Читать книгу "Отступник - Михаил Кин"

империи, когда она была сильна и едина. Непобедима. Эта книга в какой-то мере разумна. Ты хочешь услышать хор сотни голосов погибших людей, единовременно рассказывающих тебе на мертвом языке ужасные вещи? Без источника ты их не сможешь заставить их замолчать, они сводят с ума Мари.

Она отдернула руку будто обжегшись, испуганно на меня посмотрев.

— Но если эта книга несет зло зачем она тебе⁈

— Мари, книги не могут нести зло. Это просто знание. Только знание. Зло в сердце того, кто применяет. Так же как с оружием, меч может защищать, а может убивать. Смотря кто им воспользуется. У меня нет ничего другого, и я постараюсь разобраться.

Тут циновка снова дернулась и к нам путаясь в объёмных одеждах, пришел капитан Свинолап собственной персоной. Летиция все-таки чувствовала кто к ней как относиться, и старалась держаться поближе к Мари. Хоть остальные к ней и относились тоже хорошо, она их все же опасалась так же как и меня.

— Капитан. — я кивнул ей, снова хохотнул при виде девочки и Мари улыбнулась обернувшись.

— Я не капитан Свинолап! — Она топнула ногой, пытаясь кричать шепотом. Опасливо косясь на спящую Карлотту в углу. Если честно то это было очень забавно.

Помявшись пару мгновений и видно размышляя как бы лучше сказать.

— Я бы хотела с тобой поговорить Дарий.

Я подмигнул Мари:

— Иди, у нас пиратские тайны. За что заработал удар маленькой ладошкой. Сделав вид что мне больно.

Она дождалась пока Мари выйдет и села на ее место. Ковыряясь пальцем в тряпке что служила нам полом.

— Расскажи, как ты пробудил дар. Может и я так же смогу. Я должна!

— Я не уверен, что смогу это описать словами. Это как к тебе подойдет слепой и спросит, как ты видишь. Это как интуиция, ты сразу узнаешь и почувствуешь. Интуиции нельзя научиться, ее можно только почувствовать. Единственное, что я могу сказать, это то, что у меня он проснулся после того, как я выпил зелье восстановления. К тому же ты не у того спрашиваешь. Твой дед могущественный потомственный одаренный насколько я слышал. Он всяко побольше меня знает, я уверен, он тебе много чего рассказывал.

— Да, рассказывал он много. Но ничего не получается. И я подумала, может ты сможешь помочь. — она судорожно, снова и снова выплетала пальцами плетение светлячка. — Я никак не могу его ухватить, почувствовать.

— Прости мелкая. Но тут я тебе точно не помощник, я ничего не знаю и не понимаю. А нет ничего хуже, если пытаешься влезть помочь туда, где ничего не смыслишь.

— Я не мелкая. — она буркнула больше по привычке чем озлобленно. И всхлипнув ушла назад к остальным путаясь в своей одежде.

–…Кхм…Эм, Дарий. Тут такое дело, у меня тут две новости есть. Первая хорошая, вторая… странная, тебе какую первой…?

— Давай хорошую, давно хороших новостей не было.

—…Я знаю Паучьи писмена. И понимаю их язык. Не знаю откуда, но я точно понимаю, что они говорят. Может в этой книге будет хоть намек о том, кто я….

Я с удивлением уставился на свою тень. Это была просто превосходная новость. У меня был в руках ценнейший объём знаний. И оказалось имеется тот, кто может помочь это прочитать и научить меня этому мертвому уже тысячу лет диалекту.

— Та-ак, вопросов еще больше. Но давай пока вторую новость.

–…Я кажется понимаю, что не так с нашим капитаном. У нее сердце как будто опечатано. Будто пленка висит на источнике. Поэтому она не может его пробудить, у нее что-то его блокирует. Я не поняла сразу, уже под конец просто заметила, может позвать ее снова. Чтобы она еще попыталась сплести…

Я покосился на живую тень, но все же встал и позвал Летицию. Она недовольно надув щеки зыркнула на меня, но все же подошла.

— Садись и снова плети светлячка. Просто подряд, снова и снова. Хочу кое-что проверить. Может получиться тебе помочь.

