Читать книгу "Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт"

и что в такой стране, как Советский Союз, определенная дисциплина, хотя, возможно, и достойная сожаления, была необходима.

Кровавое прошлое КГБ его также не очень беспокоило. Честно говоря, я вообще об этом не думал. Ни капельки, - говорил он позже. Я был чистым и абсолютно успешным продуктом советского патриотического воспитания... Я знал о культе личности Сталина... Я не был совсем наивным. [Но насколько глубок был этот культ личности? Насколько он был серьезен? Мы с друзьями об этом не задумывались. Его бывший однокурсник Виктор Борисенко придерживался аналогичной точки зрения. "Мы думали: "Да, были ошибки, и это плохо. Но ошибки бывают, и они исправляются". Только с приходом Горбачева в середине 1980-х годов Борисенко начал понимать больше. Путин и тогда не хотел признавать чудовищность сталинских преступлений.

Владимир Агартанов вспоминал, как уже после прихода Горбачева к власти в сибирском городе Минусинске, где проживала большая китайская община, во время "ежовщины" 1937-1938 гг. произошел с ним разговор об одном случае. Местный начальник НКВД получил по телеграфу указание ликвидировать 400 китайских шпионов. Приказ был настолько необычным, что он отправился в краевую столицу Красноярск за разъяснениями. Его заместитель опередил его телеграммой, обвинив в попытке защитить иностранных агентов. По прибытии он был арестован и расстрелян. Заместителя повысили в должности, а 400 китайцев подверглись произвольной облаве и были расстреляны. Через несколько месяцев был расстрелян и вновь назначенный заместитель. Агартанов, который сам служил в бюро КГБ в Красноярске, сказал, что эту историю ему рассказали старожилы, которые были младшими сотрудниками НКВД в момент этих событий. Путин наотрез отказался ему верить. Когда Агартанов стал настаивать, указывая на то, что в то время НКВД выдавал квоты на расстрел в самые разные населенные пункты, Путин не поверил и этому. Это сказка - не может быть правдой, сказал он.

Его реакция была тем более интригующей, что он прекрасно знал, что при Сталине "врагов народа" расстреливали.

На прикроватной тумбочке на даче в Тосно хранился портрет Яна Берзина, возглавлявшего военную разведку в 1924-1935 гг. и в 1937 г. Берзин был старым большевиком, вступившим в партию в 1905 г., участвовал в Октябрьской революции, работал с основателем ЧК Феликсом Дзержинским, был главным советским военным советником республиканцев в гражданской войне в Испании. В конце 1920-х годов он в обстановке строжайшей секретности создал партизанские школы, где офицеры и бойцы учились вести разведку и диверсии в тылу врага.

Помимо ослепительной карьеры Берзина как разведчика - среди его агентов был Рихард Зорге, который впоследствии подробно предупредил о гитлеровской операции "Барбаросса" (только Сталин не обратил на это внимания), - его роль в создании школ подготовки кадров должна была прийтись по душе Путину, поскольку его отец в самом начале войны служил в партизанском отряде. Школы стали гибелью для Берзина. Его ложно обвинили в создании "бандитских групп" для "антисоветской террористической деятельности", и в 1938 году он был расстрелян.

Путин, видимо, согласился с тем, что казнь его героя была одной из случайных "ошибок" Сталина.

При Брежневе новой ортодоксальной точкой зрения стало то, что Сталин допустил ряд ошибок, но сама система была хороша. В спецслужбах это было верой и правдой. В 1977 году комиссия, возглавляемая заместителем Андропова генералом Виктором Чебриковым, опубликовала внутреннюю историю КГБ и его предшественников с грифом "Совершенно секретно", отпечатанную в индивидуально пронумерованных экземплярах, которая была выпущена в качестве учебного пособия для использования в региональных управлениях и учебных заведениях КГБ. В этой новой "санированной" версии действия спецслужб с момента создания ВЧК в 1918 году до начала 1930-х годов были безупречны. Борьба Сталина с богатыми крестьянами, кулаками, была оправдана, поскольку "они выступали против генеральной линии партии... и устраивали вооруженные акции и террористические акты". О том, что около десяти миллионов мужчин, женщин и детей были преднамеренно умерщвлены голодом, не упоминалось. Показательные процессы над противниками Сталина оправдывались тем, что они были направлены против "мощных контрреволюционных организаций". Не упоминался и тот факт, что доказательства были получены с помощью пыток, а покаянные признания обвиняемых были ложными.

Чебриков признавал, что в течение короткого периода "были определенные осложнения, вызванные субъективными факторами", в частности, в 1933-1941 годах, когда "ошибочная формулировка Сталина об обострении классовой борьбы принесла много вреда". Но это было лишь временное явление, писал Чебриков, и в любом случае возникла настоятельная необходимость "окончательной ликвидации капиталистических элементов в нашей стране". Основная ответственность за эти "негативные явления", продолжал он, лежит на "преступниках во главе НКВД... политических авантюристах типа Ягоды, Ежова и других".

То, что Сталин сам назначил этих "авантюристов" руководить НКВД в 1930-е годы, как и позже назначил неназванных "других" - преемника Ежова Лаврентия Берию, расстрелянного после смерти диктатора в 1953 году, и его заместителя Виктора Абакумова, казненного через год, - также обошли молчанием.

После Второй мировой войны, признал Чебриков, вновь имели место "нарушения социалистической законности" - видимо, завуалированная ссылка на Ленинградское дело и Врачебный заговор, о которых он прямо не упомянул, - но "в целом... эти недостатки не оказали решающего влияния на общие положительные результаты". Иными словами, за исключением некоторых досадных промахов, КГБ и его предшественники всегда действовали достойно, продолжая "славные традиции" ВЧК.

От умолчаний и эвфемизмов захватывает дух. Но так учили Путина, и в 1970-80-е годы он, очевидно, в это верил.

Пока Путин работал в Пятом управлении, изменились его домашние обстоятельства. В 1977 г. его родители наконец-то смогли переехать из коммуналки в Басковом переулке в двухкомнатную квартиру в недавно построенном многоквартирном доме в Автово, на южной окраине, недалеко от городского нефтепорта. Жилая площадь была не намного больше прежней, но впервые в жизни, в возрасте 25 лет, у Путина наконец-то появилась своя комната.

У него появилась постоянная девушка, студентка медицинского факультета Людмила Хмарина, брат которой, Виктор, был его близким другом на юридическом факультете. Они хорошо ладили, и родители его горячо одобряли. В том же году он получил звание старшего лейтенанта - формальность, поскольку повышение в звании происходило автоматически после двух лет службы, но, тем не менее, это свидетельствовало об удовлетворительном развитии его карьеры. В служебной записке он был охарактеризован как "наблюдательный, дисциплинированный и добросовестный сотрудник, заслуживший признание руководства Управления за эффективную организацию работы в порученном ему секторе... и пользующийся заслуженным авторитетом среди коллег", стал членом Бюро Комитета комсомола КГБ, отвечающим за спортивные и кадровые вопросы. Формулировки были шаблонными - "постоянно повышает свой идейно-политический уровень... активно участвует в партийной учебе... морально устойчив" и так далее