Читать книгу "В Англию за любовью - Кэролайн Андерсон"

Наутро Дэвид первым делом отправился в офис. Он застал своего компаньона за телефонным разговором.

Кол приветствовал его кивком головы и повесил трубку.

— Как у тебя дела? Сегодня тебе не удастся отделаться от меня дежурными фразами по поводу того, что ты просто устал. Я хочу знать правду, приятель.

— Ты придираешься хуже, чем Молли, — проворчал Дэвид, даже не заметив, как ее имя слетело с его губ. Кол бросил на него удивленный взгляд.

— Значит, ее зовут Молли, а?

Дэвид отвернулся и сглотнул.

— Это подруга Лиз — жены моего отца. Я остановился у нее.

Кол подмигнул.

— Итак... сколько ей лет? Пятьдесят?

— Нет. Черт, ей где-то тридцать, может, тридцать один. Я точно не знаю.

— Она одинока?

— Вдова. Одна воспитывает сына. Чарли. Ему восемь лет.

Ком снова подступил к его горлу, и он потянулся за чашкой кофе.

— Итак... ты влюбился.

— Это так очевидно?

— О да. По крайней мере для меня.

Кол усмехнулся и пристально посмотрел на Дэвида.

— Ну что ж, судя по тому, что ты выглядишь так, словно она отобрала у тебя все игрушки, ситуация действительно очень серьезная, да?

Дэвид потупил взгляд.

— Нет. Нет, мы с самого начала понимали, что это не продлится долго. Мы оба знали.

— Разумом, но не сердцем. Похоже, что ты сохранил это от него в секрете.

Дэвид вздохнул.

— Она... просто проникла под мою кожу, понимаешь? Я не планировал влюб... — Он не договорил и отвернулся, пытаясь приглушить боль, которая снова сковала его тисками. — Я никогда не влюблялся, Кол. Я и представить себе не мог, что это может причинить такую боль.

— Тебе следовало бы спросить меня. Любовь — настоящий вулкан. А как Молли относится к тому, что ты влюблен в нее?

— Молли не знает.

— О, ужасно. А она любит тебя?

Дэвид пожал плечами.

— Она не говорила. В любом случае она не поехала бы со мной. Ей пришлось остаться в Англии ради родителей. Они будут скучать по внуку.

— О да, это проблема. Я ее понимаю. Разумеется, если бы она знала, что ты ее любишь...

— Это бы ничего не изменило.

Кол задумчиво вздохнул, и какое-то время оба молчали. Потом он продолжил:

— А твой отец? Как он?

— О, с ним все в порядке. Он действительно счастлив. За исключением того, что собирается отойти от дел, и Джорджия думает, что он планировал передать мне свой бизнес. Они хотят, чтобы я переехал в Англию навсегда.

Кол усмехнулся.

— Ну, если решишь продать свою долю в бизнесе, я всегда готов рассмотреть твои условия.

Дэвид фыркнул.

— Ты даже проблемы с персоналом не можешь решить без меня, — напомнил он, заставив Кола скрипнуть зубами.

— В конце концов я бы справился, — угрюмо пробубнил он.

Тогда почему же не справился? — хотелось спросить Дэвиду, но он воздержался. В конце концов, ничего бы не изменилось, если бы он остался еще на пару недель.

— Ладно... хватит обо мне. Расскажи лучше, как вы тут без меня, — сказал Дэвид и попытался сосредоточиться на делах.

— Как идет подготовка к выставке? — поинтересовалась Лиз, придя навестить подругу.

Молли пожала плечами.

— Ужасно. Все так сложно. Я продолжаю рисовать, но работа больше не приносит мне удовлетворения. Мои новые работы... они...

— Могу я взглянуть?

Молли сомневалась какое-то время, а потом кинула.

— Разумеется. Почему нет?

Она проводила Лиз в свою студию и, открыв дверь, затаила дыхание, боясь услышать критику.

— О... Молли! О, Молли, это невероятно! — воскликнула Лиз. — Они великолепны! Тебе на самом деле удалось передать его сущность.

— Но они такие личные.

Некоторые картины были слишком интимными. На них Дэвид выглядел таким, каким его видела только она — в мгновения, когда его глаза пылали страстью.

На большинстве полотен Дэвид был изображен обнаженным. Но изображение было настолько размытым, что только тонко чувствующие натуры и люди с профессиональным чутьем могли разглядеть его силуэт. Молли прибегла к излюбленной технике нечетких образов, игры света, поэтому присутствие Дэвида на картине скорее можно было предположить, чем ясно увидеть. Тем не менее настроение, атмосфера были очень интимными, и напряжение, которое переживала Молли, работая над этими картинами, ощущалось почти осязаемо.

— Джорджия видела их?

Молли покачала головой.

— Нет. Я не знаю, следует ли ей видеть брата в таком образе. Они немного...

— Они... они прекрасны. Чувственны.

— Но мне приходится зарабатывать себе на жизнь, а я не могу их продать. У меня такое ощущение, будто бы я продаю его...

Она закусила губу и всхлипнула. Лиз подошла и заключила ее в объятия.

— Я скучаю по нему, — призналась Молли сквозь слезы.

— Я знаю, моя дорогая.

— Это так глупо, — сказала Молли, освобождаясь и подходя к окну, чтобы посмотреть на коттедж. Она делала это по нескольку раз на дню, словно надеясь, что он все еще там. А иногда шла туда и ложилась на кровать, вдыхая аромат простыней, на которых он когда-то спал. С тех пор как уехал Дэвид, она все никак не могла заставить себя выстирать постельное белье, хранившее его запах.

— Почему глупо? Что плохого в том, что ты любишь его? — нежно возразила Лиз и снова прижала ее к себе.

— Знаешь, когда я потеряла Роберта, мне было не так больно, — призналась Молли, подняв глаза и встретив заботливый взгляд Лиз. — Когда он умер, я знала, что там ему будет легче. Кроме того, изменить что-то было не в моей власти. А сейчас... сейчас намного хуже, потому что он жив и мы могли быть вместе... Боже, ну почему в жизни всегда все так сложно?

— Он скучает по тебе, — заявила Лиз.

Молли вскинула голову и с жадной надеждой посмотрела на подругу.

— Он так сказал?

— Нет... Дэвид слишком гордый, чтобы признаться в этом открыто, но Джордж заметил, что его голос звучал растерянно и тоскливо во время их последнего телефонного разговора. Знаешь, Джорджа очень беспокоит его состояние. И твое тоже. Он надеется, что в конце концов вы найдете способ, чтобы быть вместе.

Молли ощутила внезапную дрожь. Она обхватила себя руками, словно желая согреться, но это не помогло. Последнее время ее слишком часто стали беспокоить приступы озноба и тошноты, и ей все труднее и труднее становилось справляться с ними. Не в силах уснуть, она рисовала ночи напролет до тех пор, пока усталость не брала над ней верх и она, обессилевшая, не валилась с ног.