Я снова заработал недоверчивый взгляд из под насупленных бровей. Но она не стала задавать вопросы. Села и начала выполнять привычные пассы руками. Пытаясь сплести светлячка. Я вообще ничего не понимал, чего там нужно увидеть. Поэтому сел напротив нее, хмурил брови, вытягивал губы трубочкой и всячески пытался изобразить глубокую задумчивость. Ожидая от Полночи пояснений. Я не чувствовал ничего, про какую там она пленку говорила. Только легкое волнение от ее правой руки, на которую она надела все четыре кольца, замотав ее бинтами, чтобы никто не заметил золотые перстни.

— Ну что там? Долго я должна еще это делать?

— Потерпи, ты хочешь, чтобы тебе помогли или нет?

Она снова скептически скорчила гримасу, но продолжила свое плетение. А я лишь повторял ей слова что шептала мне Полночь в ухо.

— В общем мелкая, у меня для тебя новость. Ты скорее всего уже одаренная. Твой источник проснулся. А не чувствуешь ты его лишь потому, что его что-то блокирует. Будто его у тебя закрыли. Больше сказать не могу, я ничего в этом не понимаю. Спросишь потом у деда, он точно должен знать. Или хотя бы догадаться.

— Да? — в этом маленьком звуке, удивительно сплелись здоровый скептицизм и концентрированная надежда всей ее жизни.

Для таких как она, для адаптации в высоком обществе быть одаренной являлось жизненной необходимостью. В ее роду все были одаренные. Как и скорее всего все ее окружение, все ровесники и сверстники с других семей. Это как родиться инвалидом в семье потомственных спортсменов. Тебя не бросят, нет, будут заботиться и кто-то даже любить. Но ты всегда будешь изгоем, белой вороной. А зная, как относиться к друг другу ее сословие, даже к равным себе. Быть ущербным это приговор. Она всю жизнь будет объектом насмешек. Особо едких и издевательских.

Глава 11

Ее звали Кхаштра. Она жила в эпоху зарождения Аа-ша-ках. Когда только начали зарождаться пять великих домов, образовав империю и только-только начинали набирать сил и влияния. Это было темное время. Ее искусство было в почете и уважении. Дар богини, ее благословение. Щит и карающий меч империи. Ибо враги были сильны и многочисленны. А людей катастрофически не хватало. С кем не удавалось договариваться, они сражались. Являясь тем клином, что от удара молотка разбивает камни.

Ее искусство не было единственным. Их враги поклоняясь своим языческим богам так же прекрасно умели повелевать мертвыми. И случалось так, что масштабные битвы иногда происходили без единого живого. Только хозяева стояли с разных концов поля, вели свою ужасающую игру, играя своими фигурами. В зловещей тишине был слышен только тяжелый топот, глухие удары, треск разрываемой плоти и хруст костей. Ведь мертвым не нужен свет, они не чувствуют боли, усталости или страха. И они проигрывали, о да!

Они часто проигрывали.

Кхаштра умела учиться на своих ошибках и прекрасно чувствовала свой дар. Совершенствуя его и изучая. Она брала качеством, создавала особых…слуг под каждую задачу. Она стала мастером кожеплетения. Плоть в ее руках была подобно глине. Мягкая и податливая. Кости плавились, становясь крепче стали, лишь кровь не была ей подвластна. Кровь являлась символом жизни и была подвластна только дому Крови. А он был слаб. Его главное оружие это переговоры, интриги и заговоры. И когда не справлялись они, приходили такие как Кхаштра.

Ее основной задачей была борьба с такими же как она. С хозяевами. Нейтрализация их и уничтожение их многочисленных слуг. И она преуспела в ней. Каждая страница этой толстой книги была создана из побежденных врагов. Из хозяев мертвых. Повинуясь ее воле они рассказывали. Именно рассказывали, рисунки и схемы были лишь сопровождением, малой частью. В трактате было подробно изложено очень много способов как чувствовать и находить, управлять и защищаться, перехватывать и уничтожать слуг других хозяев. Тут было сказано как создать белый огонь, что безвреден для живых, но губителен для мертвых, он плавил их как свечки. Болезни, что выкашивали целые города за пару дней, словно пожар сухой лес. А потом эти города вставали, все разом. Это было оружие врагов, Кхаштра гонялась за создавшим эту заразу долгих сорок лет. И теперь он занимает почетное место в ее коллекции, рассказывая, как бороться с этой напастью.