Читать книгу "Нелегал из контрразведки - Валерий Георгиевич Шарапов"

– Кровь и честь, – автоматически перевел Матвей.

– Прежде всего, кровь. Папаша Элеоноры был важный чин в СС и хотел, чтобы дочь прошла крещение кровью. Он купил на рынке кролика, дал ему несколько дней пожить в семье, чтобы дочка привязалась к пушистой игрушке. А потом при всем отряде она должна была убить питомца этим кинжалом.

– Кого убить? – Север был ошарашен.

– Элеонора убила кролика. Кто-то кошку, кто-то щенка, кто-то крысу. Пролитая кровь закаляет веру. А вера – это основа верности. Эти мальчишки в мае сорок пятого, чтобы доказать свою верность фюреру, лезли под самые гусеницы наших танков с фаустпатронами. На верную смерть. Затем американцы закалили веру Элеоноры, продержав ее полгода в концлагере Дахау. Теперь у нее нет родителей, нет Родины. Есть только я и дочь. За нас она будет стоять насмерть.

– Надеюсь, когда она ложится спать, не кладет свой кинжал под подушку, – попытался пошутить Север, но быстро понял, что сморозил глупость.

– Нет, под подушку не кладет. Ее кинжал лежит в шкатулке, рядом с моим люгером и двумя запасными обоймами. Она умеет уверенно и без колебаний пользоваться и тем и другим, – голос Александра продолжал звучать ровно, без интонаций, как замороженный.

– Хорошая машинка: 9 миллиметров, магазин 8 патронов, прицельная дальность 50 метров. – Матвею был неприятен этот разговор, и он постарался побыстрее закончить встречу с агентом.

Глава 15

Грета принесла сообщение о срочном вызове в Берлин. Это было необычно, так как Северу было запрещено появляться в «советской Бизонии». Иногда так называли современную Германию, что означало две зоны – зона оккупации СССР и объединенная зона США, Великобритании и Франции.

Вилли рассчитался с текстильной фирмой и предупредил, что по семейным обстоятельствам какое-то время будет отсутствовать. Оставив машину в гараже, он на метро укатил в Восточный Берлин. Здесь позвонил по соответствующему номеру телефона и отправился на конспиративную квартиру. Там его встретил Великанов.

– Не спрашивай меня, зачем тебя вызывают в Москву, я все равно не знаю, а гадать не люблю, – ошарашил он Матвея. – Вот пакет с твоими советскими документами. Забирай, а сюда положи документы прикрытия, немецкие. Они будут лежать у меня в сейфе. Пока перекуси, через час за тобой придет машина и отвезет на аэродром. Вот проездные документы до Москвы. Там тебя встретят.

Север молча обменял документы. Он даже не знал, что сказать, так много всего было непонятно.

– В любом случае, Александр Михайлович, спасибо за поддержку и внимание.

– Ладно, Север, ты сам молодец. Нос не вешай. Наказывать тебя еще не за что, награждать рановато. Скорее всего, новое задание по вашей контрразведывательной линии. Верю, у тебя все получится. Бывай.

Таранов встретил Матвея в своем кабинете гораздо более приветливо, чем первый раз. Теперь Север – признанный сотрудник, проверенный в делах, а не зеленый новичок. Хотя времени прошло всего ничего, но не зря же в разведке стаж идет полтора года за год.

– Присаживайся, Матвей Степанович. Наверное, отвык от такого обращения? – разминая очередную папиросу, заметил начальник.

– Действительно.

– Ну хорошо. На верху твою работу по ОДЕССе оценили, даже хотели поощрить, но, узнав, что ты еще в разведке без году неделя, решили ограничиться объявлением благодарности. Теперь о деле. Помнишь свои выводы по материалу об организации Гелена?

– Конечно, помню.

– Я о них тоже думал и решил поручить тебе прощупать обстановку вокруг нашего агента в Пуллахе, но опоздал. В связи с наличием у контрразведки серьезных подозрений к нему нашего человека взяли под плотный контроль. Мы, конечно, будем делать все возможное, чтобы не допустить дело до суда, но это вряд ли удастся. Но это уже не твоя забота. Твое задание теперь будет заключаться в организации замены источника информации. Ты мысль высказал, тебе и начинать. Заранее хочу предупредить: когда операция будет разработана и утверждена, возглавлять ее будет более опытный товарищ из Первого главного управления. Но начнешь ее ты. Это не вопрос самолюбия, это требование профессионализма. Понятно, лейтенант?

