Читать книгу "Княжий человек - Дмитрий Александрович Билик"

придавил собеседника чуть-чуть хистом, таким образом дополнительно мотивируя. И был уверен, что товарища примут.

Если честно, у меня даже ничего внутри не екнуло. Мудаки должны быть наказаны. А мудак, который представляет опасность не только для себя, но и для окружающих — тем более.

У нас почему-то все хотят жить в правовом обществе, но работать над этим никто не желает. Проехал по обочине — ничего такого, он же торопится. Перегородил выезд скорой — тебе больше всего надо? Подождешь пятнадцать минут. Эдакие хозяева жизни, которых все должны понять и простить. А стукачество — последнее дело.

Вот только когда с ними что-то происходит, так сразу бегут в полицию: «Товарищ, старший лейтенант, у меня украли коллекцию резиновых фаллосов». Потому что «это другое».

Что еще замечательно во всем этом, раньше бы я полдня кипел. А теперь позвонил дэпсам и сразу будто камень с души упал. Понял, что сделал все, что от меня зависело, а дальше — это уже чужие заботы.

Особняк Леопольда Валерьевича на фоне домов, которые я видел в последнее время, оказался даже обычным, что ли? Два этажа, кирпичный забор, металлические ворота и ауди с водителем, которая, впрочем, стояла снаружи. Стоило нам подойти, как из машины вывалилась такая сладкая парочка, какой «Твиксу» и не снилось.

— Матвей, а мы все ждем и ждем, — сказала Светлана, которая была подшофе, но держала себя в руках. — Ой, вот и чертик.

Она даже попыталась потрепать Митька за щеки. Но тот ловко увернулся.

Леопольда Валерьевича хватило лишь на то, чтобы облокотиться на машину и не упасть. Здорово он накидался. В другой ситуации я бы сказал, что сам виноват. Но после «проставы» в Подворье, мне было его искренне жаль. Хотя бы потому, что завтра Валерьевича ждал мир полный боли и страданий.

— Не заходим, как и обещали, — отчиталась Рыкова.

— Хорошо. Будьте здесь, если что — позову.

Во двор мы проникли через калитку, осматривая владения Семеновой Лады. Формально, конечно, ее супруга, но что-то мне подсказывало, что рубежница приложила руку к богатству Валерьевича. Но что определенно — цветочные клумбы разбивала точно она.

А что еще любопытно, едва я доковылял до входной двери, как почувствовал хист нечисти. Причем, довольно ощутимый, превышающий по рубцам мой.

— Напомни, за счет чего они так качаются в промысле?

— Так они же людским счастьем питаются, дяденька. А в этом самый сильный хист. И живут долго, в дела нечисти и рубежников не лезут. Их будто и не замечают вовсе.

— Почти злыдни, но те доводят хозяина до сумы, — согласился я. — А эти соблюдают тонкий баланс. Не перегибают. Странно только…

— Чего странного, хозяин?

— Появилась она здесь уже, когда рубежница померла. Какое ж тут счастье, чем ей питаться?

— Хозяин, думаешь много! — выпрыгнул из портсигара Гриша, потирая кулаки.

Угу, хороший знак. Значит, противостояние будет не особо сложным. Хотя Митька как раз наоборот, напрягся — голову в плечи втянул, сгорбился.

— Так, раздели ивовый веник на три части, — сказал я черту. — Убивать мы ее все равно не собираемся, только прогнать.

А после торжественно вручил каждому несколько прутьев. Главное оружие, которым мы и намеревались отбиваться от нечисти, если что-то пройдет не так. Я же еще перекинул на плечо рыболовную сеть.

Почему именно ее — вот черт знает. В книгах, которые мы проштудировали, говорилось вообще разное. Мол, когда-то эта нечисть жила близ заболоченных мест, отсюда и сеть. Вытащить ее можно было только этим рыболовным снаряжением.

Через несколько страниц мы уже узнали, что селится она исключительно в домах возле людей. Причем, чем семья больше, тем лучше. И хистом последних и питается, всячески помогая чужанам. Однако по причине жопорукости или враждебной вредности — кто его знает — вся эта помощь выходит боком.

Но что интересно, в нормальном состоянии нечисть не пытается напакостить людям. То, что получается все ломать или запутать — это ее фишка. Так сказать, эксклюзивная особенность. Однако если существо начало пугать, садиться на грудь и пытаться задушить, то вариант один. Ее жутко разозлили и теперь она «в своем праве». Иначе говоря — сушите весла, приплыли. И если у вас под рукой нет телефона рубежника, который поможет, к вам придет белый пушистый зверек. Точнее, сначала она, а потом уже зверек.

Я открыл дверь выданным ключом и вошел внутрь. Признаться, дом был намного богаче, чем собственный. Хотя это моя вина, сам поставил слишком малую планку. Но что мне понравилось — здесь правда было уютно. Широкий диван в просторной гостиной, будто рассчитанный на множество гостей. Низкий кофейный столик из закаленного стекла, заставленный фруктами, фотографии пожилых супругов на стенах. Детей, по всей видимости, у них нет.

Однако еще я чувствовал легкий диссонанс. Это можно было сравнить с тем, что ты стоишь возле деревенского туалета при сильном ветре. Когда тот дует, то все нормально. Но только ветер стихает, как ты начинаешь различать ароматы жизнедеятельности людей.

Я подошел к вазе с фруктами и взял зеленое яблоко. Перевернул и кивнул сам себе. Половина фрукта сгнила. Да, нечисти здесь правда что-то не нравится. Будем выяснять, что именно. Самое неприятное, что мы не должны причинить ей вред. По возможности, само собой. Красная книга (хотя Толковая была коричневой) — это хорошо. Однако я тоже в своем праве, если меня захотят помножить на ноль.

За окном подкрадывался вечер, прогоняя ленивое светило. Завозились мы в книжной клети. Хотя, это и по Светлане с Валерьевичем видно. Они, наверное, такую кассу кафе сделали, что мама не горюй.

Конкретно сейчас, это было только плюсом. Вся нечисть любит проявлять активность ночью. Я порой даже не понимал, как у Мити и Гриши глаза днем не слипаются. Всю ночь колдобродят: один водку пьет, другой музыку слушает. Хорошо, что на луну не воют. А утром ничего, бодряком. Правда, подушку придавливают на пару часиков, конечно, если возможность предоставляется.

С конкретной сущностью или духом, не знаю, как правильно — все проще. Она связывала свою жизнедеятельность с бытом людей. Соответственно, когда те засыпали, просыпалась нечисть. В данном случае, почти как мафия.

Я положил клубок шерстяных нитей на журнальный столик, рядом с гнилыми фруктами. Для нашей новой подружки — это почти как сыр для мыши. Она должна подорваться и начать вязать. Но в итоге все равно напортачит.

Затем я махнул своей нечисти, чтобы прятались. Бесу