Читать книгу "Мертвый остров - Николай Свечин"

Фищев стал загибать пальцы:

– В обеих тюрьмах общим счетом восемьсот каторжных. В Дуэ поселенцев триста душ… Воинская команда сто сорок… И в копях по вольному найму сто пятьдесят. Полторы тыщи выходит, ваше высокоблагородие!

– И как справляетесь?

– Бог грехами терпит…

Лыков заметил, что по периметру забора тюрьма окружена солдатами. Когда ворота распахнулись, выяснилось, что на дворе выставлен усиленный караул.

Собственно Воеводская тюрьма состоит из трех больших бараков и одного малого. Сюда присылают со всего Сахалина штрафников и рецидивистов. Здесь же содержатся те, кого за беспокойный характер приковали к тачке. Народ самый отчаянный. Теперь Лыкову предстояло проверить его на предмет наличия. Интересно, сколько тут встретится его, Алексея, знакомцев? За время службы сыщик арестовал несколько сот уголовных. Будучи «демоном», в притонах и на пересылках тоже знавал многих. Память у него феноменальная. Ну-ка, ну-ка…

Проверяющие вошли в первый корпус. Длинный коридор, в конце его чадит масляная лампа. Вонь невообразимая… По обеим сторонам двери, рядом с каждой табличка. Лыков подошел и едва разглядел в темноте: «Камера нумер один. Иван Непомнюзвать, бессрочный. Василий Концов, бессрочный. Полуект Федюнин, бессрочный» и так далее, всего двенадцать человек.

Надзиратель, со злым чугунным лицом, распахнул ближайшую дверь и заорал:

– Подъем! Выходи строиться!

– Чево орешь, околелый черт! – послышалось в ответ, а затем полетели и матюки. Но тюремщик уже шел к следующей двери. Не выдержав ужасного запаха, Алексей вернулся на двор. Следом за ним выскочило и остальное начальство.

– Как они этим дышат? – спросил сам себя Таскин, отплевываясь.

На тюремном плацу тем временем зажгли все четыре фонаря. Из бараков стали выползать люди. Раздраженные, невыспавшиеся, они выстраивались в шеренгу. Темно, холодно, промозгло… Каторжные стояли без шапок и мерзли на ветру. Алексей не выдержал и скомандовал:

– Шапки надеть!

Арестанты мигом накрыли головы и будто повеселели. Матерная брань сменилась приглушенным разговором. Кто это там такой добрый? Из новых – лицо незнакомое. Каторга любопытна, она все подмечает и истолковывает по-своему.

Фищев почтительно тронул Лыкова за рукав:

– Ваше высокоблагородие! Дозвольте начинать? А то на штрафы попадем.

– Какие штрафы?

Подошел начальник округа и пояснил:

– Штрафы владельцу копей. Угольные ломки сданы в аренду акционерному обществу «Сахалин». По договору, мы должны ежедневно командировать в общество четыреста рабочих. За каждого недопоставленного – рубль штрафу. Вот смотритель и опасается, что поверка затянется и…

– Иван Сергеевич, давайте сегодня наплюем на штрафы. Проверять будем тщательно, не глядя на часы. Иначе не имеет смысла.

– Наплюем так наплюем, – нехотя согласился Таскин. – С генерала, конечно, голову в Петербурге снимут за перерасход. Ну да не в первый раз…

Наконец все арестанты выстроились на дворе. К ним вышел Фищев со списками в руках. Старший надзиратель светил ему лампой. Лыков и Таскин стояли сбоку. Огромный Буянов занял позицию в затылок коллежскому советнику. Как бы невзначай он положил ручищу на кобуру…

– Аванезов Ашот!

– Я!

– Ко мне!

Подошел оборванец, придерживая кандалы руками. Смотритель тщательно сверил его приметы по спискам и кивнул в сторону:

– Вставай туда. Архипов Иван!

Шеренга враз загудела:

– Эвона што! Ай да поверка! Беглых ищуть!

– Архипов Иван! – повторил смотритель, повысив голос. – Ко мне!

Перекличка шла быстро. Лыков встал поближе к бумагам и читал их через плечо Фищева. Через несколько минут тюремщик выкрикнул:

– Збайков Иван!

Подошел рослый парень, и Алексей узнал его. Это был маз[28]дорогомиловских налетчиков Ванька Пан. Они встречались в Москве в восемьдесят третьем году. Лыков под своим именем, но в образе независимого человека, искал тогда двух убийц[29]. Когда личность была удостоверена и Пан перешел в новую шеренгу, сыщик обратился к Таскину:

– Иван Сергеевич! Я знаю вон того детину. А мне нужен денщик. Этот бы сгодился. Могу я забрать его с собой?

Коллежский советник заглянул в бумаги.

– Збайков? Но он же бессрочный!

– Полноте! А то ваш кучер не из таких! А лакеи? Переведите Збайкова в исправляющиеся и отдайте мне.

Таскин несколько секунд смотрел на Алексея, словно пытаясь понять, не шутит ли он. Потом рассмеялся.

– А вы ловкий человек, Алексей Николаевич! Ну хорошо. Если этот громила так вам приглянулся, берите.

И скомандовал смотрителю:

– Збайкова расковать, отвести в караульную. С вещами!

– И статейным списком, – добавил Алексей.

Фищев кивнул надзирателю, Ваньку Пана взяли из строя и увели; лицо у него сделалось растерянное.

Поверка продолжилась. Сыщик узнал еще одного знакомца – учетного[30]с московской Арженовки. Потом смотритель крикнул:

– Редькин Федул!

Подошел арестант с угреватым добродушным лицом. Фищев задрал ему левый рукав, обнаружил на предплечье родимое пятно размером с двухкопеечник и кивнул. Хотел уже отослать парня, но тут Лыков сказал вполголоса:

– Это не он.

– Но пятно сходится! – возразил смотритель. – И рост, и цвет волос!

– Подобрали по приметам, а пятно выжгли ляписом, – пояснил надворный советник. – Я сам арестовывал Редькина три года назад. Это не он.

– Вот и первая добыча! – рявкнул Таскин. – В карцер его!

Лже-Федула утащили, потчуя ножнами по спине. А вскоре вновь случилась заминка. Когда смотритель выкрикнул Садрутдинова, из толпы ответили, что он в лазарете.

– Тащи его сюда хоть замертво! – скомандовал Таскин. Надзиратель побежал в лазарет. Все – и триста арестантов, и начальство – стояли и ждали. Уже рассвело, потушили фонари. Изо рта у людей шел пар. Оставшиеся два десятка непроверенных сбились в кучу. Фищев стал что-то говорить, но начальник округа махнул на него рукой. Потом отобрал у смотрителя бумаги, поглядел в них и с многозначительной гримасой передал Лыкову. Тот пробежался глазами: однако! Бессрочная каторга за четыре убийства, два побега, особо опасный.

– Настоящий Редькин такой же, – сказал сыщик начальнику округа. – Только убийств больше – пять. Зверюга. Когда я его брал, он мне чуть палец не откусил, сволочь.