Читать книгу "Русалья неделя - Елена Воздвиженская"

да жизнь сызнова начать.

Как-то раз у Фёклы серп сломался напрочь. Где новый взять? Надо к кузнецу идти, благо теперь свой имеется, в чужую деревню не придётся, как бывалоча, идти. Ну, и отправилась Фёкла в кузницу. А как вошла, так и ахнула. Встретил её кузнец – высокий, сильный, кудри да борода пшеничные, глаза голубые – а волосы на лбу её, Фёклы, лентой перехвачены, той самой, красной, которую она реке подарила! Так и остолбенела она перед ним. А кузнец тоже застыл, да только не от удивления, а от красоты такой. Стоят оба и слова вымолвить не могут.

– Зачем пожаловала, красавица? – первым заговорил, наконец, кузнец.

– Да вот, – опомнилась Фёкла, – Серп у меня сломался, не наладишь ли?

– Отчего не наладить, Да я тебе новый сделаю, лучше прежнего, – улыбнулся кузнец, – Ты обожди, не уходи покамест, я скоро управлюсь.

Присела Фёкла у двери, а сама тайком на кузнеца поглядывает, ленту свою разглядывает, нет сомнений – её это лента, зелёной нитью по краю вышитая, стежком особым. Только откуда она у него могла взяться? Да и кузнец собою хорош. Залюбовалась на него Фёкла. А тут и серп уж готов. Осмелилась Фёкла про ленту узнать.

– Скажи мне, мил человек, откуда у тебя эта лента?

– Да я в осоке прибрежной её нашёл, у реки, за траву она зацепилась. Понравилась она мне, вот и взял себе.

– Где ж это было?

– Да далёко отсюда будет, под Липовкой, слыхала про такую деревню?

Помотала Фёкла головой, нет, мол, не слыхала.

– А я оттуда родом, – отвечает ей кузнец, а сам с неё глаз не сводит.

– Моя ведь то лента, – говорит ему Фёкла.

– Вон оно что! – подивился кузнец, – Так может не просто так она ко мне в руки приплыла?

Ничего не ответила Фёкла, смутилась, вышла быстро из кузницы и домой поспешила. А кузнец остался стоять у кузни, да всё глядел Фёкле вослед, и улыбался чему-то.

К осени поставил кузнец избу новую, большую. Кузню добротную срубил. А на Покрова и посватался к Фёкле. Она ему согласием ответила. Ребятишек ейных Пётр, как своих принял, да и то, ребятишки все у Фёклы ласковые да добрые, как их не полюбить! Зажили они в любви да согласии, и деток ещё народили. Только одно так и осталось тайной – кто же Фёкле в ту зиму помогал на лунной полынье?…

Заколдованная баня

На краю села, у самого озера баня стояла. Чья то банька была, никто уж и не помнил, все спорили, одни говорили, что тех-то, другие, что вторых, третьи, что ещё кого-то. Одним словом без хозяина была банька. И повадились в ту баню девки бегать ворожить.

А что? Всем место замечательное для таких дел, и на отшибе, и неосвящённо, и самое главное, предсказания верные были! Всё, что не нагадаешь сбывалось. Может потому, что в той бане водился кто-то…

А узнали об этом вот как. Одно время начали, было, туда молодые похаживать, знамо дело для чего. Место от глаз людских спрятанное. И вроде всё тихо было. До поры до времени. Пока не приключилась вот какая история.

Жила в селе тётка Луша, бой-баба, несколько лет вдовствовала, однако оставаться без мужеского внимания не собиралась, а потому без зазрения совести строила глазки и холостым, и женатым односельчанам. И ведь дострелялась глазами-то, клюнул на её зазывы мужичок один, по имени Фрол. Сам плюгавенькой, косолапой, смотреть не на что, но зато язык у него был подвешен, а орган этот, как известно, до Киева доведёт.

Тётка Луша хоть и до мужчин охоча была, однако ж баба была осторожная, домой гостей не водила, дабы не подвергать себя риску быть замеченной. Одно дело слухи, а другое неопровержимые доказательства, когда тебя с поличным поймают. И оттого позвала она Фрола в ту самую баньку.

