Читать книгу "Близкие миры - Евгений Гаркушев"

Через час действительно явился курьер – молодой человек в строгом костюме с кожаным портфелем в руках – и вручил Давыдову ведомость, дабы тот расписался за получение двух тысяч ста двадцати долларов, и плотный белый конверт с деньгами.

Получив наличные, Николай почувствовал, что настроение у него поднялось. Одно дело – счета в банке, загородные дачи, которых он никогда не видел, и прочие жизненные прелести, другое – осязаемые деньги. Для человека, воспитанного в суровой реформистской России, хруст зеленых бумажек более понятен и радостен, чем абстрактные суммы с несколькими нулями на счету.

Давыдов написал родителям длинное письмо на тонкой бумаге, где рассказал об условиях мнимого обмена с американской образовательной системой. Поведал, что получает благодаря этой программе хорошие деньги и часть отсылает домой. Телефона же у него нет – почти все время педагоги проводят с детьми в летнем лагере.

В письменном столе он нашел самый тонкий, самый легкий конверт, подписал его и отправился к Галине – отправлять корреспонденцию.

Изюмская взвесила конверт, принесенный Давыдовым, в руке, положила на точные весы, покачала головой и вздохнула:

– Ты институт разоришь. Тридцать граммов – куда это годится?

– Надо передать. Родители без моей поддержки остались, – вздохнул Николай.

– Знаешь, сколько существует миров во Вселенной? И в скольких из них твои родители потеряли тебя еще в детстве? Или ты стал сиротой и воспитываешься в детском доме… Мы ведь работаем только с мирами первой гармоники. Но пространственно-временные отношения гораздо сложнее. Есть и вторая, и третья гармоника. И не исключено, что миры седьмой гармоники напоминают наш гораздо больше, чем миры второй. Ты сам, между прочим, сделал такие выводы. Чтобы помочь всем, кто нуждается в помощи, можно потратить все свои средства и все свое время – и все равно не выполнить даже тысячной доли задуманного. Это – задача не для человека!

– Но, если следовать подобной логике, в большом количестве этих миров я преуспеваю и, следовательно, в состоянии помочь своим близким, – возразил Давыдов. – Нас много, и вместе мы благополучно поможем тому, кто в этом нуждается. В любом случае лучше делать добро, чем сидеть сложа руки.

– Возможно, – согласилась Галина. – Хотя мы в общем-то имеем дело с бесконечными величинами разного порядка.

– Давай просто перешлем и не будем рассуждать. У меня дома, там, две тысячи долларов – это не бесконечно малая величина, а, напротив, приличная сумма.

– А здесь нам твоя посылка обойдется рублей в пятьсот-восемьсот.

– Я заплачу, – предложил Давыдов. – Нужно же хоть что-то успеть сделать. Может, меня пристрелят завтра.

– Не исключено… – протянула Изюмская, думая о своем.

– Поэтому я согласен понести расходы.

– Чего уж там… Аппаратура должна работать. Запишем отправку твоего письма как очередной эксперимент. Собственно, так оно и есть.

– Постой-постой! – насторожился Давыдов. – Что же, есть вероятность, что письмо не дойдет?

– Естественно. Но она довольно мала. Во всяком случае, переправляя сюда тебя, мы рисковали гораздо сильнее.

Николай поежился. Весело было бы очнуться где-нибудь между мирами! Или не очнуться вообще. Все-таки не слишком правильно и гуманно проводить эксперименты на живых людях, даже не заручившись их согласием!

– И ты тоже, наверное, рисковала? Ты ведь тоже перемещалась в наш мир? – с волнением уточнил Давыдов. Галина смутилась, но не слишком:

– Нет, материально я все время оставалась здесь. В твоей комнате с помощью специального передатчика была создана голографическая проекция. Потому она и показалась тебе прозрачной. Сейчас технологические лаборатории ИТЭФа работают как раз над тем, чтобы устранить этот эффект. Впрочем, это не главная наша проблема…

Николай кивнул и решил не продолжать обсуждение. Ясно одно – в настоящее время он совершенно не занимался математикой и поэтому польза от его участия в проекте была нулевой. И никто, надо заметить, не подталкивал его к активизации работы. Может быть, он нужен был коллегам как депутат, как подставное лицо, а вовсе не как разработчик теории?

Это не устраивало самого Давыдова. Он не желал пожинать плоды чужого труда – сколь бы обильными они ни были. Молодой математик сам хотел приносить пользу обществу – как бы высокопарно это ни звучало…

Галина тем временем активировала большую установку-ту самую, в приемном контейнере которой очнулся Николай. Установка, вообще говоря, занимала три большие комнаты. Энергетический блок, контрольный блок, собственно модуль перемещения. С контрольного блока Давыдов недавно разговаривал с родителями.

В контейнер было помещено письмо, Галина же с Николаем перешли к контрольному блоку. Там на нескольких дисплеях мелькали картинки из близкого и в то же время страшно далекого мира.

– Нам нужно всего лишь изменить энергию тела, – объясняла по ходу дела Галина. – Синхронизировать ее с энергией мира первой гармоники. И в этом случае волновой пакет, который и является на самом деле материальным объектом, без промедления перейдет в состояние другой гармоники, другого колебания и окажется в соседнем мире. Так покажется наблюдателю. На самом деле мы просто немного меняем частоту и энергию волнового пакета, то есть предмета, и тем самым заставляем его «перепрыгнуть» в соседний мир. И не только предмет – любое живое существо. Принципиальной разницы нет. Объект словно бы «проваливается» в пространственную дыру.

Давыдов задумался:

– Ты говоришь, тело нужно немного подтолкнуть. А затраты энергии колоссальные!

– Немного – понятие относительное. Требуется энергия, сопоставимая с той, что выделяется при аннигиляции тела, которая суть тоже процесс изменения волнового пакета. Для миров первой гармоники она на три порядка меньше энергии аннигиляции, потому что суперструны расположены рядом, волновой пакет «перескакивает» с одной на другую непосредственно. Для миров второй гармоники энергия меньше только на порядок… Волновой пакет в этом случае начинает блуждать по суперструнам, порождает отклики не только в выбранном «зеркальном» мире, но и проявляется в других мирах. Собственно, зависимость энергии перехода от порядкового номера гармоники мира логарифмическая, но нам нет смысла работать с мирами далее второй гармоники. Пока нет смысла.

Николай, который в общем-то был знаком с физикой, знал, что любая частица представляет собой искривление поля, либо же волну, распространяющуюся по некой первичной струне, или суперструне. Согласно такой теории, волна действительно может перейти на соседнюю струну. Но как это происходит в реальности? В его мире, насколько он помнил, подобные теории носили скорее умозрительный характер.

Еще один интересный момент – возникновение новых струн. Образование все новых и новых миров идет непрерывно, если принять во внимание, что миры первых гармоник различаются совсем немного и различия эти произошли, скорее всего, в обозримом историческом периоде. То есть за ничтожно короткий, по меркам Вселенной, срок.