Читать книгу "Пять капель смерти - Антон Чиж"

Господин наш рад стараться, ухо чуть ей в рот не засунул:

— Слушаю вас, Надежда Поликарповна.

— Его смерть для меня — это такое… Такое…

— Я верю вам. Помогите найти убийцу. Может быть, ваши подруги?

— Подруги? Какие подруги? Ах, эти… Они… Они не убивали его… Зачем им… Не нужно… В тот вечер…

— Что было в тот вечер?

— Я ждала его, он не пришел… А потом я узнала, что он…

— Кто вам сказал, что Наливайный умер?

— Я сама… Я искала… И нашла…

— Кто вас раздел?

— Это пустяки… Было жарко… Так было надо… Мне повелели…

— Надежда Поликарповна, кто вам повелел?

Мое терпение лопнуло. Подхожу к господину Ванзарову и тихонько говорю:

— Проявите немного сострадания, дайте ей уйти без лишних мучений.

Так он на меня даже не взглянул, как коршун над девушкой нависает.

— Кто вам приказал выйти на мороз?

Она, бедная, выдохнула и говорит:

— Так было надо… Я сама…

Кажется, даже Железный Ротмистр смутился. А этот все свое гнет:

— У вас на груди пентакль. Такой же у Ивана Наливайного. Как они появились?

— Это просто… совпадение… Мы шутили, — она отвечает.

— Где мне найти вашу подругу Марианну Лёхину?

Бедняжка головку набок уронила, глаза у нее закатились. Не вынесла истязаний. Сколько он ни бился, Надежда уже не слышала. Или не желала отвечать.

Папка № 14

Каждый столичный житель знал, что кататься на лихачах было особым шиком, их брали для визита в увеселительные заведения или к цыганам. Лихача позволяли себе блестящие офицеры гвардии или аристократы, которым требовалось показать всему Невскому незыблемость финансового положения. Стоил лихач в три, а то и в пять раз дороже обычного ваньки. И вот представим…

К громаде Сибирского торгового банка на Невском проспекте на всем скаку подлетает и встает как вкопанная роскошная тройка с холеными, серыми в яблоках конями. Извозчик-лихач, красавец с русым чубом под заломленной кубанкой, в распахнутом полушубке, бросает хлыст, спрыгивает на снег. Широко улыбаясь, подходит к саням, сдергивает медвежью шкуру, прикрывавшую пассажирку от зимнего ветра. Вуаль скрывает ее лицо. Лихач галантно протягивает руку. Мадемуазель грациозно поднимается с меховой подстилки, чуть приподнимая юбку, ступает блестящим ботиночком на тротуар. Лихач окатывает жадным взглядом стройную фигурку, залихватски крутит ус и душевно охает. Сильно понравилась пассажирка!

Дама вынимает из ридикюля хрустящую бумажку, протягивает пальчиками.

— Да что вы, барыня, такую красу за счастье возить!

Купюра возвращается в ридикюль. Дама легонько касается ручкой в перчатке румяной щеки лихача. Извозчик немеет от счастья. А вышколенный швейцар Сибирского торгового засмотрелся на скандальное происшествие и не сразу открыл кованую створку перед дамой.

Она поднимается по мраморным ступенькам в бельэтаж.

В операционном зале в соответствии с представлениями о роскоши хозяев — екатеринбургских купцов — интерьер операционного зала совмещал итальянский мрамор с дубовыми табуретками. Сверху свисали тяжелые бронзовые люстры. Клиентов это не смущало. Сибирский торговый числился в десятке лучших банков России, работал с крупными промышленниками, владельцами железных дорог и металлургических заводов. Клиенты ценили надежность во всем.

Появление стройной дамы не осталось незамеченным. Женщина без сопровождения в таком месте — это на грани приличий. Стихли перья, пальцы кассиров замерли над костяшками счетов. Даму ничто не смутило. Она направляется к табличке «Выдача ссуд».

Старший служащий Кузнецов встретил клиентку галантным поклоном:

— Чем могу служить, сударыня?

— Мне необходимо получить деньги по чеку, — проворковала посетительница волнующе, словно обещая лично Кузнецову страстную ночь.

Служащий глупо заулыбался.

— Позвольте полюбопытствовать…

Мемуары врача 2-го участка Васильевской части Эммануила Эммануиловича Борна

Я уже давно понял: великое счастье иметь не только деньги и талант, но и характер бесшабашный. Уж поверьте, Николай. Ситуация, прямо скажем, накаленная. И вдруг влетает ко мне в медицинскую господин Лебедев, кидает медвежью шапку на стеклянный шкафчик с микстурами, роскошную шубу стряхивает на пол и заявляет:

— Ванзаров, друг мой, не вставайте! Какая дивная картина: коленопреклоненный чиновник у постели умирающей! Передвижники умрут от зависти, да! Дайте и мне насладиться!

Ему-то я, конечно, обрадовался. И правда: господин чиновник место ему уступил беспрекословно. А Лебедев уже походный чемоданчик открывает.

— Давно без сознания прекрасное создание?

— Минуты две, до этого периодически, — говорю. — Думаю, наступила агония.

— Правда, что купеческая дочка загорала под луной в одном легком платочке? — спрашивает, а сам зрачки ей смотрит.

— Пристав уверяет. Я наблюдал у нее температуру выше сорока градусов.

Лебедев даже присвистнул:

— Однако! Какой крепкий купеческий орешек! Но не кажется ли вам, коллега, случай до удивления схож с тем, которым мы с вами занимались? И на груди пентакль, точь-в-точь как у той барышни.

Что ж, соглашаюсь, действительно похож. Хотел развить научную дискуссию, но Аполлон Григорьевич ко мне всякий интерес потерял, к Ванзарову обращается:

— Что ж, друг мой, пляшите. На указательном пальце черный след от жидкости, которой были нанесены пентакли. Верно заметили на фотографии. Поздравляю с главной уликой.

Не знаю, уж про какие улики шла речь. Я ничего не понял.

— Не с чем, — Ванзаров отвечает.

— Как это?! Главная подозреваемая наверняка изобличена и во всем призналась.

— Она не имеет отношения к убийству Наливайного.

— Значит, все запутывается.

Джуранский и тут не удержался:

— Так точно…

Лебедев пиджак скидывает, рукава закатывает и заявляет:

— Ладно, господа, вы идите, а мы с Эммануилом Эммануиловичем попробуем привести это тело в живое состояние.

На подобное чудо я не способен. Уж не знаю, как Аполлон Григорьевич собирался ее оживить, только не пришлось ему мастерством блеснуть. Барышня пошевелилась, хоть глаза не открыла, и шепчет:

— Венеров…

Этот сразу оживился, чуть Лебедева не оттолкнул, к ней склонился:

— Я здесь, Надежда Поликарповна.

— Бесценная реликвия… Она… Она была там… Он прятал… Я все видела… Он взял ее… Она бесценна для всех…