем это закончилось, нет уж, давай-ка теперь первым буду я.

– Конечно, – дружище, это я тебя просто разыграл, – расхохотался Данте и хлопнул меня по спине так, что мне показалось, будто у меня хребет переломился. – Ну как тебе мои шутки?

Он засмеялся, запрокидывая голову и демонстрируя огромные зубы, напоминавшие зубья двуручной пилы. Я поддержал его, посмеиваясь и не забывая отхлебывать светлый эль.

– Теперь твой глоток, ха-ха-ха, – сказал я, передавая ему кружку.

Демон радостно приложился к ней, потом перевернул ее кверху дном, но из кружки не вылилось даже капли – она была абсолютно пуста. Морда Данте отразила крайнее недоумение.

– Разыграл, – пояснил я и тоже хлопнул его по спине, постаравшись вложить в удар всю имеющуюся у меня силу.

Однако демон почти не заметил этого. Выражение его морды оставалось таким растерянным, что я уже начал опасаться, не совершил ли серьезной промашки, когда решил разыграть демона в ответ. Но тут он захохотал во всю глотку, так что я едва не оглох, и заявил:

– Вижу, тебе палец в рот не клади – оттяпаешь по самое предплечье.

– Это точно, – подтвердил я, – есть у меня такое полезное качество.

Данте вдруг вскочил с места, ринулся куда-то и притащил пузатую стеклянную кружку с написанным на ней пожеланием «Дай Черный Властелин счастья».

– Моя любимая, – пояснил демон и вручил ее мне, – на, будешь пить из нее, раз ты такой отличный шутник и любитель поэзии…

Уже через полчаса почти безостановочного употребления светлого эля я почувствовал, что нутро мое в достаточной степени размягчилось и я готов прослушать все вирши поэта, насколько бы «зверскими» они ни были.

– Данте, только спокойнее, – сказал я.

Я взмахнул рукой, пещера скользнула куда-то в сторону, закачалась, а потом снова приняла горизонтальное положение.

– А я спокоен, – откликнулся демон.

– Эй, да это я не тебе, это я стенам, они, знаешь ли, немного шатаются из стороны в сторону…

– Это ничего, это пройдет, – успокоил меня демон, – эль… кхм… крепковат.

Он уже копался в куче бумажек, раскладывая их вокруг себя, воодушевление читалось в каждом его движении, и я пришел к мысли, что дело это, должно быть, затянется надолго. Наконец демон завершил приготовления, схватил исписанный убористым почерком листок и продекламировал:

– Лаская взор, горит пучина, и в ней горят они, оне…

– Так, так, так. – Я подпер подбородок кулаком и приготовился слушать.

Удивительные строки лились из Данте как из рога изобилия. Он, вне всяких сомнений, был поэтом по рождению, настоящим поэтом из тех, что просто не могут не писать. И даже если все окружающие в голос твердят им: «Не пиши, не пиши, не пиши» – они не обращают на этот хор голосов никакого внимания, продолжая пачкать бумагу все новыми и новыми «величайшими произведениями искусства». Он все читал и читал, отбрасывая листки, хватаясь за новые, он декламировал страстно и искренне. Фантазия у него была богатой, а тексты довольно неровными, словно их написал не один, а несколько авторов. Впрочем, судя по стихам, Алигьери постоянно находился под влиянием тех или иных поэтов Внешнего мира. И где только он сумел познакомиться с их творчеством? Наверное, ему переписывали по памяти разные произведения похищенные книжники, которые уже не надеялись вернуться на поверхность.

Некоторые стихи Данте очень легко запоминались. Мне запало несколько мастерских строф. Вот они:

Я помню чудные мгновенья:

Передо мной являлись вы,

Как мимолетные виденья,

Без рук, без ног, без головы…

Или:

Выхожу один я из пещеры,

И сквозь мрак мой скорбный глаз блестит,

Тихо все. Но сильно пахнет серой,

«Ты – палач!» – мне грешник говорит.

Еще запомнилось не слишком профессиональное, зато очень проникновенное:

Гой, Пределы вы родные,

Мира пуп, а может, зад,

Не видать конца и края —

Лишь огонь сосет глаза.

Что ни говорите, а подобные строки могут сильно расширить восприятие и даже свести с ума, особенно если ваше сознание совсем недавно было на грани того, чтобы покинуть вас навсегда. Мир мой потихоньку стал наполняться вопящими грешниками, людьми без лиц, демонами, колдунами, Нижние Пределы представали передо мной во всей своей «необъятной красе» и «бесконечности яростного прекрасия». Это я цитирую отдельные строки «гения»…