Читать книгу "Антропоцид - Игорь Строков"

любовного сумасшествия.

Мы с Соней смотрели этот фильм, наверное раз двадцать или тридцать. Тогда, когда ещё верили в любовь, но нам её уже не доставало. А теперь я разрываюсь между настоящей женщиной и виртуальной. Какая ирония.

Как и герой фильма, я решил сделать правильный выбор. Но зачем-то пришёл сюда. Больше не хочу обманываться. Но всё ещё хочу поговорить.

Мне хочется сказать Соне, много чего сказать. Рассказать о ситуации Вадима, получить благословение на то, чтобы строить новые отношения с Лизой. Но слова не лезут. Зря я сюда пришёл. Я ещё обязательно вернусь и поговорю с ней, но не сегодня.

«Отключение».

Может, это уже прогресс? Иллюзия рассыпалась окончательно, и я уже не могу принять её даже при всём желании.

Я открываю глаза в кресле виртуальной реальности. Поворачиваю голову — Вадим всё ещё где-то там, в Homeland. А я остаюсь сидеть и думать.

Не надо было так категорично с ним. В конце концов, что я знаю? Я не эксперт по квантовым компьютерам и искусственному интеллекту. Что, если Вадим говорит правду? Что, если этот его Артур не сумасшедший и не приколист, и Амальгама действительно здесь?

А я просто скептик и плохой отец.

Есть только один способ в этом разобраться: пойти в охрану. Когда Вадим вернулся от них, он даже слова не сказал, сразу подключился. Судя по всему, их ответ ему не понравился. Как я и предупреждал. Но что же именно они ему сказали?

Я звоню в дверь второй каюты. Открывает высокий молодой человек с усталым лицом.

— Да, — говорит он.

Я ожидал какого-то более формального приёма, что он хотя бы назовёт звание и представится. Но кажется, он никогда и не работал в полиции, да и не хотел. Полицейского сразу видно, а это какой-то вялый и расхлябанный пацан, который здесь сидит будто из-под палки.

Мне вспоминается диалог охранников, который я недавно слышал. Не он ли это про друга-зэка рассказывал? Впрочем, ладно. Кто я такой, чтобы людей вот так по внешнему виду судить? Надо поговорить, а там посмотрим.

— Здравствуйте. Меня зовут Константин Павлович Крылов. К вам сегодня мой сын приходил.

— Это который носится с Амальгамой?

Мне не очень нравятся его тон и эта формулировка, но я удерживаюсь от резкого ответа.

— Да, он. Разрешите пройти?

Охранник обречённо вздыхает.

— Проходите.

Я захожу внутрь и встаю у входа.

— Присаживайтесь, — говорит охранник, а сам открывает дверь, что находится прямиком за столом, и обращается к кому-то в другом помещении:

— Стас, иди сюда. Тут опять с Амальгамой ходят. Пригодится твоя помощь.

Охранник садится напротив меня, а из-за двери появляется Стас, молодой и сильный парень, и встаёт прямо у него за спиной. В лице Стаса особого ума тоже не заметно, и по-моему, он и был вторым собеседником в том самом разговоре.

Зато его мускулатура заставляет чувствовать себя неуютно. Уж не для того ли его позвали, чтобы меня заломать в случае чего?

— Мы вас слушаем.

— Я так понимаю, мой сын рассказал вам про венерианского учёного и внедрение Амальгамы в Homeland. Хочу знать ваше мнение, это возможно?

— Нет, — резко отвечает первый охранник.

— А вы эксперты по искусственному интеллекту или по виртуальным реальностям? Откуда такая уверенность?

— Мы эксперты по своей работе.

К диалогу подключается Стас:

— Как вас по имени-отчеству?

— Константин Павлович.

— Станислав Викторович, очень приятно. Константин Павлович, вы знаете, что когда всё произошло, в Екатеринбурге сформировалась шайка сумасшедших, провозгласивших себя движением «Ртуть»?

А при всей своей внешней быдловатости, говорит-то он хорошо.

Я отрицательно мотаю головой.

— Они пытались устроить массовые беспорядки и искали способ разгерметизировать бункеры, — продолжает Стас. — Им нравилась идея гибели человечества. Так вот, их расстреляли. Но один из них, видимо, выжил. Недавно он пытался что-то сделать с сервером Афродиты. Уж не знаю, что он там делал, но насколько нам известно, всё обошлось. Сейчас он сидит в изоляторе и обдумывает свой поступок.

— То есть у Амальгамы есть последователи, а вы считаете, что она не представляет опасности?

— Это был единичный инцидент. Ртути больше нет. Но ваш сын так рьяно кричит об опасности, что я начинаю думать, что он тоже хочет устроить какие-то беспорядки. Может, тот сектант успел вашего сына обработать?

— Вы хотите сказать, что мой сын — какой-то террорист?

— Терроист и сектант, — Стас кивает. — У этих ребят был прямо культ Амальгамы, на грани религиозности. Я ничего не утверждаю, но и не исключаю такой вариант. Поймите, Амальгаму отключали люди, которые знали своё дело. Ей не позволили бы пробраться куда бы то ни было. Всё остальное — спекуляции. А если ещё какой-то фанатик решит что-то сделать с Афродитой, то да, у нас всё под контролем. В серверной круглосуточно дежурит десять человек. Надеюсь, это вас успокоит.

— Вы делаете слишком сильные заявления, — отвечаю я. — Мой сын — приличный ребёнок. Он не какой-нибудь… наркоман или бандит.

— Это предположения, а не заявления, — вмешивается первый охранник. — И знаете, в такие истории чаще впутываются приличные дети. У наркоманов и бандитов обычно другие интересы. Константин Павлович, приятно было с вами пообщаться, но мы вынуждены закончить этот диалог. Подумайте над этим всем на досуге. И мы тоже подумаем. Сейчас к вашему сыну нет никаких претензий, не беспокойтесь. Но мы будем держать его на карандаше.

— Подумаете? Этим вы тут занимаетесь? Сидите и думаете? Хороша же охрана! Вы же практически полиция!

— Мы уже связались с Землёй, если вам от этого легче. И воздержитесь от переходов на личности.

— Вы хотели сказать, с Луной? — уточняю я.

Всё-таки сервера виртуальности находятся там.

— С ней родимой. До свидания, Константин Павлович.

Охранник встаёт и берёт меня под руку. Я отмахиваюсь и иду к выходу. Хорошо, хоть Стас меня силой не выводит.

У самой двери я останавливаюсь и всё-таки решаюсь задать вопрос, который всё это время крутится на языке:

— Простите, а вы где служили?

— Это имеет значение? — охранник хмурится.

— Нет, просто интересно. Разве это какая-то секретная или особо личная информация?

— Да нет. Я мотострелок, Станислав — ВДВ.

— Я не о срочной службе. Я о вашем