Читать книгу "Дева войны. «Злой город» - Наталья Павлищева"

Это же я постаралась объяснить и отцу. Тот был в ужасе от моего вида – шрама и коротких волос, а по поводу битья татар покачал головой:

– Вы с Вятичем словно сговорились. Он так же твердит.

– Да не сговорились, а воевали вместе. Вместе в снегу ночами сидели, вместе татар рубили, вместе каверзы придумывали.

– Настя, каково слушать про твои бои… Андрей сказал, что ты на лучшем счету у Евпатия Коловрата была. И татар с десяток уничтожила.

– Больше. И в Рязани нескольких. Но у Евпатия все так воевали, иначе татары бы нас не испугались.

– Как поверили-то, что ты парень?

– Вятич помог.

– Я с него спрошу еще! Это надо же придумать – девку в парня переодеть и воевать заставить!

– Заставить? Попробовал бы не дать! Первого татарина я обварила кипятком на стене, другому вспорола ножом горло, еще двух зарубила, прежде чем меня саму столкнули вниз. А потом убила еще одного, когда он чуть не убил меня уже в мертвой Рязани. Знаешь, отец, что самое страшное? Там не было белого снега, только черный и красный. Разве я могла после этого просто вернуться в Козельск? Я взяла меч, отрезала косу и назвалась Николой, поклявшись убивать и убивать этих гадов, пока смогу держать меч в руках.

Сзади раздался всхлип, мы даже не заметили, что в открытой двери стоят наши женщины и тихонько слушают. Все же мои рассказы отцу были куда жестче, чем им. Не могла же я Лушке рассказывать о том, каково это – пропороть горло человеку засапожным ножом. Или видеть, как вылезают на лоб глаза у ошпаренного мной татарина на стене. Или как вытаскивать меч из живота убитого врага.

Кажется, отец понял, что Вятич просто не мог не взять меня в дружину. Во всяком случае, Вятичу он ничего высказывать не стал, я потом нарочно расспрашивала сотника.

Привыкать к мирной жизни оказалось довольно трудно. Я не стала снимать мужскую одежду, только выстирала и напялила снова, и шапку почти не снимала, разве что дома, когда видели только мои. У Трофима тоже от моего вида был шок, он долго крякал, вспоминая мою косу, разводил руками:

– Ну, оно, конечно, что ж…

Следующей сложностью с отцом снова оказался вопрос о моем замужестве. Увидев перед собой Андрея, он, кажется, едва не рухнул. Раненая стриженая дочь и ее жених рядом. Но когда Андрей стал хвалить меня как воина, сердце воеводы чуть оттаяло. Однако как теперь выдавать замуж вот этакое взъерошенное сокровище?

– А никак! Я не собираюсь замуж за Андрея Юрьевича. Но не потому, что он меня не берет, а потому, что он женится на Лушке, а я пойду замуж за князя Романа Ингваревича!

Анея блеснула глазами:

– Успела сговориться?

– Да.

– Ты поэтому в Рязани сидела?

– Да.

– Подожди, подожди, за какого князя? – прищурил глаза отец. Такого поворота событий он явно не ожидал, дочь оказалась не только строптивой, но и шустрой. Оставили на полмесяца без пригляда, успела повоевать, от одного жениха избавиться, а другого завести.

– Романа Ингваревича Коломенского.

– Это как же?

– А вот так. – Я вздохнула. – Если, конечно, живы останемся и я, и он.

– Что говоришь-то?! Что дурное говоришь? Он останется жив, только как его теперь искать?

– Если останется, то приедет в Козельск.

– Тебя сватать? – взвилась сестрица.

Интересно, почему она почти не обратила внимания на то, что ее саму тоже будут сватать? Переведя глаза на тетку, я поняла – Лушка просто в курсе дела в отношении Андрея. Ну ничего себе! А разыгрывали тут передо мной историю с моим будущим замужеством… Может, Анея меня нарочно в Рязань повезла, чтобы кого другого найти взамен Андрея? От тетки всего можно ожидать.

Странно, там далеко на Оке шла война, ржали кони, лязгало оружие, лилась кровь, кричали и умирали люди, а здесь, в Козельске, мы вели разговоры про сватовство и смену женихов. Бред!

– Пока все не закончится, ни о каком замужестве речи не может быть!

– Да кто спорит-то? – почти обиделась тетка.

Нет, они не могли понять всего надвигавшегося ужаса. Они не готовы к такому, они спят, как спала я, пока не увидела перед собой татарскую конницу и не завизжала во все горло от страха. Только бы не было поздно, когда проснутся. И словно услышала голос Вятича:

– А мы на что?

Я твердо решила завтра же начать активную агитацию за то, чтобы стряхнуть сонную дурь.

Дружина Романа Ингваревича действительно свернула по какой-то речке, потом были еще речки, лесная дорога, потом снова река, а потом уже наезженная дорога… Живач махнул рукой на восход:

– Там Рязань, а нам направо.

Вздохнув, повернули направо.

Живач знал свое дело, в середине четвертого дня они уже въехали в сосновый лес, здесь Роману ничего объяснять не было нужды, он сам знал, что за лесом Жиздра и Козельск.

Только теперь князь вспомнил о Насте. Где она, уехала ли, доехала ли, жива ли? Эта беспокойная боярышня могла остаться в Рязани, с нее станется. Роман нутром чувствовал необычность девушки, она словно бы и своя, русская, родная, а вроде как чужестранка. Анея сказала, что эти странности после падения с лошади. Мало ли кто с кобыл падает, не всем же после того будущее открывается. Но какой бы ни была странной дочь козельского воеводы, князь понимал, что ни забыть ее, ни смириться с ее замужеством с Андреем не сможет.

Где сам Андрей-то? Фома, примчавшийся от Евпатия, был настолько плох, что его пришлось отправить в весь, чтобы отлежался. Про Евпатия рассказал, а про Андрея Роман и спросить не успел. Евпатий умница, как почуял, что дальше людей терять будет впустую, молодежь с кем-то в Козельск отправил. Верно, ни к чему молодежь зря класть, она еще пригодится с Батыем биться, татары на Руси не на день, эти пока все не пройдут, не уйдут с Земли Русской.

«А мы, что ж, позволим им всю Землю Русскую пройти?!» – возмутился сам с собой Роман Ингваревич.

Все это время он старательно гнал от себя мысли и о девушке, и о том, кто остался жив, а кто нет. Видел, как рвались татары к воеводе, как посекли его, как радовались, видно, и впрямь им не давал покоя стяг самого Романа. Это позволило князю выскочить на какого-то хана, по обличью понятно, что не сотник, скорее темник. Удачно получилось всадить в него копье Коловрата! Возникшая паника дала возможность рвануть всей дружине. Конечно, прорвались не все, но многие. И теперь за Романом к Козельску подходила довольно большая сила.

Знать бы только, куда после Коломны пойдет Батый. Если на Владимир, так там великий князь, ему есть кем обороняться, а еще лучше, если войско поделится, тогда их разобьют по частям. Только бы не бежали, как Всеволод Юрьевич…

Про себя и своих людей Роман знал, что переведут дух в Козельске, поймут, куда пошел Батый, подновят оружие, наберут новых стрел – и снова в бой, где бы татары ни были.