– Конечно, товарищ полковник.

– Опять же, сразу хочу предупредить: разведка – структура консервативная, и феерические новации у нас не приветствуются.

Пока Таранов раскуривал папиросу, в кабинете висела пауза.

– Скажите, Дмитрий Петрович, а вы бы сами с чего начали?

– Я бы начал с подбора кандидатов на вербовку. Кое-какие материалы по персоналиям у нас есть. Сначала надо присмотреться к человеку, изучить его привычки, пристрастия, особое внимание к окружению. Хорошо бы узнать об объекте вербовки отзывы от окружающих, коллег по работе. Конечно, если есть такая возможность и она не приведет к расшифровке. Составить, как сейчас говорят, психологический портрет. Потом либо организуется «случайный» личный контакт, либо постараемся, чтобы нас порекомендовали объекту. В идеале запускаем процесс, когда он сам хочет с нами познакомиться. Вербовка – это та же охота. Сначала изучаешь повадки зверя, читаешь его следы, места кормежки и отдыха. Только потом прикидываешь, где поставить капкан или засаду. После изучения кандидатов уже можно прикидывать, какие подходы к ним возможны. Далее рассматриваем ситуации для реализации вербовочного подхода. Как видишь, все просто, – Таранов хитро заулыбался.

Север оценил шутку начальника, согласно кивнул головой.

– У меня будут помощники?

– Конечно. С тобой будет работать Альберт Михайлович. Не голова, а кладезь знаний. После того, как ты прислал к свадьбе его дочери подарочный комплект французского постельного белья, он весь твой. Кстати, хороший вербовочный ход. Сейчас отправляешься к нему. Он в курсе. Доклад мне каждый день в 18.30. Все понятно?

– Дмитрий Петрович, разрешите уточнить?

– Слушаю тебя, Север.

– Хочу спросить, а военная разведка, ГРУ, проводит такие же мероприятия? Мы с ними не пересечемся, не продублируем друг друга?

– Во-первых, взаимосвязь у нас с ними налажена. Мы учли ошибки прошлых лет. Во-вторых, хоть задачи и похожи, но различия присутствуют.

Полковник поднялся с кресла и решил немного размяться, пройдясь по кабинету.

– Какую главную угрозу и мы, и они должны предотвратить любой ценой, как ты, Матвей, думаешь?

– Конечно, ядерный удар.

– Правильно. Каким образом он может быть нанесен?

– Американские бомбардировщики, базирующиеся вокруг наших границ, прежде всего, В-52 могут нести ядерные бомбы.

– Откуда?

– Вероятнее всего, с базы Рамштайн, в Германии.

– Какой самый уязвимый участок полета для поражения самолета?

– Взлет. Для разбега по взлетной полосе длиной свыше трех километров требуется в среднем полторы минуты.

– Сколько выстрелов из снайперской винтовки Драгунова можно сделать за это время?

– Боевая скорострельность – тридцать выстрелов в минуту.

– Куда надо стрелять для устойчивого поражения самолета?

– Бензобаки в крыльях, кабина летчиков.

– С какого расстояния можно стрелять?

– Охраняемый периметр аэродрома составляет пятьсот метров, – Матвей стал догадываться, куда клонит начальник. – Стрелять я могу с тысячи. Как раз на авиабазе в Рамштайне это удобно. На север от взлетной полосы располагаются постройки базы, а вот с юга тянется болото, откуда можно зайти. Три магазина по десять спецпатронов. Гарантированно рухнет. И что, тогда бомбы рванут?

– Нет, там стоят предохранители. Их снимают только перед сбросом. Это действия диверсанта ГРУ. Разведчик особого назначения нелегальной разведки КГБ действует по-другому.

– Кто такой «разведчик особого назначения»? Я о них ничего не слышал.

– Их готовят на период войны. Нелегалы,