Читать книгу "Зимняя королева - Аманда Маккейб"

Анна вытащила из рукава носовой платок и помахала им над головой.

— Джентльмены! — крикнула она. — Внимание: раз, два, три! Вперед!

Она бросила платочек на лед, и они сорвались с места. Лорд Лэнгли был хорош: мощный, быстрый. Но ему недоставало легкости и кошачьей грации Энтона.

Он попытался мощным стартом вырваться вперед, но Энтон присел ниже, удлиняя шаг. Он, в самом деле, казалось, сливался со льдом, скользя с тем же изяществом, с той легкостью и сосредоточенностью на цели, какую показывал и в верховой езде, и в танцах. Остальной мир, казалось, исчез для него, и он был полностью сосредоточен на беге.

Он и целует так же, подумала Розамунда, щеки ее загорелись. И так же он будет заниматься любовью с женщиной, будто она его единственное средоточие, весь его мир?

В конце пруда они развернулись и поехали в обратную сторону. Энтон, казалось, даже не запыхался и, не отвлекаясь, бежал к своей цели. Зрители приветствовали их, когда они промчались мимо, и лорд Лэнгли помахал им в ответ, а Энтон будто и не слышал. Они должны были бежать три круга, и Розамунда, словно прикованная к своему месту, наблюдала, как Энтон повернул на второй круг. Он бежал, низко пригнувшись, руки за спиной, и она думала, что такая скорость человеку вообще не по силам. Лорд Лэнгли, быстрый на старте, выдохся и немного отставал. Когда они в последний раз промчались мимо платочка Анны на льду, он отставал шага на два, потом вылетел со льда и упал на поваленное бревно, хохоча и не в силах отдышаться.

— Я проиграл! — воскликнул он. — Я навсегда уступил победу в беге на коньках варвару-норманну.

Энтон рассмеялся. Он еще стоял на льду, упираясь руками в колени и тяжело дыша.

— Вы только в беге на коньках проигрываете, лорд Лэнгли?

— Да. В следующий раз я вызываю вас на скачки. Мы, англичане, славимся искусством верховой езды.

— Я бы не торопилась бахвалиться, лорд Лэнгли, — заметила Катерина. — Или вы не видели мистера Густавсена вчера на охоте? Кажется, шведы не пренебрегают конной подготовкой.

— Пожалуй. Они даже танцевальной подготовкой не пренебрегают, — сказал лорд Лэнгли. — Что скажете, леди Розамунда? Насколько успешно ваше попечительство?

— Хорошо, — ответила Розамунда. — Думаю, он вас удивит на Двенадцатую ночь, если не станет отлынивать от уроков.

— Думаю, не будет никаких неожиданностей, если принять во внимание жестокость моей учительницы, — ответил Энтон.

— Что правда, то правда… — Розамунда налила бокал вина и отыскала в корзине салфетку. — Я очень строгий учитель!

Все вернулись к костру и принялись за еду, а она подошла к краю пруда и смотрела, как Энтон отвязывает коньки. Когда он закончил, Розамунда протянула ему бокал и салфетку.

— Боюсь, этого мало для героя-победителя, — улыбнулась она уголками рта.

Энтон засмеялся, вытер салфеткой вспотевший лоб. Его черные волосы прилипли к вискам, щеки порозовели. Выглядел он так, будто всего лишь прогулялся по саду.

— Я бы предпочел поцелуй в награду, — пробормотал он.

Розамунда покачала головой:

— Думаю, герои должны обладать еще одной добродетелью — терпением.

— То есть поцелуи зарабатываются нелегко?!

— Геракл, если такой герой был, совершил двенадцать подвигов, не так ли?!

— Не заставите же вы меня в следующий раз чистить конюшни?!

Она рассмеялась:

— Увидим.

Он тоже засмеялся и сделал большой глоток.

— Давайте немного прогуляемся, леди Розамунда.

— Вы не хотите присесть отдохнуть? — спросила она, взглянув на лорда Лэнгли, который развалился на бревне, а Катерина кормила его марципаном.

— Вечером он пожалеет об этом, когда заболят мышцы, — отозвался Энтон. — Лучше подвигаться, пока не остынет тело.

Розамунда съежилась под внезапным порывом ветра.

— Только недолго.

Энтон поставил бокал на свои коньки, взял ее за руку, и они пошли с поляны по той самой лесной тропинке, по которой Розамунда пришла сюда, когда ехала в Лондон и впервые увидела Энтона. Голые деревья и извилистая тропинка казались тогда пустынными, угрожающими, и в сердце ее была тревога. Но сегодня, рядом с ним, все кругом было красиво, как в рождественской сказке с сосульками и искрящемся морозцем. И не боялась она никакого лорда Мисрула в маске, никаких мрачных предостережений, когда была рядом с Энтоном. Не встречала раньше никого столь же надежного, волевого, решительного, в кого бы так поверила.

— Я помню, как впервые увидел вас, — сказал он. — Вы появились внезапно. У этого самого пруда! Как привидение или… зимняя королева. Сначала я думал, что вы — мираж.

— А я тоже думала, что вы мираж, — призналась она. — Я не знала, что есть умельцы проделывать такие пируэты на льду, как вы. Сожалею, что убежала так быстро.

— Да, да. Когда вы исчезли, я убедился, что вы — иллюзия. Но потом вообразил себе, что вы — зимняя королева или фея. Ни одна женщина не может быть такой прекрасной!

От этих его слов Розамунда чуть не задохнулась. Энтон считал ее красивой! Другие тоже так говорили — Ричард, кавалеры при дворе… Но то, казалось, были просто пустые слова, которые из вежливости говорят каждой леди. Может быть, и Энтон тоже…

Но в его интонации, нежной улыбке она видела искренность и соблазн, несмотря на опасности, которые поджидали ее, если дойдет до соблазнов. Она никогда не считала себя красавицей, хотя и знала, что у нее чудесные платиновые волосы. Рядом с такими энергичными дамами, как Анна Перси, леди Эссекс, и даже мрачной и таинственной Сесилией Саттон, она казалась себе серой мышкой. Но при Энтоне она преображалась, как распускается под лучами солнца бутон розы. Или зимняя фея на льду. Закроется ли опять этот бутон, когда он уедет в свою Швецию?!

— Может, мне не стоило говорить вам этого, но мне нравится быть красивой зимней феей.

Он вдруг повернулся к ней, взял ее руки в свои, крепко стиснув, прижал к груди. Сердце его гулко стучало под ее ладошками в перчатках, и стук этот проходил через все ее тело и сливался со стуком ее собственного сердца, объединяя их жизненные силы.

— Теплая женщина с добрым сердцем — лучше, чем холодная королева, — глухо прошептал он. — Вы для меня такой дар в эти мои английские дни, Розамунда, какого я никогда не ожидал.

— Вы для меня тоже, — ответила она, прислоняясь к нему, под горячую защиту его силы. Она уткнулась лбом в его грудь и обняла, будто хотела удержать его от исчезновения. — Мне было так грустно, и я так испугалась, когда приехала ко двору, но все это улетучивается, когда я с вами.

«Аминь», — прошептал он, наклонился и поцеловал ее. Их этот поцелуй был мягким, нежным, будто у них еще много времени впереди, сколько бы им хотелось; будто они знали друг друга долгие часы, а не те украденные мгновения, которые они были вместе.