Читать книгу "Снайпер - Павел Яковенко"

В письме весьма подробно сообщалось следующее. В виду того, писали неизвестные господа, что «Новопетровская» не оплатила свой долг перед их фирмами в течение трех месяцев, то на основании действующего законодательства, а именно Закона РФ от 19 ноября 1992 г. N 3929-I «О несостоятельности (банкротстве) предприятий», они собираются возбудить дело о банкротстве предприятия. Но предлагают договориться во внесудебном порядке, для чего следует позвонить в течение двух дней по указанным телефонам. Извещение с уведомлением о вручении заказной почтой уже выслано. И тонко намекалось, что уплатить по этому извещению птицефабрика не сможет по тем же самым причинам, по которым не смогла заплатить в течение трех предыдущих месяцев.

Владимир Иванович вспотел. К такому повороту событий он готов не был. Это был или шантаж, или наезд, но настолько юридически грамотный, как он подозревал, (впрочем, выяснит у юриста), что, по-видимому, это не мелкая сошка.

Вечер был испорчен безнадежно. Генеральный хотел было позвонить сразу своим подчиненным, но медленно опустил поднятую трубку. Сегодня показывали футбол — Лигу Чемпионов — и он решил просто расслабиться. А все неприятности начинать решать завтра.

* * *

С утра первым номером оказался визит Копейкина. Тот влетел в кабинет, позабыв напрочь свою обычную деликатность. Он тряс бумажкой как знаменем. Непонятно, правда, знаменем чего — своего негодования, или своей гордости за предвидение.

Геннадий Григорьевич шлепнул на стол генерального директора то самое извещение о погашении задолженности в месячный срок: по тем же самым счетам, с теми же самыми телефонными номерами и адресами, что были указаны в тексте договоров. И, как известно, ничего общего с действительностью не имевшие.

— Я ничего не понимаю, Владимир Иванович! Что это за номера выкидывают господа хорошие? — практически вопил начальник расчетно-финансового центра.

Генеральный осек бесновавшегося бухгалтера в один момент:

— Успокойтесь, почтенный Геннадий Григорьевич. Я в курсе происходящего. Идите к себе — на совещание вас позовут.

Опешивший Копейкин замолчал, втянул свою маленькую седую голову в плечи, отошел неуверенно на два шага назад, повернулся, и в недоумении вышел.

Владимир Иванович проводил его до дверей взглядом, потом приказал Маше:

— Надежду Павловну ко мне, срочно.

Надежда Павловна Бондарева была юристом в самом расцвете сил. Конечно, две подряд беременности вырвали изрядный кусок из ее практической деятельности, но прекрасная память и хорошая логика позволили быстро восстановиться на рабочем месте. Она красиво провела операцию по оформлению капитуляции соседних совхозов, так что и паи трудящихся оказались де-факто в собственности птицефабрики; и акционирование самой «Новопетровской», проведенной с учетом пожеланий руководства, прошло без сучка и задоринки не без ее помощи. Платили ей хорошо, в мелких просьбах всегда шли навстречу; поэтому Владимир Иванович мог ждать от нее самого добросовестного исполнения своих обязанностей.

От вошедшей дамы так сладко пахнуло духами, что у генерального на миг закружилась голова. Он не сразу сосредоточился, так что позволил пару минут внимательным серым глазам пристально изучить его лицо.

Владимир Иванович протянул ей письмо, и кратко обрисовал ситуацию. Впрочем, особенно многого он рассказать и не мог.

Надежда Павловна молчала. Она смотрела на стол, потом в окно, потом перевела взгляд на Владимира Ивановича и вежливо попросила полчаса на просмотр документов и обдумывание. Генеральный конечно же разрешил, сказал, чтобы она позвонила перед приходом, и приказал секретарше пропускать первого посетителя: их в приемной накопилось уже порядочно. Помирать — помирай, а рожь сей.

* * *

Надежда Павловна в полчаса не уложилась. Через час она лично позвонила генеральному директору из своего кабинета, и была немедленно принята, для чего Владимиру Ивановичу пришлось практически выставить за дверь недоумевающих инженеров, с которыми он проводил производственное совещание по проблемам модернизации котельной предприятия.

Инженеры с шутками и прибаутками расположились у секретарши, открыли окно и принялись курить, а юрист заняла их нагретые места.

— Владимир Иванович! — начала она, — извините за то, что не уложилась в полчаса, но вопрос очень сложный; я звонила знакомым коллегам в Москву, консультировалась, и теперь вполне владею материалом.

Генеральный молчал, не перебивал. Он только позволил себе закурить, что вообще-то делал редко. Но сейчас его не остановило даже присутствие дамы.

— Так вот, — продолжила Надежда Павловна, — к моему большому сожалению, у нас действительно серьезные неприятности. Законом предусмотрено, что если мы не оплачиваем задолженность в течение трех месяцев, а потом еще неделю после получения извещения с требованием уплаты, то на нас действительно могут подать в суд для возбуждения процедуры банкротства со всеми вытекающими последствиями.

— Что за чушь!? — директор сломал пальцами карандаш, и даже не заметил этого, — мы вполне способны расплатиться; они сами не дают возможности нам перечислить им деньги.

Надежда Павловна грустно улыбнулась:

— Владимир Иванович! Спасибо надо сказать нашим незабвенным депутатикам. Они не предусмотрели такой нелепой возможности, когда поставщик уклоняется от получения оплаты. Нет такого случая в законе. Вот этим мерзавцы и воспользовались. Кстати, москвичи говорят, что у них уже были прецеденты. И формально истцы правы. И уже такие дела о банкротстве возбуждены.

— И что, действительно признали банкротами?

— Нет, при выяснении обстоятельств дела судом факт банкротства не признавался, как правило. Но моральные издержки огромны. Поэтому многие предпочитают просто откупиться — но это уже конфиденциальная информация.

— Надежда Павловна, о моральных издержках поподробнее, пожалуйста.

— Извольте! Например, у нас взяты кредиты в нескольких банках под залог. Как только пройдет информация о возбуждении банкротства, они тут же потребуют свои деньги назад. Я уж не говорю об овердрафте — про это вообще можно будет сразу забыть.

Юрист рассказывал страшные вещи, внимательно глядя на генерального директора. Тот серел лицом, курил уже вторую сигарету, и вертел пальцами уже другой карандаш.

— Что мы можем сделать? — спросил он глухо, не поднимая глаз.

Надежда Павловна хотела было пожать плечами, но вовремя рассудила, что этот жест директор может счесть за равнодушие, а такие вещи он помнил долго и никогда не прощал. Поэтому она взяла паузу, кашлянула и не очень уверенно произнесла:

— Мне кажется, что придется связаться с этими, гмм, гражданами — надо хотя бы узнать, чего они хотят?

— А если позвонить губернатору?

— Я, конечно, не уверена, но они могут и в Казань обратиться, а потом в Москву. И неизвестно, какие у них связи… Там губернатор может не помочь.