Читать книгу "Монополия на чудеса - Владислав Силин"

Я великодушно разрешил. Когда же учитель отправился за рыцарскими дневниками, подошел к холодильнику.

Сложив пачку «плодов трудов», я сунул ее под рубашку. Несколько листов оставил, – чтобы пропажа не сразу бросилась в глаза, – а для нужной толщины добавил чистой бумаги.

Затем, отовравшись спешными делами, я распрощался с учителем и выбежал на улицу.

Итак, версия о дзайане-манааке и конях-людоедах умерла, едва родившись. Вместо нее появилась новая, объяснявшая все. Мне предстояло лишь уточнить некоторые детали.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.ИНТЕРЛЮДИЯ

(Понедельник, 11.00,

рассказывает Алексей Озерский)

На работу я опоздал часа на два. Очень толково опоздал: Ферад инспектировал центральный офис, и в наших провинциях его не видали. Мамуля приветливо помахала ручкой:

– Озерский, привет. Тебя дама спрашивает.

– Какая дама?

– Лови, переключаю.

На моем столе замурлыкал телефон. Не раздеваясь, я схватил трубку.

– Алло? Алеша? – с придыханием поинтересовался женский голос. – Алеша, ты уже пришел?

Так, интимно и вместе с тем требовательно, говорит лишь начальница отдела корротношений, напористая дамочка лет около сорока.

– Здравствуйте, Тамара.

– Здравствуй, Алеша, тут девочки на тебя жалуются… Говорят, у них ночмарские тугрики поломались.

– Тугрики? Какие тугрики?

– Я тебя переключу. Девочка была с клиентом, а потом у нее выскочила красная простыня.

Я на работе. Вот уже три года я разбираюсь с «девочками» и «красными простынями» (которые означают всего лишь сообщение об ошибке – в окне красного цвета). Сперва было смешно, потом привык. Тамарины слова скупо, точно и ясно описывают ситуацию. И не ее вина, что любой профессиональный сленг можно свести к жаргону публичного дома.

Все профессии похожи. Дорожные полицейские, политики, водопроводчики, повара – все они вступают со своей работой в близкие отношения. Если повезло – любят ее. Если нет, то взаимно друг друга насилуют.

Мне вот повезло.

Я выписал не стикер откровения испуганной «девочки», отдельно отметив пассаж о выписках. «Когда большие… ну… очень – с трудом проходят. А маленькие снуют туда-сюда. Очень утомляет». Посидел, глядя на листок (может, в ЖЖ запостить?), потом выбросил в мусорник. Пошло и глупо.

И вообще, хватит ерундой заниматься. Надо чайку попить. Как потенциальный друджвант, могу бездельничать сколько хочу.

Меня ожидал сюрприз: исчез мой электрический чайник. А еще вчера нам поставили новый сервер. Стол, на котором я всегда завариваю чай, утонул под грудой системных блоков.

Компьютерная цивилизация возможна лишь в фантастике. Но существуй она реально, будь у серверов и кибермозгов свои поэты и художники, какой-нибудь кремниевый Верещагин обязательно написал бы картину «Апофеоз кибервойны». Вот такую вот груду черепов-серверов, сваленных один на другой – мигающих лампочками, жужжащих и потрескивающих.

Впервые за три года я ощутил себя чужим в своем офисе. Не винтиком сложной банковской машины, но могущественным пришельцем из другого мира. Шарик в кармане зашевелился; я положил его на стол.

Ну, артефактина святая, помогай. Что ты там даешь: удачу плюс три, высокую мораль?.. Мне сейчас все сгодится. Я чаю хочу.

И штуковина помогла.

Свет дня обрушился на глаз Вайю, выжигая все сходство с девчачьей безделушкой. Сейчас он больше напоминал шаманский амулет – из кости мамонта, древний и опасный. Я коснулся пальцами завитка узоров. По руке пробежала едва ощутимая дрожь. Мне показалось, что я втискиваюсь в свой же огненный силуэт, повторяю его движения – словно отражение в воде, словно тень.

Я убрал пальцы, и наваждение исчезло.

Чайник стоял под столом – исцарапанный и сиротливый. Провод его куда-то подевался; видимо, техники, устанавливавшие серверы, подумали, что это «лишняя» запчасть, и унесли с собой.

Это они зря. В сравнении с моим чаем все фигня в этом банке. Я храбро выдернул первый попавшийся шнур из мешанины блоков. «Апофеоз кибервойны» отозвался перепуганной морзянкой. Три длинных писка, три коротких, три длинных. SOS, значит. Ладно, вытяну другой.

В этот раз «Апофеоз» не протестовал. То ли умер, то ли приспособился к неблагоприятной среде в моем лице. Я налил воды и воткнул вилку в розетку. Чайник сонно зашумел, добавляя кабинету уюта.

Вновь зазвонил телефон.

– Алло?

– Алексей? – пискнула давешняя «девочка». – Я подумала… если вам так трудно… Ну, вы знаете, я сама могу пересчитать выписки…

– Выписки?.. Какие выписки?..

– Ну, те самые. С клиентом.

Мембрана щелкнула – на том конце положили трубку. Ничего не понимаю… Она что, за меня мою работу будет делать?

Телефон набрался духу и затрезвонил еще раз.

– Да?

– Лека?.. Слышь, Лека, у тебя чо, баги с выписками? Жди. Ща мыльну код. У меня такая шняга год назад была.

Это Валерка Навигатор. Но он же в отпуске! Да и не такие мы друзья, чтобы он мою программу правил. Какая там дружба! Он же пида… в общем, нехороший человек он.

Телефон опять ожил.

– Алексей, это ты? Нет?.. Да?.. – надтреснутый женский смешок. – Значит, так. Клиент этот выписок требовать не будет. Вообще. Никогда. Мы объяснили ему, что эти запросы нарушают безопасность банка.

Тамара. С ума спрыгнуть!

Еще звонок.

– Алло?

– Олексей? (Сам Ферад звонит. Ой, мама, что деется!) Олексей, у нас проблемы, да?

– Нет, Ферад Васильевич, уже все под контролем.

– Хвала Ормазду! Олексей, бологой, в среду я предоложу на банковском совете отказаться от сервиса. Пусть не будет выписок. Поддерживаешь?

А это уже не шутки. Я положил трубку и вытер пот. Шарик поблескивал на столе изморозными боками. В его узорах плыли скорбные призрачные лица.

Не делаются так дела. Исправить программу несложно – несколько часов, и все. Но чтобы так… Это все равно что заплатить за Аляску мешком цветных бус. Или нет, наоборот, – если взбалмошная королева отдаст корону за колечко. Дешевенькое, медное, со стекляшкой.

Непростая ты вещь, амулет аснатарский. Ой, непростая!

Обеденного перерыва я дождался с трудом. Выскочил из офиса, сел за руль и отправился на встречу с Матриком. В машине меня настиг очередной телефонный звонок. Ферад сообщал, что в офисе прорвало трубы. Канализацию к завтрашнему дню починят, но на работу можно не возвращаться. Если, конечно, нет важных дел.