Читать книгу "Принц на Новый год - Дэлия Мор"

Веселились почти до утра. Я иногда снимала  артефакт «шубу», чтобы остыть и немного протрезветь. Салют стрелял ещё трижды, шашлык жарился дважды. Словарный запас Димы обогатился на десяток русских слов и под блеск последних ночных звёзд мы пошли домой.

«Пьяный тест» принц прошёл великолепно. Он так мне нравился в своём расслабленном состоянии. Без королевской чопорности и бремени строгого воспитания. Хохотал со всеми, поддерживал компанию, носил меня на руках.

— Воррейя, — шептал в лифте, поставив меня на ноги и прижав к стене. — Любимая. Хорошо-то как.

Боже, какой милый акцент! Действительно что-то итальянское. Хотя я ни разу ни одного итальянца не слышала. Греческое должно быть. Димитрайос же. Эллада.

— Воррей, — отвечала я ему. — Любимый.

Из лифта вышли со второй попытки. Целовались и пропустили момент, когда двери замерли в открытом состоянии. Голова кружилась. В коридоре от нашей одежды пахло дымом, шашлыком и талым снегом. Ключи звенели где-то далеко. Я минуту ковыряла замок в кромешной тьме, а потом мы зашли в квартиру.

Объятия мужчины рядом со мной стали настойчивее. Дима стянул с меня пуховик, размотал шарф и снова взял на руки. Инстинкты взбунтовались, я задрожала от страха. Не глупая ведь девочка, понимала, как быстро заводят поцелуи и чего хочется принцу. А я не готова. Столько лет ждала настоящей любви, дождалась и всё равно не готова.

— Ти вора, — Дима прошептал по-элладийски уже знакомое «я сам».

Расстегнул мои сапоги. Снял сначала левый, потом правый. От его невинных прикосновений бросало в жар. Врут авторы любовных романов. Какое там «сердце пропустило удар»? Оно вообще перестало биться.

«Мне нужно в душ, — метались мысли в голове. — Проверить закрыта ли входная дверь. Убрать салаты в холодильник, а то они испортятся. Боже, как скрипит диван!»

Раньше я не замечала, насколько скрип — двусмысленный звук. А теперь казалось, что соседи стоят, прислонив кружку к стене и подслушивают. «Уже началось? Жахаются? Или просто так мебелью скрипят?»

Паника убивала романтику. Я каменела от каждого нового поцелуя. Не выдержала и упёрлась руками в грудь принца.

«Не надо, пожалуйста. Давай не сейчас. Потом».

Но хмель от шампанского не давал ему заметить моё слишком вялое сопротивление. Дима отстранился и стянул свитер через голову. Белая ткань рубашки «вспыхнула» в полумраке комнаты. Отразила скудный свет от окна. Принц потянул рубашку вверх. Ткань с шелестом вышла из брюк, а я закрыла глаза.

«Сколько можно хранить невинность? Почему, если я согласна на поцелуи, то не могу позволить себе большего? «Мы не женаты?» Кого это волнует?»

Внутренняя борьба сдавила сердце и мешала ему нормально биться. Сразу все возможные страхи обрушились на голову. Будет больно, стыдно и неловко. Что я скажу Диме утром? Как посмотрю ему в глаза? А если я — то самое «бревно», о котором парни с презрительным смехом рассказывают друг другу? Дима-то рыцарь, он не признается, но навсегда запомнит. И я тоже.

Боже, куда меня унесло? Как мастерски страх выбивал почву из-под ног. Со мной лучший мужчина в обоих мирах. Всё будет хорошо. Думать иначе — почти предательство. Акт недоверия уж точно.

«Очнись, Надя, — хотелось сказать самой себе, — вспомни, что ты говорила пару минут назад. Что чувствовала».

Любимый мужчина. Родной, единственный, неповторимый. Самый чуткий и понимающий.

