Читать книгу "Гвардия «попаданцев». Британию на дно! - Александр Конторович"

Бесшумно появившаяся камеристка, миновав захваченного творческим поиском маэстро, приблизилась к хозяйке:

— Мадам, прибыла госпожа Богарне…

— Проси! — оживилась Тереза. У госпожи Богарне был зоркий глаз — она могла что-то и предложить. Конкуренции же со стороны своей напарницы по связи с Баррасом госпожа Тальен не боялась — в силу двенадцатилетней разницы в возрасте. И куда большей разницы в общественном положении. Роли в их дуэте давно уже распределились, и пересматривать это распределение ни та, ни другая не собирались. По крайней мере — пока…

Госпожа Богарне явилась по летней погоде в легкой тунике из тюля с обтягивающим трико бежевого цвета под ним, выгодно оттенявшим смуглый цвет ее кожи, и в простой шляпке с лентами. Подруги нежно расцеловались. После чего госпожа Тальен немедленно пожаловалась:

— Роза! Помоги мне! Мы никак не можем придумать, как убрать мои волосы на этот раз!

Госпожа Богарне приняла живейшее участие в затруднении. Некоторое время все трое обсуждали различные варианты, но так ни к чему и не пришли. Но госпожа Тальен заметила, что гостью что-то как будто бы гнетет. Тогда она прямо спросила об этом.

— Мне нужно с тобой посоветоваться, — отвечала госпожа Богарне. Взглядом давая понять, что в присутствии парикмахера вести разговор было бы нежелательно. — Это недолго.

Поэтому госпожа Тальен поблагодарила куафера за работу, но предложила прерваться на полчаса. Когда же за мастером закрылась дверь, она спросила:

— Что случилось, дорогая? Что-то с детьми? Евгений? Гортензия?

— Нет, с ними все благополучно. У меня другое… Скажи… Что ты думаешь о генерале Бонапарте?

Госпожа Тальен пристально посмотрела на подругу — как умеют смотреть только женщины, оценивающие конкурентку.

— Это тебя Поль просил обратить на него внимание? — спросила она напрямик.

— Разве тебя тоже?..

— Нет, — ответила госпожа Тальен. — Но мы с ним говорили об этом человеке. И он спрашивал меня то же самое. Поль хочет, чтобы ты сблизилась с ним?

— Да, — подтвердила госпожа Богарне. — После того, что случилось… Поль хочет, чтобы возле генерала был кто-то, близкий ему…

— Наивный хитрец… — поджав губы, сообщила госпожа Тальен. — Ему следовало подумать об этом раньше… Еще весной. Кстати — я ему это прямо сказала! А он никак не успокоится…

— Я сказала ему то же самое, Тереза, — ответила госпожа Богарне. — Но я подумала… — она замолчала.

— Что? — спросила госпожа Тальен. И, взяв пуховку, принялась сосредоточенно рассматривать в зеркало свое лицо.

— Мне уже тридцать два, — с обезоруживающей откровенностью произнесла госпожа Богарне. — И у меня двое детей и никакой опоры в жизни, кроме нашего общего друга. А то, что случилось, показывает, насколько и эта опора шатка… У тебя, если что случится — есть хотя бы знаменитый муж. И огромный выбор среди поклонников. А у меня? Мне надлежит позаботиться хотя бы о детях…

Госпожа Тальен искоса посмотрела на подругу в зеркало. Не дождавшись продолжения, она закончила за нее сама:

— И ты решила попробовать?.. Не ради Поля — ради себя?

— Да. Но… — госпожа Богарне нервно сцепила пальцы и сжала их с силой. Заломив руки. — Ты больше с ним общалась последнее время. Ты знаешь его лучше. Что он за человек?

— Он — это Революция.

Глаза двух женщин встретились в зеркале. Старшей — с недоумением, младшей — выжидательно. Несколько долгих мгновений две подруги депутата Барраса, не мигая, мерились взглядами.

— Ты?.. — удивление Розы было неподдельным. — Ты хочешь…

— Нет, — госпожа Тальен отвернулась. — Не хочу. Уже…

Это признание по силе не уступало признанию госпожой Богарне собственного возраста. В будуаре повисло напряженное молчание. Нарушила его госпожа Богарне.

— Тереза… — виновато начала она. Но госпожа Тальен не дала ей договорить.

— Не извиняйся! — сказала она. — Я уже пережила это. Чего и тебе советую поскорей сделать. А твое намерение лучше вообще немедленно забыть.

— Но почему? — поразилась госпожа Богарне. Ибо такой на редкость холодный тон от подруги она слышала нечасто. — Он что, не интересуется женщинами?

— Интересуется мужчинами, хочешь сказать? — усмехнулась хозяйка будуара. — Не повторяй этих дурацких сплетен. Он просто работает по двадцать часов в сутки — ему вообще ни до чего нет дела!.. Но женщина у него есть… И этой женщины нам с тобой не пересилить, дорогая…

— Кто же эта женщина? — еще более удивилась госпожа Богарне. — Почему ее никто не знает? И неужели она настолько хороша?

— Не знаю, насколько она хороша, — снова легкая кривая усмешка тронула губы госпожи Тальен. — Но очень может статься, что мы обе вскорости будем перед ней склоняться в реверансе… И ты, кстати, ее знаешь…

— Как? Эта девочка?! Да она же совсем еще ребенок!

— Ну, не такой уж ребенок, — усмешка Богоматери Термидора стала откровенно циничной. — Не моложе нас с тобой в наши первые замужества…

— И ты думаешь, что они…

— Нет, там все чисто, — помотала головой Тереза. — У них вообще еще ничего не было…

— Но тогда…

— Даже не думай — говорю тебе! — госпожа Тальен обернулась от зеркала и взглянула на подругу серьезная как никогда. — Я тоже имела самонадеянную глупость спросить у него — зачем ему эта девчонка… Я увидела, какие у него стали глаза в этот момент!.. Роза: он не задумываясь убьет любого — или любую! — кто попытается только встрять между ним и ей!..

2

Да… Сказал написать — они и написали… Блин…

Чтоб такое родить — года с прошедшего Термидора ждать не надо было. И в самом деле — чем они там занимались, в своей комиссии?

Новый вариант конституции представляет из себя наполовину конституцию 91-го года. Местами — передранную чуть не дословно. Только слово «король» заменили на «Директорию». Ну и по мелочи кое-что… С учетом накопившихся изменений. А так — один в один.

Хотя, вообще-то, понять можно: в девяносто первом текст писали люди с куда большим государственным опытом, чем нынешние народные избранники. Выжившие в процессе схватки пауков в банке. Потому все же какая-то организация в этом (в обоих — и в старом, и в новом) проектах просматривается. Что уже немалый плюс в сравнении с конституцией якобинцев. Которую, конечно, можно назвать самой демократической, но я бы ее обозвал поэмой «Анархия — мать порядка!». А здесь — хоть и плагиат у поверженных врагов — зато явный прогресс налицо.

Да и своего смогли добавить, если честно признать. Например, Декларация Прав Человека и Гражданина превратилась в этом варианте в Декларацию Прав и Обязанностей… Это ж надо, а?! По-моему, именно отсюда и берет название такая формулировка для всех будущих подобных документов — писал когда-то уставы общественных организаций, хорошо этот момент помню… Может, мне стоило самому за Конституцию взяться? Но это бы уж черт знает что было бы — напиши я им структуру, привычную в двадцать первом веке!.. За гения, может, и не признают, а вот в правительство попаду точно. А оно мне надо?