Читать книгу "Греховные сны - Хеди Уилфер"

Она напряглась, твердо решив не поддаваться искушению волнующей близости. Но когда горячее дыхание Лоренса коснулось ее щеки, затрепетала в ответном отклике. Как ее влечет к мужу, как она его любит! Можно ли отрицать очевидное?

— Нет, Лоренс, — запротестовала Кандида, но было уже поздно: губы ее покорно приоткрылись, слезы высохли сами собою.

Позабыв обо всем, оба замерли, наслаждаясь горечью и сладостью поцелуя — одного из тех, какими обмениваются юные влюбленные в миг решающего объяснения. Однако Кандида ни за что не выдала бы мужу своих истинных чувств. Разве можно настолько позабыть о гордости, о чувстве собственного достоинства!

Призвав на помощь всю силу воли, она оттолкнула мужа. Вызывающе вздернула подбородок — и тут перед глазами ее все поплыло, а затем окружающий мир словно перестал существовать...

— Кандида!..

В голосе Лоренса звучала неподдельная тревога. Но молодая женщина мысленно уже перенеслась в иное место, в иное время... Пять лет назад они вот так же гуляли вдоль реки. Тогда они тоже целовались, а потом... Кандида судорожно задышала, словно ей не хватало воздуху.

— Кандида! Да не молчи же! — взывал к ней Лоренс.

Блуждающий взгляд ее мало-помалу сфокусировался, задержался на муже. Мысленные образы померкли. Но воспоминания остались!

— Мы тут как-то прогуливались, — лишенным всякого выражения голосом сообщила Кандида. — Ты поцеловал меня, а потом... — Она умолкла и обернулась в сторону дома.

— А потом я прошептал тебе на ухо, что мечтаю увести тебя домой, где никто не помешает нашему уединению... нашей любви, — хрипло подсказал Лоренс. — Ты посмотрела на меня, и...

— Не хочу больше ничего слышать! — оборвала его Кандида.

Во рту у нее пересохло, сердце неистово забилось. Вкрадчивые признания Лоренса пробуждали к жизни картины столь яркие, что молодая женщина заранее признавала свое поражение.

Однако гордость заставляла ее стиснуть зубы и продолжать вспоминать. Каждый день, проведенный в обществе Лоренса, каждый час, каждый миг усугубляли нависшую над Кандидой опасность. Пусть она понятия не имела, с какой стати бросила мужа, зато отлично понимала, почему его полюбила.

Да за примерами далеко и ходить не надо! Нынче утром Лоренс, улучив момент, до колик рассмешил ее рассказом о забавном происшествии на работе. А до чего странно было обнаружить, что у них с мужем не только одинаковые вкусы в отношении еды, но и газеты они читают одни и те же, обожают одни и те же фильмы, смотрят одни и те же передачи...

— Пойдем, я отведу тебя домой, — решительно заявил Лоренс. — Да не пугайся ты так, — успокоил он жену, заметив в ее взгляде панику. — Я вовсе не собираюсь разыгрывать в лицах события далекого прошлого и укладывать тебя в мою постель. Еще чего не хватало!

Он умолк. Кандида тоже молчала, напрочь позабыв об опасности, что заключают в себе красноречивые взоры и легкие соприкосновения рук. И последствия подобной беспечности не замедлили сказаться: сердце ее забилось с такой силой, что едва не выскочило из груди!

— Ты смертельно устала, Только не возражай, пожалуйста! Я вижу по глазам. Ты переоцениваешь собственные силы...

— Это же тебе позарез нужно, чтобы я вспомнила, — возразила Кандида, но Лоренс не поддался на провокацию.

— Мне казалось, мы пришли к выводу, что нам обоим необходимо узнать правду, — невозмутимо ответил он и добавил уже мягче: — Ну, пойдем домой.

