Читать книгу "Залив Гавана - Мартин Круз Смит"

— Русский?

— Да, а что — сразу видно?

— Несложно догадаться. Что, попал в переделку?

— Вроде того.

— Авария?

— Нет.

Механик посмотрел на объект своего труда.

— Если нужна машина, могу посодействовать. Джип 48 года выпуска. Нужно только достать запчасти. Лучшее, что я могу сделать, — это «лада 2101». Нужно только уменьшить дифференциал и подогнать тормоза. Втулки клапанов — вот сейчас моя проблема. — Его глаза сузились, чтобы рассмотреть что-то, к чему он потянулся под машиной. Двигатель взревел, он поморщился. — Зараза, блин. — Он опять закатился под машину и крикнул: — Видишь изоленту?

Аркадий нашел гаечные ключи, очки, перчатки для сварочных работ, ведра с песком, но изоленты нигде не было.

— Монго там?

— Что такое монго? — Аркадий не был уверен, что расслышал правильно из-за громкой музыки.

— Монго — черный парень в комбинезоне и зеленой бейсболке.

— Монго нет.

— Тико, мужик с шиной?

— Он там…

— Он ищет прокол. И будет искать его весь день.

После нескольких крепких словечек на испанском механик сказал:

— Ладно, проведем операцию на сердце, войдя через задний проход. Найди мне молоток, отвертку и держи поддон наготове.

Аркадий передал ему инструменты.

— Вам нравятся джипы?

Механик перекатился под машиной.

— Я о них все знаю. Другие американские машины — это слишком. Туда нужно вставлять двигатели от «Волги», а сейчас их не найдешь. Я люблю крепкие джипы с маленьким сердечком от «лады», которое бьется как в песенке — «takatakatakatakata». Ты уверен, что тебе не нужна машина?

— Уверен.

— Пусть тебя не смущает все вокруг. Этот остров, как Поле чудес, как средневековый Париж. Безногий может пойти, а слепой прозреть, поэтому все эти машины на ходу, хотя должны были попасть на свалку лет 50 назад. Это потому, что кубинский механик лучший в мире механик. Вруби радио погромче.

Поразительно, но громкость еще можно было увеличить. «Наверное, это радио тоже сделали на Кубе», — подумал Аркадий. Тем временем от грохочущих ударов, доносившихся из-под джипа, и от громкой музыки у него разболелась голова.

— Так вы продаете автомобили?

— И да и нет. Старые машины с дореволюционных времен, да. Покупка новой машины требует разрешения. Достоинство кубинской системы в том, что ни одна машина не может оказаться на кладбище. Она может выглядеть так, словно никому не нужна, но это не так.

Последовал еще один оглушающий удар.

— Поддон, давай поддон!

Аркадий услышал скрежет металла. Одним резким и сильным движением механик задвинул днище джипа и выкатился из-под него на своей тележке, прокатился до сваленных у стены шин, развернулся и остановился, широко улыбаясь. Он был человеком крепкого телосложения с самодовольной улыбкой. Похож на летчика-испытателя после сложного приземления. Аркадий не сразу заметил, что ноги механика в рабочем комбинезоне заканчивались в районе колен. Когда тот протер лицо и снял вязаную шапочку, волосы поднялись густой седой шапкой, и перед глазами Аркадия встала фотография яхт-клуба «Гавана» — приземистый человек на ней оказался гораздо ниже, чем предполагал Аркадий.

— Эрасмо Алеман, — представился механик. — А ты друг Сергея?

— Да.

— Я ждал, что ты придешь.

Эрасмо оттолкнул тележку культями, обутыми в резину, и покатился по гаражу на полной скорости, ловко маневрируя от умывальника на подпиленных ножках к полке с ветошью.

— Я видел, как баба из полиции вела тебя наверх пару дней назад. Тогда ты выглядел… по-другому.

— Кое-кто приходил, чтобы научить меня играть в бейсбол.

— Это явно не твой спорт — Эрасмо скользнул глазами по синяку на скуле Аркадия и полоске пластыря на лбу.

— Это Сергей? — Аркадий протянул фотографию Приблуды.

— Да.

— А он кто? — Аркадий указал на чернокожего рыбака.

— Монго, — ответил Эрасмо с таким видом, будто об этом знали все.

— И вы?..

Эрасмо полюбовался снимком.

— Я классно выгляжу.

— Яхт-клуб «Гавана»?.. — прочел Аркадий надпись на обороте.

— Это просто шутка. Если бы у нас была парусная лодка, мы бы назвали себя морскими пехотинцами. Я знаю о теле в заливе. Честно говоря, я не верю, что это Сергей. Он слишком упрям. Я не видел его несколько недель, но думаю, что он может появиться в любой момент с какой-нибудь историей о застрявшей в яме машиной. На Кубе такие ямы на дорогах, что их видно с луны.

— А вы знаете, где его машина?

— Нет, но если бы она проехала поблизости, я бы ее узнал…

Эрасмо пояснил, что дипломатические номера на машинах были черными на белом фоне. Номер Приблуды 060 016; 060 для Российского посольства, 016 для статуса Приблуды. Кубинские номера были желтовато-коричневыми для государственных машин и красными для частников.

— Давай я тебе объясню, — сказал Эрасмо. — Существуют государственные машины, которые никуда не ездят, чтобы освободить дороги для частников. «Лады» нужны здесь, чтобы не дать погибнуть джипам. Извини. — Он еще убавил громкость радио. — Я включаю радио на полную громкость, чтобы полиция могла сказать, что не слышит шума мастерской. Это и правда — плохо превращать свою квартиру в ремонтный бокс. В любом случае, Тако нравится громкая музыка.

Аркадий понимал Эрасмо, тот тип бортового инженера, который счастливо трудится в машинном отделении тонущего корабля, смазывая поршни, выкачивая воду, каким-то образом удерживая корабль на плаву.

— А ваши соседи не жалуются на шум?

— В этом доме только Сергей и танцовщица, их почти всегда нет дома. С одной стороны частный ресторан, они не ждут к себе полицию, потому что их визит обойдется как минимум бесплатным обедом. На улице напротив живет сантеро, и уж беспокоить его у полиции нет никакого желания. Его квартира — это как ядерная ракета, начиненная африканскими духами.

— Сантеро? Он ваш друг?

— На этом острове лучше быть ему другом.

Аркадий внимательно посмотрел на фотографию. Что-то было в ней, из-за чего его избили, и ему очень хотелось понять, что это было.

— А кто вас сфотографировал?

— Какой-то прохожий. Первый раз я увидел Сергея, стоящего рядом с машиной, из-под капота которой валил дым. Никто никогда не остановится, чтобы помочь русскому, но у меня слабость к старым товарищам. Мы починили машину — заменили хомут на шланге, а пока болтали, я понял, как мало этот человек знает о Кубе и как мало видел. Поля сахарного тростника, тракторы, комбайны — это да. Но ничего о музыке, танцах и развлечениях. Все равно что живой труп. Честно, я не думал, что увижу его еще. Однако прямо на следующий день я был на Первой авеню в Мирамаре и рыбачил с воздушным змеем.