Читать книгу "Чудовище должно умереть - Николас Блейк"

— Да, идея недурна. Думаю, я сам поведу лодку домой. Я еще успею свернуть тебе челюсть, когда мы окажемся на надежной почве, верно?

Он оттолкнул Феликса и взялся за румпель. Яхта взмыла на гребень волны и устремилась вперед, подгоняемая ветром, так что только деревья на берегу замелькали. Феликс все еще натягивал грот-парус и машинально следил, чтобы боковая шкаторина паруса не поднялась, что грозило бы постановкой судна фордевинд. Он, казалось, погрузился в апатию.

— Ну что же ты медлишь? Мы ведь уже на полпути к шлюзу. Или ты все-таки решил меня не топить?

Феликс только беспомощно дернул плечом. Джордж усмехнулся:

— Значит, нет? Я так и думал. Растерял всю свою решимость, да? Хочешь спасти свою паскудную шкуру! Я так и думал, что тебе не хватит духу все это провернуть и принять все последствия. На это я и рассчитывал. Неплохой я психолог, верно? Ладно, если не желаешь разговаривать, то буду говорить я.

И он начал объяснять, среди прочего, как однажды какое-то замечание Феликса за ленчем разбудило в нем любопытство к «детективному роману», который он писал: поэтому он поднялся в комнату своего гостя во время его отсутствия, нашел спрятанный дневник и прочитал его. У него и так возникали смутные подозрения относительно Феликса, и дневник доказал, что они были вполне оправданны.

— Так что теперь, — заключил он, — ты у нас в руках. Отныне, Пусси, тебе придется внимательно следить за каждым своим шагом и вести себя прилично.

— Вы ничего не сможете сделать, — угрюмо сказал Феликс.

— Не могу? Может, я и не очень разбираюсь в законах, но этот твой… дневник является веским доказательством попытки убийства.

При упоминании дневника Джордж сначала запинался, а потом словно выплевывал его, как будто он был куском, застрявшим у него в глотке. По всему было видно, что он не придавал ни малейшего значения описанию своего характера. Казалось, упорное молчание Феликса бесило его: он снова принялся на все лады проклинать своего компаньона, уже не так невинно, как до этого, а пустив в ход все известные ему грубые ругательства.

Когда Джордж опустошил себя в очередном приступе праведного гнева, Феликс спросил:

— Ну и что вы предлагаете делать?

— Я настроен передать твой проклятый дневник в руки полиции. Я должен бы это сделать… Но разумеется, это очень огорчит Лену и… и других. Возможно, я решу продать тебе его. Ты же, кажется, богат? Не хочешь сделать мне предложение? И это должно быть щедрое предложение, имей в виду.

— Знаете что, не валяйте дурака, — неожиданно заявил ему Феликс.

Голова Джорджа судорожно дернулась, и он недоверчиво уставился на своего противника, который по сравнению с ним выглядел худосочным и жалким.

— Что? Что такое?! Какого дьявола ты имеешь в виду, когда…

— Я сказал, не валяйте дурака. Вы прекрасно понимаете, что не можете передать мой дневник в полицию…

Джордж оценивающе смерил его взглядом. Скорчившись на корме, вцепившись руками в банку, на которой сидел, Феликс неотрывно смотрел вверх на грот-парус. Джордж проследил за направлением его взгляда, на минуту поверив, что из раздувшегося паруса на него прыгнет что-то неожиданное. Феликс продолжал:

— Вы ведь не хотите, чтобы полиция притянула вас к ответу за убийство человека.

Джордж ошарашенно заморгал. Его крупное лицо налилось кровью. Трудно поверить, но в пылу торжества над этим жалким противником, в страшном облегчении, которое он испытывал сейчас, когда физическая опасность миновала, поглощенный перспективой получения денег от продажи дневника и планами, на что их потратить, он совершенно выпустил из виду его содержание — информацию об опасных для него фактах, которыми располагал Феликс. Его пальцы судорожно скрючились, он с наслаждением сомкнул бы их на шее своего врага, запустил бы их ему в глаза, разрывая на части этого проклятого пройдоху, который, кажется, изловчился и вывернулся из немыслимого положения, который одолел его.

— Ты ничего не сможешь доказать, — мрачно заявил он.

Феликс говорил спокойно и бесстрастно:

— Вы убили Марти, вы убили моего сына. Я не намерен выкупать у вас свой дневник: не считаю возможным поощрять шантажиста. Хотите, передавайте его полиции. Для убийц у них предусмотрен довольно длительный срок заключения. Вы не сможете долго отпираться, а если даже и станете, то Лены на это не хватит. Нет, мой друг, у вас безвыходное положение.

У Джорджа набухли жилы на виске. Он занес вверх стиснутый кулак. Феликс поспешно сказал:

— Больше я ничего не буду предпринимать, иначе все закончится настоящим несчастным случаем. Вам лучше постараться взять себя в руки.

Джордж Рэттери разразился потоком таких страшных ругательств, что его крик вывел из транса одного из рыболовов на берегу. «Не иначе как этого парня ужалила оса, — подумал он. — В этом году очень много ос, говорят, в округе одна из бригад, работавших в поле, вся была перекусана ими… а вот маленького, похоже, осы не очень-то беспокоят. Интересно, что за удовольствие мотаться на паруснике вверх и вниз по реке — мне подавай моторку с ящиком пива в каюте».

— …убирайся вон из моего дома и держись от меня подальше! — бушевал Джордж. — Если я еще раз, несчастный коротышка, увижу тебя после этого, я сотру тебя в порошок!

— Но мой багаж? — кротко сказал Феликс. — Мне нужно вернуться и собрать вещи.

— Ты больше не переступишь мой порог, слышишь? Вещи может упаковать за тебя Лена. — По лицу Джорджа скользнула лукавая усмешка. — Лена! Интересно, что она скажет, когда узнает, что ты подкатил к ней, чтобы добраться до меня.

— Оставьте ее в покое.

Феликс кисло усмехнулся про себя, раздраженный тем, что его задевала эта мысль Джорджа. Он чувствовал себя вконец измученным, истерзанным. Слава богу, через минуту они будут у шлюза, и там он может высадить Джорджа на берег. Он опустил выдвижной киль и натянул грот-парус, когда они приблизились к повороту: утлегарь переметнулся на левый борт, лодка отклонилась от курса и нырнула носом; он резко поднял румпель, и она вернулась на свой курс. Он проделал все это машинально, словно во сне. Впереди за носом яхты он уже видел ярко пестревшие цветы у домика смотрителя. Его охватили уныние и чувство невыразимого одиночества. Лена… Он не смел думать о будущем. Теперь от него ничего не зависело.

— Да, — говорил Джордж. — Надеюсь, Лена узнает, как подло, просто по-свински ты вел себя по отношению к ней. Так что это конец вашим отношениям.

— Не говорите ей об этом сразу, — вяло сказал Феликс, — а то она откажется собирать мои вещи. Тогда вам придется самому это сделать, а это будет ужасно, верно? Избежавшая наказания жертва упаковывает пожитки неудавшегося убийцы.

— Просто поразительно, как ты можешь сидеть и шутить на эту тему. Неужели не понимаешь…

— Ладно, успокойтесь. Просто мы оба оказались слишком умными и хитрыми. Оставим эту тему. Вы убили Марти, а мне не удалось убить вас, так что, считаю, по очкам победа за вами.