Читать книгу "Вопрос Финклера - Говард Джейкобсон"

Наконец он понял, что именно. Билли Кристал. Сначала Кимберли приняла его за Брэда Питта, но потом, вглядевшись в его лицо, увидела что-то иное. Дастин Хоффман… Адам Сэндлер… Билли Кристал… Здесь она остановилась, но если бы продолжила, то, учитывая направление ее мыслей, в список, скорее всего, вошли бы Дэвид Швиммер, Джерри Сайнфелд, Джерри Спрингер, Бен Стиллер, Дэвид Духовны, Кевин Клайн, Джефф Голдблюм, Вуди Аллен, Граучо Маркс и хренова туча прочих… стоит ли продолжать?

Финклеры.

Все они были финклерами.

Он где-то читал, что чуть ли не каждый голливудский актер был финклером по рождению, пусть далеко не все сохраняли свои финклерские имена. И вот Кимберли — хотя какая она Кимберли, ее настоящее имя, скорее, Эсфирь, — и вот эта псевдо-Кимберли приняла его за них всех.

Он не имел в виду — и она не имела в виду — внешнее сходство. Даже на затуманенный алкоголем взгляд Кимберли, Треслава нельзя было спутать с Джерри Сайнфелдом или Джеффом Голдблюмом. Не те габариты. Не тот темперамент. Не та энергетика. Следовательно, его сходство с этими людьми было иного рода; оно имело отношение к «духовной сущности». В духовном плане он казался одним из них. По своей сущности он казался одним из них.

Он не знал, могло ли ошибочное отождествление его с финклерами дополнительно возбудить Кимберли, но считал это маловероятным, если сама она была из финклерской среды и, значит, к этому привыкла. Другое дело — могло ли это дополнительно возбудить его?

Две такие ошибки за две недели! И не важно, что думал на сей счет Сэм Финклер, который сам принадлежал к миру финклеров, хотел он того или нет.

— Это не клуб, в который можно вступить по желанию, — говорил он Треславу еще в те времена, когда предпочитал именоваться Сэмюэлом.

— А я не собираюсь в него вступать, — ответил тогда Треслав.

— Конечно, — промолвил Финклер, уже теряя интерес к разговору, — я этого не утверждал.

В любом случае к Финклеру нельзя было обратиться за советом как к «незаинтересованной стороне».

Но неспроста же две разные женщины, без очевидных своекорыстных мотивов, в течение всего двух недель допустили две идентичные ошибки!

Треслав грыз костяшки пальцев, заказывал еще кофе, и эпизоды из его жизни — если это можно назвать жизнью — проходили у него перед глазами.

2

Финклер сам напросился.

Таким было в ту пору мнение Тайлер Финклер, и таким же было мнение Джулиана Треслава. Сэм получил по заслугам.

В случае Тайлер этот поступок был более оправданным. Ее муж трахался с другими женщинами. А если он и не трахался с другими женщинами, то все равно уделял своей жене так мало внимания, как если бы он трахался с другими женщинами.

В случае Треслава единственным оправданием было то, что Финклер получил по заслугам, поскольку он был Финклером. И потом, Треслав просто не мог спокойно смотреть на страдания такой прекрасной женщины, как Тайлер.

Тайлер Финклер. Ныне покойная Тайлер Финклер. Вспомнив о ней за второй чашечкой кофе, Треслав глубоко вздохнул.

— Сэм целиком погружен в свой проект, — говорил он ей тогда. — Он амбициозный человек. Еще мальчишкой он был амбициозен.

— Мой муж был мальчишкой?!

Треслав слабо улыбнулся. По правде говоря, Финклер не был мальчишкой даже в детстве, но он счел за лучшее не говорить об этом его разозленной жене.

Они лежали в постели Треслава в том самом лондонском пригороде, который он упрямо именовал Хэмпстедом. Им не следовало лежать вместе в постели ни в одном пригороде, как бы тот ни назывался. И оба прекрасно это сознавали. Но Финклер сам был виноват.

Перед тем Тайлер позвонила Треславу и спросила, можно ли прийти к нему, чтобы вместе посмотреть пилотную серию нового телепроекта ее супруга.

