Читать книгу "Молодость Людовика ХIV - Александр Дюма"

королю, что мы будем ожидать его дальнейших приказаний. (Уходят за исключением Мольера.)

ЯВЛЕНИЕ 3-е.

Мольер (один). Совет, данный мною королю, оказался, по-видимому, действительным. Здесь только и разговору, что о тайном агенте короля. Все то его видели, то верхом, то пешего; одному показался он грустным, задумчивым, гуляющим в самых уединенных аллеях парка; другой — присутствовал при том, как он с веселым видом кормил лебедей у большого бассейна; что он и брюнет, и блондин и большого роста, и малого; так, например, маркиз Монгла должен свидеться с ним сегодня вечером, герцог Вилькье завтракает с ним завтра утром, граф Данжо колеблется его принять, пока он не докажет своего знатного происхождения. А пока всякий доносит о надеждах и замыслах соседа я даже сознается в своих собственных провинностях, боясь, что тайный агент донесет раньше его. Король получает пропасть писем м разоблачений. О, несчастные жертвы тщеславия, властолюбия и корысти, присвоившие себе название людей! Все вы остаетесь те же, в какое бы время не пресмыкались по земле.

ЯВЛЕНИЕ 4-е.

Король. Гито. Мольер.

Кор. (держит несколько писем). Благодарю, Гито. Что же он сказал, когда вы его арестовали?

Гито. Как обыкновенно все говорят в подобных случаях: «не понимаю, почему его величество…» А когда я потребовал от него письма взамен тех, которые принес, тогда он как будто понял в чем дело и тотчас же отдал мне этот пакет, без всякого сопротивления.

Кор. Отлично! Теперь вернитесь к графу Гишу и скажите ему, что он свободен, но с условием, тотчас же отправиться в армию и не возвращаться в Париж, пока я его не призову.

Гито. Приказания вашего величества будут исполнены в точности (Кланяется и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 5-е.

Король. Мольер.

Кор. Вы меня освободили от придворных, г. Мольер?

Мол. Точно так, не по желанию вашего величества, они ожидают ваших дальнейших приказаний.

Кор. Прекрасно! Вот список лиц, которых я желаю видеть сегодня утром. Благодаря вашему совету, произошло столько разнообразных событий в течение последних суток, что комедия, в которой я вам предназначил роль моего советника, приближается, наконец, к развязке. Вы видели ее начало, г. Мольер, вы увидите и конец ее.

Мол. Глубоко благодарю, ваше величество, за всю доброту вашу и снисхождение к несчастному поэту, но все-таки, как только окончится эта комедия, я буду почтительно просить о разрешении покинуть двор и возвратиться к театру. Я не придворный человек, я бедный скиталец, как Коло или Сальватор Роза, с кистью в одной руке и карандашом в другой; изображать и осмеивать людей — вот мой удел. Встречаемый с почтением за кулисами моего театра, я здесь не более, чем раб, и на меня все смотрят как на какого- то пария. Вот, например, если ваше величество страдали сегодня бессонницей и приписали ее тому, что постель…

Кор. Я об этом уже слышал, сударь. Бонтон отказался убрать мою постель вместе с вами, но не под предлогом, что поэт не может с ним сравниться, а потому, что он не может сравниться с поэтом. То, что вы приняли за гордость, было не более как скромность. Впрочем, долг моего старого Бонтона я беру на себя и мы сегодня же сведем с вами наши счеты, а пока возьмите список и потрудитесь допускать до меня только тех, которые в нем помечены.

Мол. Смею заметить вашему величеству, что в нем недостает одного имени.

Кор. Какого?

Мол. Имени моего отца, государь. Ведь он сегодня должен был явиться за письменным приказанием посадить в тюрьму его беспутного сына.

Кор. Вы правы. Если он придет, скажите, чтобы его впустили.

(Мольер уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 6-е.

Кор. (один, садится в кресло). О! Людовик, Людовик! Ты захотел быть королем и не можешь быть даже человеком! Как ты сумеешь снести бремя правления, когда не умеешь справиться с тяжестью сердечного горя… Вот ее письма… письма Марии… обращенные к другому!.. Я их не читал и, конечно, читать не буду… Перед тем, как писать мне, она и ему писала. Перемена только в именах, но содержание писем к обоим нам, вероятно, одно м то же. Каждому из вас она говорила и много раз повторяла те же три слова, которыми женщина убаюкивает нас от самой колыбели и до гроба: «я вас люблю»… (Грустно.) О! И я вас любил, Мария, любил до сумасшествия, готов был сделать своею женою, сделать вас королевой! Если бы кто-нибудь пришел мне рассказать то, что я слышал в эту ночь, я бы ему не поверил; но вы сами сорвали повязку с моих глаз. Благодарю вас, Мария. Вы сами излечили рану, нанесенную вами же моему сердцу… Идут!.. Генриэтта!.. И ее сердце также облито кровью… Но ее я, по крайней мере, могу утешить.

ЯВЛЕНИЕ 7-е.

Король. Генриэтта.

Ген. Государь!

Кор. Подойдите, сюда, Генриэтта, и взгляните на меня.

Гм. О! Ваше величество! Простите, но не смотря на ваши добрые глаза и ласковый голос, я, как будто бы, чего-то опасаюсь. А.

Кор. Чего же?

Геи. Вы пожелали видеть меня сегодня утром, видеть меня одну, говорить со мною наедине. Что можете вы сказать такой бедной девушке, как я?

Кор. (глядя на нее с большей нежностью). Я хочу сказать вам, Генриэтта, что у вас не только прелестные глаза, хорошенький ротик и чудные волосы, но еще и благородное сердце.

Гои. О! Боже!

Кор. Вы всегда были хорошею и покорной дочерью, утешали в несчастии свою мать; теперь же вы верная и преданная сестра, утешительница вашего брата в изгнании,

Гон. Что вы, государь, хотите этим сказать?

Кор. Я хочу этим выразить, что вы для меня предмет удивления, дорогая Генриэтта. Брат ваш низвергнут с трона, изгнан из Англии и когда несправедливое, тираническое распоряжение заставляет его покинуть страну, которая должна бы считаться его вторым отечеством, вы стараетесь, по крайней мере, облегчить его участь своими ласками и слезами — за неимением других средств — и усладить ему жестокую минуту расставания.

Ген. Боже мой! Ваш агент вам все передал! (Кидается к ногам). Простите меня, государь, простите!

Кор. (поднимая ее). Не только прощаю, но и сочувствую вам, Генриэтта; теперь выслушайте меня.

Ген. Да, да, я слушаю… Но мне кажется, что все это сон!

Кор. Да, но вы сейчас убедитесь, любезная кузина, что это действительность. В эту ночь, когда с вами прощался ваш брат, он говорил… помните, около оранжерейной