Читать книгу "$амки - Сергей Анохин"

Нет, Игорь, неплохой ты, в общем-то, человек. Наверно, искренне хочешь помочь. Но только обращусь я к тебе в последнюю очередь. Когда совсем вилы. А теперь…

– Спасибо, друг, – примирительно сказал он. – Только давай завтра. Сегодня уже совсем сил нет. Лесе поспать надо.

– Ты женой-то не прикрывайся, – рубанула правду-матку Настя. – Тебе помощь реальную предлагают, а ты кочевряжишься. Если о себе не думаешь, хоть ее пожалей.

Так и не проглотив ни кусочка, Леся выскользнула из-за стола:

– Не надо, Настя, я правда лечь хочу.

Анастасия пожала плечами, фыркнула. Пробормотала что-то вроде: «Вот ведь овца…» – и поднялась:

– Комнату наверху сами найдете. Там уже все готово. Только пешком на третий этаж придется, утром лифт сломался, а монтер только завтра придет.

– Ничего, – усмехнулся Михаил, – мы уж как-нибудь…

Он быстро поднялся, обогнул стол, подхватил Лесю под колени, закинул на плечо и бодро потопал наверх. Вслед ему несся голос Насти:

– Когда курить будете, окна не открывайте!

20 августа 2007 годаЛеся Стерхова

Окно все же открыли, поскольку кондиционер явно не был рассчитан на два беспрерывно дымящих паровоза.

Вообще, эта спальня в сиренево-красно-золотых тонах не располагала к серьезным разговорам. Эта атмосфера роскоши обволакивала, словно призывая сбросить с себя дневные заботы и отдаться во власть безмятежного отдыха. Просторная кровать, приглушенный свет прикроватных ламп с сиреневыми абажурами как будто звали предаться изысканным плотским утехам, оставив за дверью все заботы и тревоги.

И все же они проговорили почти всю ночь.

Только под утро Леся наконец рассказала о том, что произошло. Бесцветным, каким-то чужим голосом, как бусины нанизывая одна на другую короткие фразы, она перечислила по минутам события вчерашнего дня. Как позвонила Анастасии, вышла из офиса, перешла на другую сторону.

…Навстречу мимо припаркованного «Форд-Фокуса» пьяными зигзагами двигались два силуэта. Дальше кадры мелькали, как в замедленной киносъемке. Очкарик за рулем спустил тонированное стекло, щелкнув ручкой, приоткрыл дверь и беспокойно высунулся наружу. Она поравнялась с машиной, пьяная парочка осталась за спиной. Задняя дверь «Фокуса» резко распахнулась. Водитель вздрогнул, напрягся и покосился назад, поправил дужку на переносье и чуть заметно кивнул, пробормотал что-то похожее на: «Спокойно, Ахмед, спокойно».

– Ну, мля, коза… – услышала она за спиной громкий голос и непроизвольно оглянулась.

Именно в этот момент третий торпедным рывком выскочил из машины. Что-то мелодично звякнуло, и Леся почувствовала, как на лицо ей упала мокрая тряпка, нестерпимо воняющая бензином. Задыхаясь от кашля, уже почти теряя сознание, она услышала над ухом хриплое шипение:

– Все, погнали! Заводи!

Обе задние двери уже распахнулись. Запрыгнувший первым втянул ее внутрь. Правой рукой пережимая горло, левой он крепко ткнул водителя в затылок:

– Пошел!

Второй уже вскочил в машину, мгновенно вытащил из-под сиденья омоновский «демократизатор» и небрежным движением прикоснулся к затылку.

– Отдохни, овечка, – флегматично выговорил он.

Дальше наступила темнота…

– А очнулась уже на столе. На кухонном, – устало закончила Леся.

– Как на кухонном? – не понял Михаил. – Ты ж в больнице…

– Нет, милый, ни в какой не в больнице, а в самых настоящих антисанитарных условиях, может, там же, где ты договор подписывал. В соседней комнате.

– Ничего не понимаю. Как же так? Это ведь операция.