Домой! Кандида поспешно смахнула предательские слезы. Пять лет назад мысль о том, что особняк Лоренса станет ей домом, повергла ее в благоговейный трепет.

— А где же, по-твоему, нам теперь жить? — ласково поддразнил он жену.

— Но... это же дворец, ни больше ни меньше! — потрясенно выдохнула она.

— Обыкновенное строение, Кандида, — успокоил жену Лоренс. — Кирпичи и известковый раствор, вот и все. И домом это строение на холме по праву назовется лишь тогда, когда в нем поселимся ты и я.

Дом. Ее дом. Ее первый настоящий дом! Лоренс делал все, что было в его силах, чтобы под этим кровом жена почувствовала себя уютно и комфортно — словом, полноправной хозяйкой.

Он настоял, чтобы Кандида сама выбрала обои, ковры и прочую отделку для их супружеской спальни, положившись на собственные интуицию и вкус. Она печально улыбнулась, вспоминая, сколько часов провела за книгами по дизайну, приобщаясь к сокровенным тайнам стиля.

— Китайский шелк пришелся бы в самый раз, да только я побоялась: уж больно он дорог, — вслух посетовала Кандида, оглядываясь назад, в прошлое.

— Это для штор в спальню? — непринужденно подхватил Лоренс, словно читая мысли жены. — О да, жаль, что ты тогда передумала. А уж если бы ты не упрямилась и позволила мне приобрести ту кровать с пологом на четырех столбиках, было бы еще лучше.

Кандида в отчаянии закрыла лицо руками.

— Да что со мной такое? — исступленно воскликнула она. — Почему я вспоминаю всякие пустяки вроде ткани на шторы, которую, кстати, так и не купила, а самое важное никак не восстановлю, хоть убей!

— Может быть, причина, по которой ты отказалась от китайского шелка, не так болезненна, — помолчав, удрученно отозвался Лоренс и ничего больше к сказанному не прибавил.

А зачем бы? Слова его подразумевали: отказаться от мужа было куда тяжелее, поэтому к этому эпизоду своей жизни Кандида подсознательно не позволяет себе возвращаться. Скорее всего, так оно и есть.

За последние дни она несколько раз допрашивала мужа с пристрастием инквизитора. Но оставался еще один, последний, вопрос, задать который не поворачивался язык. Но сейчас, внезапно осмелев, Кандида нерешительно дотронулась до руки мужа и глухо спросила:

— А ты как думаешь, почему я ушла?

Она уже решила, что так и не дождется ответа. В уголках рта Лоренса пролегли жесткие складки, лоб прорезали глубокие морщины.

— Знаешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос? — выдохнул он наконец. — Да только все попусту. Никакого логического объяснения мне в голову не приходит. Ты очень переживала из-за моего предстоящего отъезда. Мы то и дело ссорились. Не всерьез, нет, так, по мелочам. Ведь мы изнервничались в преддверии долгой разлуки и болезненно реагировали на каждый пустяк.

— Я с самого начала знала, что тебе придется уехать.

К своему изумлению, Кандида обнаружила, что защищает мужа! А тот не сдержал горькой улыбки.

— Да ты, никак, подыскиваешь мне оправдание? Верно, я сказал тебе про контракт почти сразу, как мы познакомились... И все равно меня мучила совесть при мысли о том, что я покидаю тебя одну-одинешеньку.

— Но ведь выбора у тебя не было! — настаивала Кандида.

Уголки его губ поползли вниз.

— Выбор есть всегда. Я мог расторгнуть контракт. Мог доказать делом, что ты для меня важнее... Нечестно было подвергать юную девушку, почти ребенка, испытанию долгой разлукой... — Лоренс помолчал, тщательно подбирая слова, чтобы, не дай Бог, не оскорбить и не задеть жену. — А, учитывая твое происхождение, ты более кого бы то ни было нуждалась в любви и защищенности. Наверное, я повел себя как последний эгоист. Наверное, многого не учел...