Читать книгу "Достойный 2. Воющий лес - Алекс Вик"

коридоре не остался только Акциос. Следак остановился у поворота в тупик. Света от двух фонарей хватало, чтобы полностью осветить небольшой закуток пещеры. Шершавые стены сменились гладкими. Здесь Акциос и будет принимать эссенцию.

– Кинжал, – попросил господин Смок и протянул руку.

Акциос отдал свою реликвию. Следак оставил один фонарь на небольшом выступе в самой верхней части свода.

– Что бы ни случилось, мы будем здесь неподалеку. Постарайся сконцентрироваться на самом хорошем чувстве, не позволяй хаосу овладеть тобой. Используй эту энергию, чтобы развить дух. Ты готов? – осведомился преподаватель.

– Да, – тихо ответил Акциос, а Саймон уже достал флакон с эссенцией.

Акциос приоткрыл рот. Сердце колотилось как бешеное, беспокойство нарастало. В голове маячила только одна мысль: «Поскорее бы всё закончилось».

Капля упала на язык, Акциос сразу же сомкнул губы, чувствуя, как вещество расползается у него во рту, обволакивая всю полость, слегка обжигая. По ощущениям он словно решил съесть кусок льда. Он сглотнул, но избавиться от этого чувства не удалось.

Следак и преподаватель отошли подальше, остановившись на безопасном расстоянии. Акциос сел, обхватив колени, и попробовал расслабиться. Внутри опять всё стало накаляться, вены на руках вздулись и начали пульсировать. Он упер взгляд в стену, стараясь не поддаваться усиливающейся боли.

«Развить дух. Я должен развить дух, – повторял он про себя, глубоко дыша. – Я должен…»

Мысли оборвались, когда Акциос обнаружил, что находится в другом месте. Своды пещеры сменила темная тесная комната.

«Что? Я опять в камере? Но как? Что случилось?»

Эта темница отличалась от скайлендской тюрьмы. Вместо койки на полу валялся какой-то старый мешок, кожей чувствовалась сырость подземелья, с потолка то и дело с эхом падали капли. Через маленькое окошко со ржавыми железными прутьями в тяжелой двери проникал тусклый свет.

Руки напряженно тряслись, костяшки горели, в пальцы впивались занозы. Он колотил в дверь, пока боль не стала невыносимой. Акциос замер и поднял руки, разглядывая их на свету. Ссадины были настоящими, прикосновения ощущались как наяву.

«Надо успокоиться. Что я чувствовал, когда кинжал развивался в те разы? Страх… Да, сильный страх, но не страх смерти и не страх стать калекой. Чего-то другого? Чего?»

Он снова сел. Из-за двери послышался смех и мужской голос:

– Опять я тебя обыграл, Дорн. Снова твоя жена без нового платья останется. Ха-ха-ха!

Грудная клетка ныла от боли, в животе всё сжалось. Акциос испытывал голод, но сейчас это было далеко не главным. Сосредоточиться на чем-либо не получалось. Он как будто растворился в чужом сознании, стал его частью, ощущал все чувства и слышал мысли этого человека, как свои собственные.

«За что они так поступили с нами? Неужели я ее больше никогда не увижу? Сколько я уже здесь? – незнакомец закрыл лицо, Акциос почувствовал ладонями отросшую бороду. – Мне не выбраться отсюда…»

Эти капли сводили с ума. И боль. Смех в коридоре стих, свет вскоре тоже исчез, а с ним и надежда на спасение.

– Итан! Итан, ты здесь?! – вдруг донеслось из темноты.

За дверью стояла женщина. Акциос сразу понял, что она звала именно его.

– Это ты? – он назвал ее по имени, но тут же забыл его, слова вырвались сами собой. Тело двигалось странным образом, он вскочил на ноги и приник к окошку.

– Да, это я. Я здесь.

Она отступила, и Акциос увидел теплые глаза, смотрящие на него. Ее прикосновение руки, ее взгляд и родной голос моментально согрели, словно он сидел не в сырой холодной темнице, а у домашнего очага.

– Почему ты здесь?

– Я пришла за тобой. Вот только эта дверь… Она не поддается! – Женщина безуспешно подергала ключ в замочной скважине. – Подожди, я сейчас.

Она шагнула в темноту и подняла кусок обвалившейся кладки. Удар наполнил коридор шумом, со стены посыпалась пыль, после чего дверь медленно, будто зевая, отворилась. Акциос тут же оказался в объятиях спасительницы. Или не Акциос, а Итан. Он подхватил ее и тоже крепко обнял. На душе стало спокойно.

– Что ты натворила? – удивился Итан, увидев на ней одежду служанки и наспех обстриженные концы волос вместо былых чудесных прядей. – Где твои прекрасные косы?

– На объяснения нет времени, пойдем! Надо выбираться.

Девушка схватила его за руку и торопливо повела за собой по коридору. Они промчались мимо стражников: один из них остался за столом, улегшись прямо на доску с деревянными фигурками и свесив руку, другой – сполз на пол и лежал ничком.

– Что с ними?

– Ничего, просто спят. Скорее!

Девушка тянула его за руку, Итан старался следовать за ней так же быстро, но сил оставалось немного. Даже если б его освободили, при всем желании он не смог бы уйти далеко.

– Куда мы? – спросил Итан.

– Не мы, а ты.

– Что?!

– Давай потом, Итан. Ты должен бежать.

– Стой, подожди! – Он дернул рукой, остановившись, нежно взял ее за плечо. – Ты не пойдешь со мной?

– Нет, Итан, ты пойдешь один. Вместе нам никак не выбраться, моя семья найдет нас, а потом… Потом ты умрешь. – Она повернулась и всхлипнула. Из прекрасных глаз по щекам покатились слезы. – Я должна остаться, тогда у тебя будет возможность прожить долгую жизнь.

– Мне не нужна долгая несчастная жизнь без тебя. Я никуда не уйду! Лучше вернусь в камеру, так я смогу еще хотя бы раз увидеть тебя. Перед казнью.

– Итан, не глупи! – взмолилась девушка.

– Осторожно!

Итан резко поменялся с ней местами и заслонил собой. Спину пронзила сильная режущая боль, но вместо того, чтобы мучительно скорчиться, он лишь болезненно улыбнулся. Он был готов вытерпеть любые муки, лишь бы мир не лишился этих теплых глаз. Тело подвело, он рухнул на колени. Сзади стоял стражник, и не один, по коридору приближались и другие.

– НЕТ! Не смейте! – закричала девушка и упала рядом с Итаном.

Она обхватила его руками, как птица защищает своего птенца, и смотрела на стражников с ненавистью и отчаянием. Их обоих окутала оранжевая аура.

– Заткнись! Как ты посмела!

Стражник занес над ними меч.

– Прекратить!

Итан знал этот голос, тяжелый, монотонный и властный. Он принадлежал отцу его возлюбленной. И хотя тот человек был за спиной, в мозгу сразу возник образ приближающегося к ним главы аристократического рода с густыми космами черных волос, бородой и