Тяжело вздохнув, Леся объяснила:

– Это такая операция, которую можно и дома сделать, если умеешь. Раньше, когда аборты сначала были запрещены, а потом считались постыдными, так многие поступали. Были такие специалисты, которые дома у себя скоблили тех, кто в абортарий идти не хотел или не мог.

– Я найду этого гада…

– Ну, во-первых, это женщина была, очень пожилая, кажется, а во-вторых, она, думаю, ничего толком не знала. Сказали ей, наверно, что я наркоманка, – поверить несложно, видок у меня еще тот был… типа, нанюхалась или еще что. Она, можно сказать, благое дело совершала… И знаешь, Миша, давай не будем больше об этом. Честное слово, есть поважней дела. Надо найти тех, кто это задумал. Вот они пусть за все ответят.

Леся перевернулась на бок, свернулась калачиком и привычно ткнулась носом ему в грудь.

– Давай спать, Миша.

Михаил нежно прижал к себе хрупкое тело. «Спи, девочка, у меня завтра трудный день», – с кривой ухмылкой припомнил он известную фразу из знаменитого советского фильма о наших героических разведчиках и ихних подлых шпионах.

* * *

Он проснулся на удивление бодрым, хотя снилась всякая муть, видно, после вчерашних воспоминаний о героическом прошлом – погони на Садовом кольце, разборки в лесу, а под конец Беседа под колесами его собственного «Мазерати».

Бред какой-то! Беседа под машиной. Он уж давно в Питере, да и с чего?.. Хотя нет, именно что под колесами Джону бывать приходилось. И не раз. Даже, если хорошенько поискать, фильм об этом можно найти. И не художественный, а самый что ни на есть документальный.

Губы Михаила непроизвольно растянулись в ухмылке. Тут и фильм не нужен, и так все помнилось.

Джон в очередной раз раздолбал свою тачку. Перстень наотрез отказался ее ремонтировать. Есть предел терпению, сказал он Ученому, если охота тебе этого идиота прикрывать – дело твое, но деньги за него и за тачку, кстати, тоже – на стол. В принципе, надо было махнуть рукой, да и послать наконец Беседу, но, как и несколько лет назад, он пожалел бурята.

– За машину заплачу, неустойку за прошлую неделю тоже, но чтоб к пятнице…

– Не сомневайся! – пылко уверил Джон. – С процентами!

Помятуя об изобретательности тезки американца Рида, Ученый спокойно ждал до пятницы. И верно. Еще не наступил вечер, а сияющий, но как будто слегка осунувшийся и похудевший Джон выложил перед ним пачку зеленых.

– Уф-ф-ф… – выдохнул он. – Постарались мы с Колей.

– А ну рассказывай, – не выдержал Михаил.

И Джон рассказал.

Со всей звездочки – четыре человека – собрали что могли. Получилось немного, но хватило на то, чтобы на барахолке купить ломаный сотовый телефон, а в комиссионке – худо-бедно работающую камеру. Коля привлек свою верную подружку, и команда, забившись в рабочий «Патрол», каждое утро выезжала на промысел. Не доезжая до кольцевой, они останавливались на Ярославке и занимали позиции.

Джон вставал у перехода с рацией в кармане и ломаным сотовым на изготовку, Колян в машине поджидал зайца метров за сто сзади. Как только видел подходящего клиента, набирал Джона и сообщал номер машины. Беседа дожидался, пока по незагруженной дороге поедет с нормальной скоростью этот самый заяц, и в тот же момент начинал переходить дорогу. Он, как бы увлеченно болтая по мобильнику, махал рукой пацанам и подружке Коляна на противоположной стороне. Как законопослушный гражданин, водила автомобиля сбрасывал скорость, но полностью не останавливался, поскольку, пропуская машину, останавливался и сам Беседа. Заяц, увидев это, проезжал мимо. И тут Джон начинал истошно орать, падал на дорогу и картинно хватался за якобы отдавленную колесом ногу. Если заяц по какой-то причине не замечал этого спектакля и ехал дальше, пацаны тут же по рации сообщали об этом Коле. Он скоренько догонял его, тормозил и заставлял вернуться: я, мол, свидетель, видел, как ты парня задавил…