Как опустились майские сумерки, и взошла на небо круглобокая жёлтая луна, возле бани появилась тень. Это, крадучись, шёл Фрол, сказавшийся жене, что задержится нынче на рыбалке. Ну а тётка Луша уже поджидала его внутри. Вот встретились они, побеседовали малость, и долго не мешкая, перешли от слов к делу. И вот, в самый интимной момент берега озера оглушил душераздирающий вопль, от которого взмыли в воздух стаи потревоженных птиц и с криками понеслись прочь.

То вопила тётка Луша. Без памяти выбежала она из бани и, натягивая на ходу платье, понеслась прочь. За ней еле поспевал насмерть перепуганный и ничего не понимающий Фрол. Когда ему наконец удалось догнать и остановить нехрупкую тётку Лушу, та поведала ему причину своего ужаса. Вот как дело было. Только стали они с Фролом раздеваться, почувствовала она, как кто-то шлепнул её звонко по срамному месту.

Думая, что это Фрол, тётка Луша лишь крепче прижалась к милому. Тут наподдали по филейной части ещё раз, да уже побольнее. Тётка Луша поморщилась, однако стерпела. Когда же безобразие повторилось и в третий раз, тётка Луша разозлилась, и прикрикнула на Фрола, чтобы тот был поаккуратнее, не распускал руки. Тут-то Фрол и ответил ей, что занят своими штанами и пальцем не трогал ещё свою спутницу.

Тётка Луша занервничала и обернулась, но поскольку в бане было темно, хоть глаз выколи, то она протянула в темноту руку, желая проверить – неужто в бане есть кто-то окромя них. И тут-то и нащупала она в темноте нечто мохнатое. Замерев от страха, провела она рукой повыше, и определила свиной пятак, но самое страшное ждало её выше – рука её ухватилась за самый настоящий рог. Неимоверный ужас обуял тётку Лушу, и, не помня себя, выскочила она нагишом из бани, и понеслась прочь, вопя во всё горло. А уж за ней вдогонку рванул и Фрол. Так то всё было.

Озадаченный Фрол выслушал тётку Лушу, почесал в затылке, припомнил много ли оставалось самогона, в принесённой им на свидание бутылке, и решил, что не так уж и много они выпили, чтобы вдруг им стали мерещиться черти. Однако ж вечер был безнадёжно испорчен, и расстроенный Фрол поковылял домой. Тётка Луша же огородами прибежала в свою избу, заперлась на три засова, зажгла свет, и тряслась до самого утра, полагая, что чёрт придёт теперь за ней, и спросит с неё за блудные грехи. Судя по тому, что ранним утречком тётка Луша вышла доить корову, чёрт до неё всё же не дошёл. То ли не нашёл дорогу, то ли довольствовался и тем, что прогнал бесстыдников со своей территории.

Но язык Фрола, тот что был подвешен, не стерпел такой тайны и вскоре уже всё село болтало том, как тётка Луша в бане с чёртом встречается. Фрол де сам того чёрта видел, и то как они милуются, когда с рыбалки ночью шёл.

С той поры тётка Луша остепенилась, а девки принялись бегать в ту баню ворожить. И ведь что интересно, всегда те предсказания сбывались…

Укрут, ведьма и Ермолай

– Бабушка, а кто это там по стене скребёт?

– Это метель, дочка, спи, родная. Ничего не бойся.

Бабушка сидела рядом с Марусей, и поглаживала сухой, шершавой рукой внучку по белокурой головке.

– А Толик говорит, что это жердяй по ночам бродит, в печной трубе руки греет и в окна заглядывает.

– Болтает Толька, никого там нетути, окромя метели.

– Бабушка, а домовые бывают?

– Бывают. У всякого дома хозяин имеется. А ты что вдруг про них заговорила?

– Толик рассказывал, что у его бабушки живёт домовой. Он сам его слышал, тот в сенцах живёт и ворчит по ночам. А у тебя он есть?

– А то как же. Мой в чулане живёт. За порядком следит, чужих в дом не пускает, тех, кто злое удумал.

– Таких, как баба Зина?

Бабушка ласково засмеялась:

– Что ты, доча, баба Зина она злого не желает! Характер у ей просто такой, нескладный, неуживчивый. Да она