Читать книгу "Чистый лист - Таня Берд"

— Стас, — начала я. — Твоя мама приезжала. — Он напрягся. — Мы с ней поговорили.

— О чем? — жестко спросил он.

— Обо всем, о тебе, о ней, о нас. — Стас хмурился. — Она попросила у меня прощения. — Брови мужа взлетели от удивления вверх. — У тебя очень хорошая мама, она тебя очень любит, милый.

— Понимаешь, Алин, она всегда принимала сторону мужа, а не мою. Меня всегда это так бесило.

— Стас, пойми ее тоже. Ее так воспитали, понимаешь. Мужчина — он главный. Тем более у нее уже был ты, и он взял ее с ребенком, — усмехнулась я. — Это сейчас к этому по-другому относятся, а тогда именно взял с ребенком. И думаю, она чувствует вину по отношению к твоему отчиму.

— За что? — удивился муж.

— Она благодарная ему, Стас, но. — я задумалась — Ты же так и остался Демидовым Станиславом Егоровичем.

— Ну так отчим не захотел усыновлять, что с этого. — пожав плечами, сказал Стас.

— Он хотел. Она отказалась. — посмотрев ему в глаза, — Милый, она очень любила твоего отца, настоящего отца и до сих пор любит его.

Муж встал, походил по комнате, потом опять сел. Нервничал, взбудоражило его это.

— Ты знаешь, Алин, — грустно наконец-то сказал он. — Я не помню отца, совсем не помню. Мне было тогда только года четыре. Плохо помню то время, почти все время был у бабушки, мама в больнице много времени проводила. А потом к нам начал приходить Валентин Константинович. Я всегда знал, что он мне не родной. Но он правда никогда об этом не упоминал. — Стас замолчал, видно было, что он о чем-то догадался и сейчас обдумывает это. Наконец он произнес. — Знаешь, мне кажется его вот это все, весь этот концерт вокруг меня только из-за того, что он всю жизнь боролся с тенью моего отца. Я думаю он любит мать, не любил бы, не принял бы меня. Ему было тяжело осознавать, что мама с ним только из благодарности. Я многое понял, Алин. Нужно будет поговорить с ними обеими.

Глава 21. Ссора

Стас так и не поговорил с родителями. У него не находилось времени, но я думаю он просто не мог никак решиться на серьезный и тяжелый разговор.

Я не выдержала. Был вечер пятницы, после тяжелой рабочей недели, мы наконец-то могли расслабиться и провести вечер вдвоем. Зачем я начала этот разговор.

— Стас, — мы сидели в беседке, пили кофе и непринужденно болтали. — Почему ты не поговоришь с родителями?

— Ну ты же знаешь, что времени пока нет, — отмахнулся муж.

— А мне кажется ты боишься, — подначила я его.

— Алин, мне кажется ты суешь нос не в свое дело. Со своими родителями я разберусь сам, — как-то зло ответил он. — Ты со своими до сих пор не разобралась.

— Стас, зачем ты так? — я чуть не плакала.

— Алин, вот правда, почему ты сама не наберешь своей матери и не поговоришь с ней? — начал заводиться муж. — Если так легко.

— Это разные вещи, — воскликнула я. — Твои сами пошли на контакт. Твоя мама сама приехала. А мои даже не отвечают мне.

— А ты возьми позвони? — видно было, что он на взводе.

— Стас…

— Давай я сейчас наберу твоему отцу, и вы поговорите?

— Стас, не надо. — тихо прошептала я. — Ты же знаешь, как мне больно.

— Тогда не лезь, я сам с ними разберусь. Алин, нам осталось меньше года, потом ты уедешь и тебя не будет волновать уже мои отношения с родителями. Окунешься в новую жизнь, новые мужчины, новые отношения. — Он отвернулся. Каждое слово пронзало словно стрела. Как же это было больно, нестерпимо больно.

— Ты ждешь не дождешься, когда я свалю? — я встала. — Новые мужчины. — передразнила его. Ох как я зла была. — Новые отношения, новая жизнь. Ты меня за шлюху принимаешь? Так какого хрена ты спишь со шлюхой. Возможность свалить в другую комнату у тебя была сразу, как только твоя бывшая домработница покинула дом, — выпалила я. — Но похоть взяла свое.

— Похоть? — его глаза метали искры в меня, — знаешь, дорогая, ты сама была не так уж и против, соблазняла как могла. И ты сама ко мне пришла. — Это уже было слишком, последнее кажется добило меня окончательно.

— Потерпи немного, и я свалю, — отвернувшись от него, еле сдерживая слезы, я ушла.

Я вошла в дом на ватных ногах, зашла в спальню и плюхнулась, рыдая на кровать. Зачем он так, новая жизнь, новые мужчины. Неужели он меня считает таковой. Неужели не видит мое отношение к нему. Как я его люблю. Зачем он так? Разговор о родителях — это предлог, у него давно это сидело. Ждет не дождется. Тогда к чему все его «малыш», «милая», «родная». Пустослов.

Блин, мы только недавно отметили годовщину, меньше месяца назад. Вдвоем ездили на выходные в загородный пансионат. Нам же было хорошо вместе: гуляли, занимались любовью, опять гуляли. И так по кругу все два дня.

Сколько я так пролежала, не знаю, но меня захватил Морфей и я уснула. Проснувшись утром и не обнаружив Стаса, я поняла, что он не спал в эту ночь со мной. Это конец. Надоела я ему, а еще год терпеть. Ну он может и раньше отпустить.

Спустившись вниз, я не обнаружила мужа нигде. Только записка:

«Уехал по делам» — сухо и лаконично.

Прослонявшись целый день одна по дому и участку, поднялась наверх, время было уже одиннадцать вечера, Стаса не было, мой телефон молчал. Я начала волноваться, взяла телефон, хотела написать ему или позвонить, но затем передумала, решила лечь спать. Но сон не шел, ворочалась с боку на бок. Я так переживала за него, меня трясло, разные мысли о нем лезли в голову: от другой женщины до страшной аварии.

Наконец я услышала, как он пришел, посмотрела на часы, время было почти два ночи. Я притворилась спящей, но Стас так и не пришел ко мне. Я не знаю где он спал. Утром я опять его не обнаружила, только та же записка на видном месте. Неужели мы год так будем жить. Я не выдержу.

Такая жизнь продолжалась уже больше двух месяцев. Я приезжала на работу на такси, уезжала на такси. Выходные проводила дома одна, или встречалась с Аней или Милой, или с обоими сразу. Со Стасом виделись только в офисе, наше общение было официально-отстраненное. Было понятно, что ему надоел весь этот фарс. А я не могла так больше. Сегодня буду ждать его до последнего. нам пора уже поговорить, но он не пришел, на работе его тоже не было. Я не находила себе места. Где же он.

— Доброе утро, Алина, — поприветствовала меня Алла, — звонил Станислав Егорович, просил передать, что задержится в командировке недели на две, не смог до тебя дозвониться.

— Да, — удивленно посмотрела на телефон. — Блин, телефон выключен, — соврала я. — Спасибо, Алла. я ему позвоню.

В командировке значит, сказать даже не удосужился. Я не смогу так жить, приедет попрошу меня отпустить. Не надо мне квартир, миллионов. Скорей уехать и постараться забыть его.

Эти две недели тянулись мучительно долго, муж не звонил и не писал мне. Зато позвонил Виктор: