Читать книгу "Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Юлия Фирсанова"

Компании посасывали пиво и исподтишка поглядывали на своих заводил, мирно ведущих неторопливую беседу с пришлым силачом.

– Утречком и тронемся, – завершил Кэлер, – …в Бартиндар.

Элегор едва не подавился куском острого сыра. Вот тебе и раз! А как же тишина и секретность? Мало того что принц в трактире скамейками жонглирует, так теперь прямым текстом местному люду о цели путешествия докладывает. Или Кэлер пьян? Да нет, с чего бы? Не от половины же кувшина слабого пива? На всякий случай герцог упреждающе пнул спутника под столом ногой, Кэлер ответил герцогу понимающим пинком и украдкой подмигнул: дескать, все путем, парень! Не спятил я!

– В Бартиндар нам надо, – со вздохом повторил принц. Последовала пауза, на протяжении которой оба вальморца выкашливали пиво из легких. Завершилась она встревоженным ропотом:

– Бартиндар? Чего вам там надобно? Худое место! Гиблое! Не надо туда идти! Хозяин его, до того как к Творцу отойти, затворником жил, с разной нечистью якшался. Огни колдовские жег, демонов призывал! В тамошнем саду до сих пор птицы гнезд не вьют, и зверье стороной обходит, а человека, коли приблизиться удумает, страх лютый прошибает, и ноги сами прочь несут! Страшный край! Даже русалки в тех местах надолго не задерживаются.

– Слыхали мы, что край дурной, – не стал спорить Кэлер, пожав широкими плечами, – да только надобно.

– Что ж за нужда такая? – заинтересовался Трафа.

Покровительственно шмякнув Элегора по плечу, принц доверительно поведал публике:

– Друг мой парень прыткий, вечно его на неприятности тянет, оглянуться не успеешь, как в какую-нибудь новую безумную затею ввяжется. А уж до споров охоч, спасу нет! Не уследил я за ним, поспорил на двадцать русалок, что в Бартиндаре переночует. И как его, беспутного, одного на такое отпустить? Я ж его мамке – тетке моей – на смертном одре хранить сынка обещал. Что ж поделаешь?

– Ну, коли так, и правда ничего не сделаешь, – согласились мужики, сердито глянув на Элегора, ощущавшего себя довольно странно. Наверное, в первый раз в жизни его ругали за выходку, которой он не совершал, если не считать змеи, которая когда-то заползла в летнюю резиденцию Лиенских сама по себе и едва не вызвала у драгоценной и ныне покойной маман, ненавидевшей большинство представителей животного мира, разрыв сердца. – Двадцать русалок – деньги хорошие. А сродственнику твоему горячих навесить бы надобно! Ишь, во что старшого втянул!

– Он свое получил, дней десять сидеть ровно не мог даже на подушке, все ерзал, – ухмыльнулся Кэлер. – Сам-то я малый добрый, а вот рука у меня тяжелая.

Трафа и Вук одобрительно заворчали и мигом сменили неприязненное отношение к Элегору на равнодушное. Чего беситься, коль провинившийся уж схлопотал изрядно, да в Бартиндаре еще получит?

– Как до места добираться думаете? – задал вопрос по существу Вук, положив на стол натруженные мозолистые руки с короткими неровными ногтями.

– Экипаж хотели нанять, да вишь ты, брательник неугомонный твердит, больно долго, – разоткровенничался Кэлер. – Не терпится ему.

– Лошади в Вальморе быстроногие, да дорога изрядный крюк к Бартиндару делает, напрямки не проедешь. На плотах сплавляться надобно! – дал дельный совет плотогон, почесав в своих монетках и ракушках на голове. – А, Трафа?

– Повезло вам, я как раз завтра сплав начинаю, – ухмыльнулся Трафа, поигрывая наборной гривной из монет, обхватившей шею. – В Яльмину товар на плотах везу, могу и вас прихватить, ежели не побрезгуете.

– Отчего ж, благодарствуем, – охотно согласился Кэлер. – Дорого ль за провоз спросишь, плотогон?

– Петь умеете? – почему-то не по существу уточнил Трафа.

Кэлер нагнулся и, осторожно достав из-под стола футляр с гитарой, ответил:

– Сам пою и играю, людям по нраву, да и брательник мой парень голосистый.

– Это точно, если я заору, услышат издалека, – серьезно подтвердил герцог, но плотогоны были слишком пьяны, чтобы вникнуть в соль шутки.

– А какой тебе с того прок? – полюбопытствовал принц и на сей раз сам перешел к физическим действиям, утихомиривающим остроумного компаньона. Сапог Кэлера ощутимо приземлился на ногу Элегора, и герцог ответил принцу невинной улыбкой, впрочем, показывающей, что от шуток он постарается удержаться, правда, полностью за себя ручаться не может.

– Да уж больно русалки и тритоны музыку любят, плоты быстрее гонят, коли их доброй песней побаловать, – объяснил Трафа и удивительно нежно улыбнулся, выказывая искреннюю симпатию к разумным амфибиям. – А лучше старых для них только новые песни, прежде неслыханные, очень истории про любовь любят да про воду. Ежели русалкам петь будете, так ни тростника с вас не возьму.

– Договорились, – уверил мужика Кэлер и стукнул своей кружкой о кружку Трафа, скрепляя устный договор, не менее надежный в среде вольных плотогонов, чем бумага с печатями и подписями.

– Тогда еще по кружечке – и двигаем, – выхлестав пиво, подтвердил плотогон, вытирая рукой рот.

– Куда? – удивился Элегор, не то чтобы он был против неожиданных и стремительных передвижений, но хотел знать, в какие края их с Кэлером собрался тащить по темным вальморским улицам пьяный мужик. Не в гости же к русалкам? Но оказалось, что последнее предположение герцога наиболее близко к истине.

– Как куда? – озадаченно переспросил Трафа. – К плотам моим. В здешней духоте разве выспишься по-людски? То ли дело на водице. Она как мамка тебя принимает и укачивает. Красота!

– Возил я одного студента, – ударился в пьяные воспоминания Вук. – Гостил, немочь бледная, в Вальморе у старухи-тетки, а домой, приключений ему вишь ли захотелось, решил по реке добираться. И что ж ты думаешь, едва ногой на плот вступил, зеленый, чище яблока незрелого сделался. Блевал всю дорогу от Вальморы до Кударга, и выворачивало его всегда неожиданно, где придется, а все чаще за борт, не могли уследить. Не связывать же придурка, да и за проезд заплатил честно, хотя знать бы наперед, чем дело обернется, я б такую цену заломил, чтобы он нас стороной всю жизнь обходил. Одними убытками для нас тот сплав обернулся. Ни один тритон и близко к плоту не подплыл. Так на шестах и веслах весь путь шли. – Плотогон брезгливо сплюнул на пол, выражая свое презрение к сухопутной крысе, и, потеряв равновесие, сам едва не отправился вслед за плевком, но, ухватившись за край стола, удержался на лавке.

– Нам что вода, что суша, все едино – желудки луженые, – ухмыльнулся Кэлер. – Блевать не будем.

– А все одно на плотах лучше! – с упрямством истинного патриота заявил Трафа. – Водица покачивает, плеск ласковый, ветерок свежий.

– Тока мошкара, сволочь, жрет нещадно, особенно ввечеру, – снова влез и опошлил всю плотогонскую романтику Вук.

– Эт-т-та ничего, – вступился за насекомых Трафа, задумчиво откусывая колбаску и принимаясь ее меланхолично пережевывать. – Мошка малая, она тоже животинка, есть хочет.