Читать книгу "Клинки Максаров - Николай Чадович"

Она сжигала себя и заставляла гореть возлюбленного. Добром все это кончиться не могло.

Однако последняя черепашка, справедливо разделенная на три части, заставила их опомниться.

— Надо идти, — тупо сказал Калека, глядя в сторону леса. — Туда идти.

— Как идти, скажи, пожалуйста? — Артем машинально глянул на свою только что начавшую заживать ладонь. — На голове, на руках?

— Не знаю как, знаю, что надо…

— Это я и без тебя знаю, — Артем задумался. — Если лес предназначен для того, чтобы убивать или отпугивать всех, идущих через него со стороны гор, он не должен быть чересчур широким. Что за смысл строить забор высотой до неба или рыть бездонный ров?

— Какая разница? — вступила в разговор Надежда. — Пусть он будет шириной не в тысячу, а всего в сто шагов, разве нам от этого легче? Ведь по нему и шага не ступишь.

— Шага не ступишь, а плыть можно, — загадочно заметил Артем. — Есть у меня одна мысль.

План его, родившийся, кстати сказать, всего минуту назад, выглядел примерно так. Лес опасен травой, зверями, птицами, ручьями и, возможно, деревьями. Если из камней соорудить достаточно высокую и надежную плотину, река повернет в сторону леса. Трава скроется под водой, зверям придется заняться собственным спасением, а от ручьев останутся одни воспоминания. Что касается птиц, то в сильный дождь они вряд ли смогут подняться в воздух. Отправившись в путь на заранее приготовленном плоту, можно добраться до безопасного места. А в случае неудачи всегда можно вернуться назад — тех, кто идет в сторону гор, лес не трогает. Будем и дальше загорать на камушках.

Поскольку другого плана все равно не было, а предугадать приближение дождя не могла даже Надежда, они незамедлительно принялись за сооружение плотины. Поначалу, пока камни не приходилось таскать издалека, работа шла довольно споро. Но по мере того, как плотина росла в высоту, а по обе стороны от нее все шире обнажалось чистое песчаное дно, темпы строительства падали. Тем не менее, к тому времени, когда Артем подал команду на отдых, каменный вал поднялся на высоту человеческого роста.

В этом узком пространстве, зажатом между скалой и лесом, как и почти во всех мирах Тропы, со сменой дня и ночи творилась полная неразбериха. За все время их пребывания здесь настоящая темнота не наступала ни разу. Трижды, с неравными промежутками, голубое небо гасло, приобретая фиолетовый цвет, и тогда воздух становился свежее, а камни прохладнее. Артем по давней привычке считал за ночь время сна, а за день — время бодрствования.

На следующий «день», позавтракав несколькими горстями воды, он с помощью Надежды приступил к сооружению плота, а Калека, энергия которого наконец нашла применение, принялся с остервенением таскать к плотине камни. На плот ушли три самых длинных древесных ствола и вся веревка, с помощью которой они спустились на равнину. Для того, чтобы отталкиваться от встречных деревьев, были заготовлены прочные шесты. До наступления «ночи» плотина выросла еще на метр и слегка углубилась на территорию леса — ни птицы, ни звери не реагировали на падающие в траву камни.

«Еще пять дней такой работы, и мы протянем ноги от голода и переутомления, — подумал Артем, лежа на песке у самого подножия плотины. — Наверное, еще ни один человек на Земле, за исключением, пожалуй, египетских фараонов, не возводил себе надгробный памятник с таким усердием. Если через пять дней не пойдет дождь, все наши усилия окажутся напрасными».

Однако непогода разразилась уже на третий день.

Артем крепко спал, когда первая увесистая капля дождя щелкнула его по лбу. Вторая залепила правый (едва успевший открыться) глаз, а уж затем с неба хлынуло, как из тысячи пожарных брандспойтов.

— Скорее! — заорал он, вскакивая. — Скорее тащите плот наверх!

Вдвоем с Калекой они втащили свое утлое плавсредство на гребень плотины. Надежда, быстро собрав скудные пожитки, последовала за ними.

Низко над их головами неслись тучи, похожие на табуны диких серовато-лиловых коней. Скалы и лес исчезли за пеленой шумно падающего дождя. Вода, наткнувшись на преграду, быстро прибывала и уже подтапливала газон.

Однако все это были еще цветочки. Ягодки начались, когда с гор на равнину обрушились водопады. По вздувшейся реке прокатился пенистый вал и с грохотом разбился о плотину, оставив торчать в ее теле длинное бревно. Река напирала, бросая на штурм все новые массы воды. Плотина стала оседать и рассыпаться.

— Пора! — крикнул Артем, сталкивая плот в воду. — Прыгайте все за мной!

Поток, устремившийся в обход преграды, подхватил три связанные между собой бревна. Как и было условлено заранее, они легли ничком — впереди Артем, за ним Надежда, последним Калека. Мужчины сжимали в руках шесты. В сумраке дождя обрисовывались первые деревья, затопленные почти до половины своей высоты. Плот несло через лес, ударяя то одним, то другим бортом о древесные стволы. Из кипящего водоворота показалась морда оленя-волка. Выпучив глаза и захлебываясь, зверь поплыл им наперерез, однако Артем успел глубоко всадить свой шест ему в пасть. Спустя секунду плот врезался в дерево. Веревка, скреплявшая его переднюю часть, лопнула, и бревна разошлись веером, сбросив людей в воду.

— Держитесь! — прохрипел Артем.

Сквозь дождь и брызги он видел мелькавшие в волнах головы Надежды и Калеки, все же успевших ухватиться за бревна. Поврежденный плот развернуло задом наперед и понесло дальше в глубь леса. Обгоняя их, плыли ветки деревьев, трупы оленей, плоды и орехи.

Дождь не ослабевал, но вода заметно спадала — то ли сказывалось расстояние, отделявшее их от реки, то ли плотина рухнула, не выдержав напора волн. Кое-как Артем свел воедино все три бревна, уселся на них верхом и помог выбраться на плот Надежде. Калека плыл рядом, держась одной рукой за веревку. В воде он чувствовал себя так же уверенно, как в снегах и горах. Вокруг по-прежнему почти ничего не было видно, однако деревья на их пути уже не попадались.

Поток разливался все шире и замедлял свое движение. Плот чиркнул дном по земле — раз, другой, третий и остановился. Людям пришлось встать на ноги. Вода едва доставала им до щиколоток. Калека осторожно сделал несколько шагов и кивнул — все, дескать, нормально, идти можно. Невдалеке покачивалась на мелководье туша оленя с вываленным на сторону языком и остекленевшими глазами. Не обращая внимания на дождь, Артем коротким ножом, своим единственным оружием, быстро освежевал животное и, забыв об осторожности, жадно вцепился зубами в еще теплое жестковатое мясо. Конечно, это было далеко не черепашье филе, но после трех дней голодовки привередничать не приходилось.

Шум дождя утихал, вокруг посветлело и метрах в пятидесяти позади обозначилась опушка леса. Немного перекусив и заготовив впрок мяса, они тронулись было дальше, вслед за умчавшимися к горизонту тучами, но Калека бегом вернулся назад и смотал с бревна остатки веревки.

— Правильно, — похвалил его Артем. — Она нам еще может пригодиться.

Здесь он попал в самую точку!