Читать книгу "Руигат. Прыжок - Роман Злотников"

— Бл-бл… бл-бле-е-е-е…

Тиэлу повернулся. Двоих, стоящих сзади, рвало, но никто над ними не смеялся. Мастер и сам чувствовал, что его мутит. Инструктор окинул взглядом их скукожившуюся толпу и сокрушенно покачал головой, а затем снова повернулся к скрючившейся на земле фигуре и негромко заговорил:

— Это называется боль, курсант, и она является ключевой частью первой сигнальной системы.[7]Я буду использовать ее всякий раз, когда решу, что вы недостаточно быстро или недостаточно глубоко усваиваете преподаваемое вам. Как сейчас, например. Ведь ты не исполнил мою команду, не так ли? Значит, пришло время новой боли. — И он отвел ногу назад, явно собираясь еще раз ударить «гимнопевца». Отчего тот, мгновенно перестав изо всех сил демонстрировать как ему больно и плохо, буквально взмыл верх, вскакивая на ноги. Инструктор медленно опустил ногу.

— Что ж, как видите, мои слова полностью подтвердились. С помощью боли все усваивается гораздо быстрее. А теперь я хочу проверить, как это все усвоили и остальные. Итак?

Несколько секунд все молчали, но взгляд инструктора был таким тяжелым, что кто-то не выдержал и начал:

— Курсант нашего подразделения имеет право…

— Не понял, меня что, запомнил только один? — деланно удивился инструктор. После чего вокруг Тиэлу раздались и другие голоса:

— …открывать рот…

— …вать рот только в том случае…

— …лучае, если это разрешил…

— …шил ему инструктор.

— Уже лучше, — кивнул инструктор, — а теперь все вместе, хором и погромче. — После чего его требовательный взгляд уткнулся прямо в Тиэлу. И мастер, все это время набиравшийся решимости для того, чтобы открыто выразить свое возмущение творящимися здесь несправедливостью, безобразием и попранием самых исконных прав и свобод Деятельного разумного, внезапно поймал себя на том, что торопливо разевает рот и, едва удерживая голос от дрожания, старательно повторяет:

— То есть для того, чтобы открыть рот, курсант должен сначала спросить разрешения у инструктора…

* * *

— Шагом!

Тиэлу повернул голову и бросил обеспокоенный взгляд через плечо. Актелис дышал плохо, с хрипами, похоже, он был на последнем издыхании. Надо было что-то делать, иначе он скоро грохнется.

— Крэти, Паунис, разгрузите Актелиса! — коротко приказал Тиэлу. Сегодня он был исполняющим обязанности командира отделения. Двое названных курсантов тут же прибавили шаг и, догнав уже шатающегося Актелиса, сноровисто сдернули с него ранец-рюкзак, нагрудный панцирь, каску и «дрын», как все уже давно называли оружие, вслед за инструкторами, не смотря на то, что официально оно именовалось аббревиатурой МЛВ.[8]Тиэлу окинул Актелиса придирчивым взглядом, вздохнул и нехотя приказал:

— Четвертая двойка — на «паровоз».

Что такое этот самый пресловутый «паровоз» никто из них не представлял, но инструкторы именовали так действия, когда двойка более выносливых товарищей цепляла почти выбившегося из сил курсанта брючными ремнями за запястья рук и волокла за собой. Общий темп движения при этом почти не снижался и это, в данный момент, было самым важным. Ибо зачет ставился не по контрольному времени марша. Просто два отделения, пришедшие на финиш последними, объявлялись не сдавшими норматив. После чего им требовалось его пересдать на следующий день. Причем, если сегодня шанс на то, что они провалят норматив, вследствие того, что в сегодняшнем зачете участвует четырнадцать отделений, составлял около пятнадцати процентов, то на следующий день он станет уже пятьдесят на пятьдесят. Потому что назавтра не выполнившим норматив объявлялось одно отделение. И на хрена такие приключения?

— Бегом!..

* * *

С той первой пробежки они вернулись уничтоженными не только морально, но и физически. Темп, заданный инструктором, оказались способны выдерживать только трое из десятка, вследствие чего остальные семеро по очереди подверглись неприкрытому насилию со стороны инструктора. Вернее нет, насилию подверглись практически все. Самому Тиэлу, который относился как раз к той тройке, которая смогла выдержать заданный темп, все равно прилетела пара подзатыльников. За «неоказание товарищам своевременной помощи». Впрочем, он отделался легче всех. Вероятно, потому, что еще до того жуткого избиения успел настроиться на то, что будет старательно исполнять все распоряжения инструктора. И ухитрился сохранить этот настрой, несмотря на испытанный шок. Всем остальным досталось куда крепче.

Уже перед самым лагерем инструктор дал команду остановиться.

— Ну что, курсанты, как вам первый день занятий? — поинтересовался он слегка насмешливым тоном. Все молчали. Инструктор бил умело и потому больно, причем Тиэлу (как, вероятно, и остальным) не удалось пока понять логическую систему, которой он руководствовался при принятии решения бить или не бить. Так что от греха подальше лучше было помолчать.

— Привыкайте, — продолжил между тем инструктор. — Овладеть насилием — это значит не просто и, даже, не в первую очередь научиться применять его самому. Овладеть насилием это в основном научиться ему противостоять. Вытерпеть, выдержать, не сорваться, когда не нужно, и ответить по полной только лишь тогда, когда для этого наступит подходящий момент. Понятно?

Некоторое время все озадаченно молчали, а затем из задних рядов послышался дрожащий голос:

— Значит, вы нас будете лупить по любому поводу?

— Я? — деланно удивился инструктор. — Ну что вы. Я вас буду лупить исключительно в тех случаях, когда вы будете проявлять недостаточное рвение, нерадение, лень, панику, ну и тому подобное. Овладевать же насилием вы будете с помощью друг друга.

Все, стоявшие в строю, несколько ошеломленно покосились друг на друга. Как, они будут лупить друг друга? Н-но…

— В-вы не имеете права!

Кривоватый строй вздрогнул и слегка раздался в стороны, образуя пустое пространство вокруг одного из курсантов, которой, похоже, и сам был испуган своим выступлением. Потому что сразу после этих слов, съежился и втянул голову в плечи.

— Что ты сказал? — эдак, вкрадчиво переспросил инструктор. Курсант окаменел, бросил несколько быстрых взглядов по сторонам, а затем… зажмурился и выпалил:

— Вы нарушаете мои права Деятельного разумного. Я немедленно покидаю это место и подаю жалобу в Симпоису. Вот.

— А я переломаю тебе руки и ноги и вырву язык, — насмешливо произнес инструктор. — Может, поспорим, у кого из нас лучше получится то, что он заявил?