Читать книгу "Чтобы ахнули - Лариса Каневская"

с души!

Екатерина Сурина, мама Ники, вернулась с собрания озадаченная. Когда дочка заснула, Екатерина прикрыла дверь в спальню и сообщила мужу:

— Представляешь, Жень, все дети заказали Деду Морозу нормальные подарки: компьютеры, приставки, игры всякие. Ваня Петрухин, правда, своим заказом всех насмешил — квартиру к Новому году от Деда потребовал. Но наша Никуся оказалась единственной, кто не подарок заказал, а… торт. Ты бы видел, как на меня все родители покосились. Наверное, подумали, что мы ребенка в черном теле держим.

— Наверняка, Кать, ты ведь и, правда, ограничиваешь девочку в сладком…

— Сурин, при чем тут сладкое… оно, в принципе, вредно, а детям особенно, — отрезала Никина мама. И добавила: — Придется заказать к Новому году большой торт в кондитерской на Пушкинской! Заедешь туда? Впрочем, нет, сама закажу. Что-то необыкновенное надо придумать, раз такое дело…

* * *

Вечером тридцать первого декабря в квартире громко прозвенел звонок. Родители переглянулись. Папа немедленно кинулся в ванную — ему срочно понадобилось бриться; мама подскочила к плите и начала что-то деловито помешивать в кастрюле.

— Мама-папа, звонят!

— Никуся, детка, не могу от плиты отойти, у меня тут пригорает…

— Доча, открой сама, пожалуйста, а то я весь в мыле…

Через мгновение прислушавшиеся родители услышали за дверью взволнованный дочкин возглас:

— Ма-аа-ма! Па-аа-па! Скорее сюда!

Родители стремглав выскочили в холл, куда выходили двери трех соседних квартир. Входная дверь в холл была закрыта, но около их квартиры на маленькой табуретке возвышалась огромная коробка, перевязанная золотистым бантом.

Мама удивленно всплеснула руками и спросила:

— Никуся, а как это сюда попало?

— Не знаю, мамочка, тут никого не было…

— То есть никого не видела, а коробка стоит?

— Да, никого. Коробка на табуреточке, дверь закрыта. Как это?

— Да, в самом деле, как же коробка сюда попала? — воскликнул папа, оглядываясь на маму.

— Волшебство, да? — Мама выразительно посмотрела на папу. — А вообще-то, незнакомые коробки, мы помним, брать нельзя, мало ли что там…

— Ну, мамочкаааа, давайте посмотрим, ведь дверь была закрыта, ты же сама сказала — волшебство…

— Действительно, Кать, ты не забыла, что сегодня тридцать первое декабря? В Новый год чудеса случаются. Мы же не на улице коробку подобрали и не в метро нашли, давайте скорей посмотрим, что внутри.

Папа подхватил обеими руками коробку и внес в квартиру.

Когда ленту развязали, Ника осторожно приподняла крышку, засунула под нее нос и зажмурилась. Закрыла коробку. Снова открыла глаза, посмотрела внутрь, засмеялась и посмотрела на родителей:

— Мамочка и папочка, чудо свершилось! Дед Мороз исполнил мое заветное желание: мне очень-очень хотелось вас порадовать, потому что сладкое по праздникам же можно?

— Даже нужно.

Папа отбросил крышку и подхватил Никусю на руки, чтобы ей сверху было лучше видно. И было на что посмотреть: на зеленой марципановой лужайке в разноцветной слоеной корзине сидела большая курица из молочного шоколада. Вокруг корзины белели глазурованные скорлупки, маленькие желтые марципановые цыплята клевали кедровые орешки…

Девочка переводила счастливый взгляд с торта на папу, с папы на маму и обратно на торт, потом, обняв папу за шею, потянулась к маме. И когда все трое оказались близко-близко головами друг к другу, Ника шепнула:

— Этот торт Дед Мороз принес вам!

— Нам. — Папа крепко-крепко обнял своих любимых девочек.

— Какое счастье, что у нас есть такое чудо. — Мама начала моргать быстро-быстро, запрокинув голову, чтобы с накрашенных к празднику ресниц не размазалась тушь, а потом родители расцеловали дочку во все щечки.

Утром первого января весело зазвонил телефон.

— Никуся, тебя к телефону. Кажется, Ваня.

Ника взяла трубку и несколько минут молча слушала. Потом, засмеявшись, ответила:

— Ага. Пока, Вань!

Потом опустила трубку на аппарат, залезла к маме на коленки, потерлась щекой о щеку.

— Мам, а Ваня Петрухин поверил, что Дед Мороз существует, потом что вчера ночью все коробки с ор-техникой из дома исчезли. Они с утра с мамой по квартире ходят и удивляются, какая, оказывается, она у них светлая и просторная. А еще, мам… — Ника замялась, но продолжила: — Меня Ваня замуж зовет, и я когда-нибудь за Ваню выйду, ладно?

Опаловые бусы

Лиза уже несколько месяцев руководила небольшим отделом в городском статуправлении, где под ее началом пять человек занимались подсчетами в легкой промышленности. Лизу направили в горстат после пятого курса по распределению, и она сразу проявила себя толковым и трудолюбивым работником. Через год, когда начальницу отдела Ирину Сергеевну с почетом проводили на пенсию, руководить сотрудниками осиротевшего отдела назначили Лизу, то есть Елизавету Кирилловну. Никто не удивился этому назначению — более подходящих кандидатур не нашлось.

Ее старшие коллеги, сотрудницы с многолетним стажем, всю жизнь тупо механически сверяли одну колонку цифр с другой, не понимая сути дела и не собираясь в нее вникать. С первой же своей начальственной зарплаты Лиза прикупила себе колечко с опалом. Небольшой полупрозрачный, желтоватого цвета камешек в серебряных лапках светился, поднимая настроение и самооценку. Лиза теперь регулярно делала маникюр и завела привычку легонечко барабанить по столу пальцами, любуясь переливом опала.

Маленький отдел под ее руководством по всем показателям вскоре выбился вперед, обогнав таких мастодонтов управления, как строительный отдел и тяжелая промышленность. Руководство горстата неустанно ставило отдел легпрома в пример. Через три года статуправление постигла реорганизация. Пять отделов должны были слить в два, и кто из пяти руководителей останется командовать двумя отделами — вопрос. Галя Петрова принесла из курилки тревожную весть. Отдел легкой промышленности сольют с отделом торговли, а руководить новым отделом будет некий, направляемый министерством чиновник, ничего не смыслящий в статистике. Где справедливость?

Елизавета Кирилловна записалась на прием к начальнику статуправления. Петр Сергеевич принял ее сухо, хотя прежде всегда расплывался в улыбке при встречах и подбадривал, мол, молодым везде у нас дорога. Он не дал ей рта раскрыть и сразу перешел в наступление:

— Елизавета Кирилловна, говорят, ваши подчиненные совсем распустились: вяжут на работе, по магазинам шастают в рабочее время, курят часами во дворе…

— Клевета, Петр Сергеевич! Кто вам такое наговорил? Вы же сами отлично знаете, что по всем показателям мы — первые, и по дисциплине тоже. В прошлом месяце вы лично вручили нашему отделу вымпел передового звена…

— Может, и клевета, а может, борьба за место под солнцем. Вы, Елизавета Кирилловна, докажите министерству, что вы лучше других. Уступите свое место начальника…

— Я — не лучше, но я — на своем месте, потому что я… люблю свою работу!

— А как быть и что поделать, если