В темноте отчётливо прозвучал щелчок, и вместе с принцем заговорил переводчик:

— Я оделся, чтобы тебя не смущать, можешь открыть глаза.

Дима отстранился совсем чуть-чуть, но между нами мгновенно стало холоднее. Будто меня окатили водой и выставили на мороз. Да, облегчение наступило. На долю секунды, не больше. А потом накрыл такой стыд, что я чуть не разрыдалась.

— Прости.

— Всё хорошо, — ответил он. — Правильно. Это я должен просить прощения. Увлёкся, забылся. Не смог совладать со своими желаниями. Я выйду на лоджию, чтобы остыть. Ты можешь пока привести одежду в порядок.

Вот о платье я сейчас вообще не думала. Сидела в растрёпанных чувствах, и, закусив губу, смотрела, как он уходит. Открывает дверь, ныряет в январский мороз и остаётся там. Без меня.

«Довольна своим моральным обликом? Избежала пятен на репутации?»

О, да, мама бы похвалила.

«Молодец, дочка, только так с мужчинами и надо. Чем дольше отказываешь, тем выше тебя ценят».

Ну разумеется. Бесценная двадцатишестилетняя девственница. Как выдержанное вино из сморщенного, старого винограда.

Всё, крыша поехала. Кидает из крайности в крайность. Сначала ненавидела себя за мысли о разврате, теперь за целомудрие. Хотя есть в утверждении, что это единственное достоинство женщины нечто неприятное. Ага, вышла замуж невинной, соблюла нормы морали, переспала с мужем в первую брачную ночь и «финита ля комедия». Жизнь закончилась. Раз нет плевы, то и достоинства больше нет. Из чистой и непорочной ты навсегда становишься грязной. А если, не дай Бог, развод? Второй раз замуж нельзя? Без плевы-то. Бред какой-то.

Я окончательно запуталась и разрыдалась. Совсем другого хотелось завершения праздника. Утром в глаза принцу теперь точно не посмотреть. И спать лучше на кухне. Или вообще закрыться в туалете и не выходить оттуда. Но перегибать палку тоже не стоило. Я забрала сапоги и отправилась в спальню, а Дима остался на лоджии. 

Димитрайос Третий   

День после праздника особенно серый. Скучный, вялый, тяжёлый, как дедушкина мантия из соболиного меха, пропахшая пылью. Димитрайос долго не мог встать с дивана. Не хотелось. Построенный с такой любовью воздушный замок будущего вчера рухнул, как и положено воздушному замку. Испарился. «Почему? — не давал покоя вопрос. — Почему?»

Да, он напрасно поторопился с близостью, не почувствовал вовремя, что Надежда не готова, но разве так бывает, если любовь настоящая? Почему порыв быть вместе, уничтожающий препятствия, случился у него одного? Девушка притворялась? Её чувства и слова были фальшивыми?

Плохо так думать, не спросив у неё, но Димитрайос не мог остановиться. Самые неприятные догадки лезли из него вместе с болью и обидой. Он открыл своё сердце, захотел назвать Надежду королевой и оказался не нужен. Титул и способности мага не стоили ничего. И он сам, скорее всего, не стоил. Чужак непонятный с чужими и непонятными проблемами. Зачем он землянке?

Сила выходила за пределы тела, рождая в комнате маленькое землетрясение. В детстве так было, когда принц ещё не умел контролировать себя. И вот опять. Да что же с ним происходит? Когда всё рухнуло? Как он это допустил?

Он виноват, больше некому. Не сдаются укреплённые крепости за один день, а приличные девушки не соглашаются отдаться незнакомцу. Но сколько нужно было ждать? Кто ответит?

«Никто, — подсказывало сердце, — ты сам должен решить». И больше не придумывать за Надежду её согласие. Но будет ли второй шанс? Вдруг девушка собрала вещи и уехала к друзьям? Тихо было в квартире. Сонно, холодно, пусто.