Читать книгу "Случайная жертва - Яир Лапид"

цепочкой муравьев. Наконец мне принесли эспрессо. Никто не произносил ни звука. Телохранители по-прежнему держались настороже, но, по крайней мере, пистолет вернулся в кобуру. Нохи сидел с такой физиономией, словно смотрел кино на экране, невидимом остальным. Когда мне принесли кофе, он протянул руку и пальцем коснулся моей чашки.

– Недостаточно горячая, – пробормотал он. – Тысячу раз просил их подогревать чашки.

– Я знаю про войну, – сказал я.

Он поднял на меня глаза, но даже бровью не повел.

– В последние два года вы с Кляйнманом устраивали фальшивые теракты и убирали бойцов друг друга. С его арестом это прекратилось, но теперь кто-то убил его жену, и он думает, что это ты.

– И что?

– А то, что война может возобновиться в любую минуту. В моих силах этого не допустить.

Он подал дяде знак, и тот с почти извиняющимся выражением лица приблизился ко мне. Я развел руки в стороны. Он со знанием дела охлопал меня ладонями в поисках записывающего устройства. Нащупав «глок», он скривился, но оставил его на месте. Еще немного, и он начнет мне нравиться.

– Я же говорил тебе, я ее не трогал, – сказал Авихаиль. – Кляйнман сам ее казнил.

– Зачем ему это?

– Ходят слухи, что она ему изменяла.

Мы в первый раз взглянули друг другу в глаза. Теперь я точно знал то, в чем еще минуту назад сомневался.

– Кляйнман ее не убивал.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне сказал. Я был у него сегодня утром.

– И ты ему веришь?

В его голосе звучала неприкрытая издевка. Будь я обидчив, наверняка обиделся бы.

– Я и тебе поверил.

– Если это не он и не я, то кто?

– Если вы уничтожите друг друга, кто выиграет?

Он посмотрел на дядю, а тот – на меня.

– Немало народу, – произнес дядя.

– Как я и говорил, в моих силах этого не допустить.

– Каким образом?

– Я найду ее убийцу.

– Почему ты думаешь, что тебе это удастся?

– Потому что это моя профессия. Кроме того, со мной полиция будет сотрудничать, а с вами – нет.

– А если ты его найдешь?

– Я должен буду сообщить в полицию.

– А что я буду с этого иметь?

– До полиции дорога не близкая. По пути я могу остановиться и выпить чашечку эспрессо.

Между Нохи и дядей завязался диалог. Он шел без слов, но продолжался довольно долго. Я тем временем разглядывал кафе. Длинная стойка из светлого дерева; над ней – полки, уставленные бутылками спиртного среднего качества. На краю – кофемашина из блестящего хрома, в которой отражалась – малюсенькая голова и расплывшееся тело, как в кривом зеркале комнаты смеха, – хозяйка заведения, с тревогой наблюдавшая за нашей компанией.

– Ладно, – сказал дядя. – Чего ты хочешь?

– Кто сказал, что я чего-то хочу?

– Каждый чего-то хочет.

– Это из песни?

– Строишь из себя умника? – спросил Авихаиль. – Я не люблю умников.

– Понял, – ответил я. – Проехали.

– В последний раз спрашиваю: чего ты хочешь?

– Мне нужны кассеты.

Он уставился на меня так сосредоточенно, что один из телохранителей шагнул в нашу сторону, но дядя знаком приказал ему вернуться на место. По лицу Авихаиля паутиной медленно расползалась улыбка. Чудесная улыбка. Как у двенадцатилетнего пацана, получившего в подарок ярко-красный велосипед, о котором он мечтал целый год. Его зубы – готовая реклама стоматологической клиники. Белые и ровные, как у студентки американского колледжа, которая чистит их по пять раз в день.

– Как ты узнал?

– На свете не так много людей, способных организовать кражу из полицейского управления. В нашем случае это или ты, или Кляйнман.

– А почему не он?

– Я думал об этом. Последнее, чего хочет Кляйнман, это чтобы кассеты попали в руки к его подручным. Это задевает его честь, а он сейчас и так ослаблен. Если бы это зависело от него, записи просто исчезли бы. Пленки лежали бы на своем месте, но порванные или затертые. А кроме него, ты единственный, кому интересно, что на этих записях.

– А почему это должно меня интересовать?

– Если бы Кляйнман должен был освободиться, его жена узнала бы об этом первой.

– Он должен освободиться? – спросил он таким тоном, словно только того и ждал.

– Нет.

Он задумался. Я тоже.

– А с чего мне их тебе отдавать? – наконец прервал он молчание.

– Тебе они ни к чему. Только для забавы. Ты думал придержать их на случай, если Кляйнман не узнает, что я спал с его женой. Но он уже знает.

– Мне нужно двадцать четыре часа форы, – с неожиданной решительностью сказал он.

– Для чего?

– С момента, когда ты назовешь мне имя убийцы, до того, как ты пойдешь в полицию.

– Двенадцать часов, – возразил я, но исключительно в попытке сохранить лицо.

– Или сутки, или ничего.

– И торг неуместен?

– Нет.

Он откинулся назад и кивнул дяде. Дядя кивнул в ответ и направился к «Мерседесу». Именно в эту секунду появился и Сергей Первый. Он остановился на тротуаре и тоже кивнул, но уже мне. Может быть, сегодня Международный день кивка? Может быть, прямо в эту минуту представители всех стран в ООН встают и под звуки израильской песни «Мы принесли вам мир» кивают друг другу?

Минуту спустя дядя вернулся и положил на стол пластиковый пакет, на котором все еще красовалась круглая полицейская пломба. Я не смог удержаться и заглянул внутрь. Там лежали два десятка компактных видеокассет и видеокамера Sony.

– Камера в подарок, – сказал дядя.

Я поблагодарил его и потянулся за пакетом, но тут Авихаиль подался вперед и опустил мне на руку свою ладонь. Это было совсем легкое касание, но все мои красные кровяные тельца мгновенно вытянулись по стойке смирно.

– Если попытаешься меня обмануть, – ласково произнес он, – я тебе не завидую.

– Здесь все записи? – спросил я, вставая.

– Да.

– Откуда мне знать, что это так?

– Ниоткуда, – сказал дядя. – Но это все записи. Мы даже копий не сделали.

– Почему?

– А зачем?

Пожалуй, он был прав. Я решил присоединиться к празднику кивков, но, боюсь, в моем случае кивок больше напоминал почтительный поклон.

18

Шагая по улице, мы с Сергеем Первым молчали. Мимо нас шли люди, занятые своими делами, но мы их не замечали. От осознания того, что мы были на волосок от смерти, судорогой сводило затылок и сжимало диафрагму. Кожа у меня была холодная и липкая, как у старухи, злоупотребившей тональным кремом. Хорошо бы принять душ, а лучше два. Пакет болтался у меня в руке, иногда задевая за ногу. Сергей косился на него, но вопросов не задавал.