Читать книгу "Иномерники - Николай Басов"

Каждая группа, каждый из четырех экипажей, имеющихся в их распоряжении, оказывался вполне закуклившимся целым, почти нераздельным. На это были нацелены все прежние тренировки, когда этих ребят готовили, чтобы сделать из них антигравиторов, а не иномерников. И теперь все прежние установки, вколоченные в этих людей, следовало видоизменить, создать у них возможность взаимопомощи, когда усилия одного из членов команды могли подпитываться силами другого оператора из иной команды посредством пси-связи.

Естественно, новые способы работы породили немало иных, порой непонятных проблем. Например, при работе в три машины, в три экипажа разом между людьми возникала какая-то глупая соревновательность. Каждый из конфузоров – Блез Катр-Бра, Паша Пресняков и Авдотья Коломиец – соревновались друг с другом, порой едва ли не бились, чтобы управлять всей тройкой экипажей, а не только своей машиной. Такова была природа их одаренностей, их пси-настроя, их ощущение полноты действия в тех упражениях, которые предлагала им Колбри.

Анималы, так сказать, энергетические источники, батарейки для общего разгона колебательных контуров пси-мюонных резонаторов, а именно – Чолган, Андрис Пачулис и Амиран Макойты, дрались за возможность вмешиваться в работу чужих устройств, а не только котролировать установленные на собственной машине резонаторы. Наташа Виноградова, суггестор второго экипажа, жутко враждовала с Тоней Латуш из третьей группы, но обе они почему-то воспринимали в штыки подпитки, которые им иногда пробовала оказывать Берта-Мария Панвальд из четвертой команды. Вот только между Янеком Врубелем, Генриеттой Правдой и диффузором пятой группы никогда особых конфликтов не возникало.

На роль диффузора-пять претендовали сразу двое. Данута Клозель, получешка-полуполька, очень красивая, но какая-то несчастная девушка, довольно молодая, про нее тайком рассказывали, что когда-то она пыталась покончить с собой, потому что оказалась в дурацкой новомодной секте, адепты которой объявили, что способны кормиться то ли только солнечным светом, то ли песком и камнями.

И еще на эту роль время от времени подсовывали Зузу Освальда, высоченного темнокожего парня из Канады. Зузу обучение его новой профессии не очень интересовало, он любил играть в баскетбол и, как почти все канадцы, устраивал тренировки по хоккею с шайбой, а так как ледового поля в Центре не было, да и весна наступила нешуточная на этой широте, он катался на роликах, но с клюшкой и почти полной защитой для этой веселой, но в высшей степени контактной игры. Кажется, он даже собрал что-то вроде команды из охранников и младшего научного персонала, назначив себя на роль тренера. В общем, Зуза был неплохим парнем, только работать не любил, да и пики отчетливого страха в его психограммах почти всегда прослеживались, даже когда не происходило ничего экстраординарного, по мнению всех остальных. То есть в своем деле он был заметно трусливее, чем даже малоопытные девушки из пятого экипажа.

А ведь был еще первый экипаж, собственно, открывший иномерность, – Костомаров, Гюльнара Сабирова и Тойво Хотимаяс. Их тоже следовало запрягать, вводить в общую работу, научить действовать в составе нескольких машин, крепко сливаться со вторым, четвертым и пятым экипажами.

Человеческая фигурка на склоне холма приостановилась, до нее оставалось еще больше километра. Ромка и не думал себя выдавать. Но человечек вдруг решил дальше не ходить, а принялся что-то выискивать у себя в сумке. Потом поднес к глазам нечто, что могло оказаться и цифровым биноклем, и тепловым поисковиком. Против последнего Ромка не возражал, потому что вокруг было полно разогретых на весеннем солнышке камней, и их температура должна была существенно превысить его собственную.

В общем, как бы там ни было, все делали свое дело, и никто, кроме генерала Желобова, который теперь величался замдиректора Центра, не перехватывал не свойственные каждому по должности функции. А Веселкина на пару с Мирой вообще оказались молодцами, они не только заменили Шустермана, но и сделали пару технических новинок, например калибратор, определяющий подлинную силу членов экипажа перед каждым запуском, что позволило точнее расходовать общую пси-энергию команд, по крайней мере, так представлялось в тестовых прогонах. А еще они отлично адаптировали к людям некий аппаратик, называемый для простоты конвертором, который почти в автоматическом режиме позволял перегонять уже не пси-взаимодействия от одного оператора к другому, а непосредственно делиться эффективностью самих резонаторов, устранял дефицит силы в одной из машин избытком мощности в другой, если подобные ситуации возникали.

А они возникали, потому что концентрация и эффективная работоспособность людей, даже тренированных и ответственных, всегда бывала величиной непостоянной. Даже этот конвертор каким-то образом повышал запас работы нескольких машин до почти умопомрачительных шести часов. В общем, конвертор оказался очень полезным гаджетом, хотя Роман плохо представлял себе, за счет чего у этой новинки так здорово все получалось.

Фигурка под склоном наконец-то его определила. Скорее всего, это был не тепловой аппарат, а какой-нибудь из фигурных поисковиков, в которых, как Ромка пару раз сам видел, все, что относилось к естественным, природным формам, просто игнорировалось при просмотре любой местности, блокировалось после обработки ландшафта в микрокомпьютере, встроенном в эту машинку. В ее окулярах выделялся лишь заданный, в данном случае – его, Ромкин, человеческий контур. Потом маленький переговорник в его нагрудном кармашке стал вибрировать, и чем дольше, тем сильнее. Ромка даже пожалел, что не сунул его в рюкзак, в который, как обычно перед прогулкой, сложил термос с крепким чаем, флягу с водой, пару-тройку разных бутербродов и вполне эффективный наладонник, чтобы записать в него что-либо, если вдруг некая идея придет в голову. Еще он брал с собой дальномер со встроенным определителем места… И еще этот переговорник, который сунул по глупости в карман, а не в сумку.

Вообще-то, никогда прежде его не выискивали. Он проходил внешнюю охрану и отлично знал, что везде вокруг Центра на расстоянии километров пятнадцати охранники при желании легко определят его местонахождение. У них были для этого технические возможности. Даже если бы он попробовал «раствориться» на фоне отары каких-нибудь овец, которых пасли здешние казахи-пастухи, его бы определили через дальнобойный поисковик энерговооруженности – такую вот хреновинку, работающую на поиск встроенных в его электронику батареек, которыми никакие овцы, разумеется, не располагали. Да и от пастухов его отличить было можно, потому что те пользовались обычными оптическими биноклями, а вот дальномер-навигатор время от времени, кажется, раз в полторы минуты, определялся по ближайшим башням беспроводной связи, бросал импульс контроль-запроса и таким образом «засвечивал» Ромку вернее, чем спутниковый лазер, способный добивать до Луны.

Делать нечего, он вытащил мобильник, сложной формы динамик для левого уха с присоединенным к нему почти прозрачным микрофончиком, пристроил это все на себе и стал нажимать кнопки. Конструкция была верхом эстетики и функциональности. И он довольно быстро услышал, не в ухе, а как бы в самих мозгах, отчетливый голос:

– Роман Олегович, приказано вас отыскать. Начальство решило, что…