Читать книгу "Бриллиантовая пыль - Светлана Марзинова"

— Он чистый! — послышалось за спиной, после того как его карманы, бока и брюки обшарили чьи-то жесткие руки. — Повернуться! Руки не опускать! — скомандовал тот же голос.

Геннадий повиновался.

— Где Журавлева? — спросил его невысокий светловолосый парень в штатском, стоявший меж двух омоновцев в масках и в камуфляжной форме.

К этому вопросу Генка был готов:

— Я отвез ее к метро.

— Долго же ты катался, почти пять часов, — сказал второй человек в штатском, с рыжими тараканьими усиками.

— Я к приятелю потом поехал, на другой конец города. Можно руки опустить? — попросил Генка.

— Квартиру открывай и заходи внутрь, — приказал светловолосый.

Разговор у них получился долгий. Пока одни шарили по квартире, другие трясли его и так и эдак, выворачивая всю душу наизнанку. Тот, что с тараканьими усиками, даже дал ему в челюсть, да с такой силой, что Генка чуть не упал со стула. Светловолосый вел себя интеллигентно и задавал путаные вопросы о Зое. Геннадий пытался убедить этих ребят, что она узнала о теткином завещании только из газет и потому не может быть заказчицей убийства. Еще по дороге домой он тщательно продумал все, что будет говорить, если ему придется столкнуться с милицией.

Он «честно» признался, что Зоя была его подружкой и часто проводила у него ночи. Нет, постоянно она здесь не жила. Да, он дал ей ключи от своей квартиры — потому что доверял и потому что так удобнее. Да, она была у него в ночь перед трагедией. И до этого две ночи подряд, поскольку это были выходные дни. Да, они прекрасно провели время и измяли всю койку. Да, она рассказала ему, что ее тетку застрелили. Нет, ничего такого она не говорила. Нет, о завещании она точно не знала. Очень переживала. Ничего такого, что указывало бы на ее причастность к убийству, он от нее не слышал. Никаких странностей в ее поведении не заметил. И вообще она изрядно напугана этими обвинениями — Генка показал на газеты, которые так и остались лежать на диване. На вопрос, где девушка живет постоянно, он лишь пожал плечами и сказал, что как будто снимает комнату в Медведково. Где именно — он не знает, никогда там не был.

— Почему она сбежала от милиции?

— Просто испугалась…

— Где же она сейчас? — спрашивал светловолосый.

— Собиралась на занятия в универ. Я подкинул ее к метро, — убедительно врал Геннадий.

— Она вернется к тебе сегодня?

— Нет, мы не договаривались.

— Где ты сам мотался весь вечер?

— Ездил к другу, я же говорил. Только больше в пробках стоял, — ответил он.

Геннадий действительно по дороге из деревни предусмотрительно заехал к приятелю, который очень кстати проживал на Волоколамке. Его тут же проверили. Приятель подтвердил, что Генка у него был.

Но только, кажется, милиционеры не очень-то верили во все это. Рыжеусый вообще начал подозревать в убийстве не только Зойку, но даже и Генку: он прямо спросил, как тот провел вчерашнее утро. У Генки алиби не было. Но и у них не было прямых оснований задерживать его.

— Когда вы собирались встретиться в следующий раз с Журавлевой? — спросил рыжеусый.

Геннадий пожал плечами:

— Решили созвониться, и все.

— Ну-ка набери ее номер, — скомандовал второй оперативник. — Если ответит, дашь трубку.

Геннадий повиновался. Дал послушать светловолосому механический голос, сообщавший, что телефон абонента выключен.

Потом оперативники переругались. Один доказывал, что Колыванова надо задержать хотя бы на сутки, второй — что против него нет вообще никаких улик и нарушать закон не следует. Геннадий в душе просто покатывался со смеху, наблюдая, как они разыгрывают перед ним давно устаревшую фишку: «плохой — хороший следователь». Виду, что ему смешно, Генка, конечно, не подавал — на его лице не дрогнул ни один мускул и даже глаза оставались серьезными. Ну а в голове тем временем проносилось: «Когда же наша милиция поумнеет? Эти штучки стары как мир и рассчитаны на полных дураков».

— Ну как мы сейчас Никоненке об этом доложим, а? — бушевал тот, что с тараканьими усиками. — Ты хоть понимаешь, что он из нас завтра фарш на котлеты нарубит? Он же нам омоновцев прислал, а мы… Что, зря группу просили? Давай заберем парня, пока не поздно.

— На каких основаниях? — упрямился светловолосый.

— Да видно же, он с этой девкой заодно! Может, именно он был исполнителем, стрелял в нотариуса? У нас он быстро все расскажет! Он и под описание киллера подходит: волосы темные и куртка у него кожаная на вешалке висит.

— А бейсболки нет. А если серьезно, то этих оснований недостаточно. Под такое описание подходит каждый второй. Если б он был виновен, то, наоборот, позаботился бы о своем алиби. И по его словам, девчонка о завещании из газет только узнала. Может, она и сама не виновата.

— Все равно его надо допросить. Нормально, как принято.

При этих словах Генка поежился.

— Допросим. Вызовем в управление.

— А вдруг он исчезнет?

— Не исчезнет. Он подписку нам даст. — И светловолосый протянул Геннадию бумагу и ручку.

Пока усатый вздыхал, охал и чертыхался, «подозреваемый» с готовностью написал то, что от него требовалось, — никуда, мол, он из столицы уезжать не будет, вплоть до особых распоряжений. Когда милиционеры ушли, Геннадий устало поплелся в ванную приложить холодное полотенце к распухшей губе. Но если бы он услышал, что оперативники продолжают на лестнице свой спор, хотя их уже никто и не слышит, то очень бы удивился. И понял бы, что напрасно потешался над ними.

— Лешка, я тебя прошу, не нарывайся. Давай возьмем парня, подстрахуемся.

— Димон, он, между прочим, журналист, а ты ему в морду заехал.

— Ну и что, при задержании всякое бывает.

— Подумай еще, что с ним за ночь в «обезьяннике» может случиться. И представь, что потом про наш отдел в газетах напишут. Да если он не виноват, неприятностей не оберешься! И в квартире у него ничего такого мы не нашли, даже вещей девчонки нет. За что брать? За то, что он с ней спал?

Саватеев задумался. Да, с прессой по нынешним временам лучше уж не связываться. Эти журналюги такой скандал могут устроить, что мало не покажется. И пойдет: выговор, понижение в должности, не дай Бог, еще увольнение… Он неохотно согласился с Заморочновым:

— Ну как знаешь, только смотри не пожалей. Ты отвечаешь за это дело сам. И перед майором будешь оправдываться сам.

— Хорошо, — вздохнул старлей и подумал, что, возможно, он действительно об этом сильно пожалеет.

На следующее утро Зоя встала рано. Всю ночь она провела в каком-то полузабытьи — то проваливалась в быстрый, неспокойный сон, то просыпалась от звуков непогоды. По крыше барабанил дождь, в окна скреблись ветви деревьев, отсыревшая постель никак не давала толком согреться. Так что ночь не принесла ей ни отдыха, ни покоя. А утром она получила новые неприятные известия.