— Конечно, — сказал Треслав. — Но разве ты не будешь смотреть ее вместе с Сэмом?

— Сэмюэл устраивает просмотр вместе со съемочной группой, под каковой разумеется его любовница.

Тайлер оставалась единственной, кто по-прежнему называл Сэма Сэмюэлом. Это давало ей определенную власть над ним — власть человека, знававшего важную шишку еще в те времена, когда эта шишка была просто прыщиком на ровном месте. Порой она заходила дальше и называла его Шмуэлем, чтобы напомнить о его корнях в моменты, когда он уже был готов от этих корней оторваться.

— Вот оно как! — сказал Треслав.

— И ладно бы еще трахался с режиссером проекта, а то завел шашни с какой-то жалкой ассистенткой!

— Вот оно как! — повторил Треслав, гадая, стала бы Тайлер смотреть эту серию вместе с Сэмом, если бы Сэм, следуя негласным правилам, трахался с режиссером проекта.

Имея дело с финклерами — как мужчинами, так и женщинами, — он всегда затруднялся определить, где они проводят грань между унижением и престижностью. Для нефинклеров измена была изменой в любом случае, однако финклеры, как он замечал, могли сделать скидку на статус и перспективную полезность третьего фигуранта. Этаким манером можно подобрать ключи и к принцу Филиппу, и к Биллу Клинтону, а то и к самому папе римскому. «Надеюсь, я не подгоняю их под стереотип», — подумал Треслав.

— Ты приедешь с детьми? — спросил он в трубку.

— С детьми? Дети сейчас в школе. И уже скоро будут в университете. Ты хоть бы изредка делал вид, что интересуешься ими, Джулиан.

— Мне просто не до детских дел, — объяснил он. — Я с собой-то не знаю, что делать.

— Тебе не о чем волноваться. Мы с тобой не будем делать детей. Я уже вышла из этого возраста.

— О! — произнес Треслав.

Это был первый намек на то, что вечером им предстоит не только — и не столько — просмотр пилотной серии. «Ха!» — мысленно сказал он чуть погодя, стоя под душем и ощущая себя скорее жертвой, нежели соучастником того, что должно было скоро произойти. Он не мог противиться Тайлер, хотя и понимал, что та всего лишь использует его для мести мужу.

Обычно Треслав не влюблялся в женщин ее типа, но в Тайлер он влюбился сразу же, как только Финклер познакомил его со своей молодой женой. Перед тем он довольно долго не общался с Сэмом и не знал, что у того завязался серьезный роман, не говоря уже про женитьбу. Впрочем, это было вполне в духе Финклера. Время от времени он приподнимал завесу над своей личной жизнью — ровно настолько, чтобы заинтриговать Треслава, — и тут же опускал, заставляя его чувствовать себя исключенным из круга доверия.

Новоиспеченная миссис Финклер была не то чтобы писаной красавицей, но внешность ее впечатляла: темная, резкая в движениях, с такими острыми чертами, что о них легко мог порезаться кто-нибудь неосторожный, и с безжалостноязвительным взглядом. Хотя на костях ее было очень мало мяса, она умела подать себя как «роскошное блюдо». При каких бы обстоятельствах Треслав ее ни встречал, Тайлер всегда выглядела так, словно собралась на официальный банкет, где она будет очень мало есть, отпускать меткие замечания и грациозно танцевать с разными партнерами, притягивая к себе восхищенные взгляды всего зала. Именно такая супруга нужна успешному мужчине: умная, светская, холодно-элегантная и уверенная в себе — уверенная до той поры, пока муж не забудет о ней, поднявшись на гребень успеха. Когда Треслав думал о Тайлер Финклер, ему почему-то приходило в голову слово «влажный» — весьма странно, поскольку внешне она была как раз очень даже сухой. Но Треслав пытался угадать, какова она за внешней оболочкой, если проникнуть в ее темную загадочную сущность. Она обитала в каких-то непостижимых и вряд ли достижимых для него сферах. Она была вечной финклерской женщиной. Вот почему у него не было ни малейшей возможности воспротивиться Тайлер, когда она сделала свое предложение. Теперь, хотел он того или нет, ему предстояло узнать, каково это — проникнуть во влажную темную загадочную сущность финклерской женщины.