Читать книгу "Выжжено - Андреас Эшбах"

«Такая свобода может способствовать легкомыслию», – думал мужчина. Он только что провёл бесплодный телефонный разговор, некоторое время размышлял, что ему делать дальше, в конце концов поднялся и направился в туалет. При этом взгляд его упал на окно, и он увидел, что к дому идут мужчины.

То были саудовцы. Двое из них были вооружены, все в униформах службы безопасности.

Почему-то человек испытывал тревогу.

Поскольку ему всё равно не оставалось ничего другого – из ограждённого Дахрана никуда не убежишь, – он пошёл к двери и открыл её, прежде чем они позвонили.

Они оглядели его с неподвижными лицами. Один из них спросил его имя и протянул руку.

– Ваш паспорт.

Мужчина достал паспорт, вручил спрашивающему и смотрел, как листают документ.

– Вы с Кипра? – спросил тот, что держал в руках паспорт.

– Да.

– А сегодня вы были в Абкуайке?

– Да. Я там работаю.

– Вы были в группе, которая сопровождала инспекцию министерства нефти?

– Да.

– Вас предупредили, что на всё, что вы при этом увидели и узнали, распространяется обязательство о неразглашении?

Он нервно сглотнул.

– Да.

Рука, которая держала его паспорт, начала постукивать им по костяшкам пальцев другой руки; мелкие, нервирующие звуки.

– С кем вы недавно говорили по телефону?

Они это знали! Откуда? Он использовал свой мобильный телефон, а ведь это всегда значило…

– Я хотел позвонить своему другу. Но его не оказалось на месте.

– В Германии?

– Да.

Мужчины переглянулись. Один из них, до сих пор молчавший, сказал:

– Пройдёмте.

После нескольких дней пугающей неизвестности всё же стало ясно, что Маркус выживет. Более того, врачи заявили, что скоро он станет транспортабельным, тогда Фридер организовал его перевозку в Германию и устроил в подходящую клинику.

Когда Доротея впервые навестила там Маркуса, он лежал в искусственной коме, в которой ему, по словам врачей, придётся находиться ещё некоторое время, – Фридер отвёл её в сторонку и объяснил, что это чудо, что Маркуса вообще удалось вывезти из страны, поскольку против него выдвинуто много тяжких обвинений. Он даже объяснил, о чём идёт речь, но она пропустила его слова мимо ушей. Вид её тяжело покалеченного брата, все эти шрамы и аппараты… Это было слишком.

Настоящее

– Мне пора было уходить. Ты выглядел так… жутко. Я еле заставляла себя поднять на тебя глаза. Все эти повязки, трубки… – Доротея подвинула стул к кровати и села. – Я так рада, что теперь тебе уже лучше.

Маркус криво улыбнулся – движение, которое по-прежнему отдавалось болью в шраме. Он потрогал лицо.

– Да, – сказал он. – Приз за красоту мне уже не выиграть.

Она оглядела его.

– Разве ничего нельзя сделать? Со шрамом, я имею в виду.

– Можно. Они хотят его ещё раз прооперировать. Послезавтра, я думаю. Но полностью он уже никогда не исчезнет, это ясно. Вечное напоминание.

Доротея задумчиво кивнула, потом пожала плечами.

– Мужчин это даже украшает. Не обезображивает, а наоборот, делает интересными.

Маркус чувствовал, как на него наваливается усталость. Нагрузка в гимнастическом зале, обратный путь и разморившее его в палате тепло…

– Брат рассказал мне о вашем новом доме. Говорит, что это просто мечта. С бассейном, видом и так далее.

Глаза её засияли.

– О да, ты непременно должен к нам приехать, как только выйдешь отсюда. Это правда чудесно. – Она осеклась и потом поправилась: – Конечно, не всё; есть и отрицательные стороны, как у всего в жизни. Вернеру приходится каждый день очень далеко ездить на работу, а ты ведь знаешь, он не любит рано вставать. И это значит, что вечером он приезжает поздно. И дом не продуман в смысле отопления: высокие потолки, много смежных помещений без дверей, которые можно закрыть, и так далее…

Маркуса окутало тёплое доверительное чувство. Это было связано со звучанием её голоса. Он невольно вспомнил, как они были ещё детьми и спали в одной комнате; только Фридер как старший уже имел свою отдельную комнату. Тогда по вечерам они всегда перед сном разговаривали.

– Судя по тому, что ты рассказываешь, дом довольно старой постройки, – сказал Маркус, стараясь не выказывать усталости. – В наши дни так уже не строят.

– Да, построен он лет сто назад. Правда, от первоначального вида остался лишь подвал. Сегодня там бы уже и разрешение на строительство не дали. – Она разговорилась, рассказала о старой женщине и деревенском магазине, о том, что вся деревня какая-то безжизненная и не с кем словом перемолвиться, а хозяйка магазина умерла, но успела многое поведать ей об истории дома. Маркус не всё понимал, но это было не так уж и важно.

– Понимаю, – вставлял он время от времени. Он не хотел ей говорить, что устал. Но и засыпать тоже не хотелось.

– Как видно, магазин больше работать не будет. Наследников он не интересует, крупные торговые сети – тоже. От них уже приезжали эксперты, но все в один голос заявили, что деревня магазин не потянет.

– Откуда ты всё это знаешь, если не знакома ни с кем из деревни?

Она смущённо засмеялась.

– Я пошла к местному начальнику и спросила. Знаешь, люди вообще-то приветливы, к ним надо только подойти… – Она разглядывала свои ладони, потом снова подняла глаза. – Я уже раздумывала об этом… Всего лишь сумасшедшая идея, но… что, если мне взять этот магазин? Хотя бы на полдня. Например, с утра, пока Юлиан в школе.

– И у тебя будет то же самое, что у этой старой женщины. Люди будут заходить, только чтобы купить пачку сливочного масла или лимон.

– Для меня важнее принять какое-то участие в жизни деревни. Кроме того, от местных крестьян я могла бы получать экологически чистые фрукты и овощи напрямую, минуя окольные пути, и недорого.

– В наши дни всё это есть и в супермаркетах. Люди хотят покупать всё в один заход. Большой закупочный день раз в неделю. Ты ведь тоже так делаешь.

– Но мы могли бы сэкономить на налогах, ведь так?

– Пока ты ничего не зарабатываешь – да. Но что вам даст это в целом, не знаю. Ты должна всё просчитать. – Он не смог подавить зевок, который одолел его посреди фразы и скомкал все слова во рту.

– Ты устал. – Доротея поднялась, что он воспринял с сожалением, но и с радостью. – Тем более что мне и самой пора ехать обратно. Это ведь далеко, ты знаешь, иначе я бы приезжала чаще.

– Ничего, ничего, – у Маркуса было лишь смутное представление о том, где вообще находится клиника. Где-то близ Франкфурта, насколько он смог понять из весьма схематичной карты, найденной в одном из проспектов. В этом проспекте речь шла главным образом о муковисцидозе,[13]для лечения которого здесь был разработан уникальный курс, якобы известный на весь мир. Странно уже то, как Фридер додумался поместить его именно сюда.